Мне нужна только ты - Джоанна Линдсей

Когда около полудня они остановились ненадолго, чтобы дать лошадям передохнуть и самим расправить затекшие ноги, Демьен первым делом достал из саквояжа, который, к его радости, оказался притороченным к седлу свободной лошади, носовой платок. Однако и платок, которым он незаметно прикрывал нос, чтобы не обидеть Малыша, если тот ненароком обернется, помогал мало.

Демьен никогда бы не стал касаться столь интимной темы, но, вдыхая этот тяжелый запах весь день, не мог удержаться от вопроса:

— Вы что, и спите в одежде?

— Обычно да, — последовал беспечный ответ. — По крайней мере она отпугивает всю живность.

Демьен не мог понять, шутит мальчуган или нет, но уже не решился задать другой вопрос: какую живность он имеет в виду? Он вздохнул, примирившись с тем, что терпеть придется до самого города.

— Как вы считаете, доберемся мы до Коффивилла сегодня к вечеру? — с надеждой спросил он.

Малыш ответил не оборачиваясь:

— Добрались бы, если бы не эти олухи. Они задерживают нас, так что не знаю, мистер Ратледж.

Еще один вздох, после чего Демьен, чтобы продолжить разговор, сказал:

— Имея в виду наше близкое, хоть и временное соседство, почему бы вам не называть меня Демьеном? «Мистер Ратледж» звучит как-то неуместно, вам не кажется? Да и у вас должно же быть, кроме прозвища Малыш, хоть какое-то имя.

— Ну, я подписываюсь инициалами «Кей» и «Си», когда это нужно по закону. Вы это хотели знать?

— А что означают эти инициалы?

— Означают? — Легкое пожатие плеч. — Ничего. Я просто поставил их, когда в первый раз расписывался за вознаграждение, а шериф прочитал их именно так и с тех пор не называет меня иначе.

— Кей Си, верно? Но ведь это очень милое имя, если произнести слитно, а не, как инициалы. Можно, я буду называть вас Кейси?

Малыш на секунду заметно напрягся, но тут же расслабился и сказал только:

— Не собираюсь возражать.

Демьен усмехнулся, подумав, что мальчуган как раз и возразил против имени, которым его называют приятели или девушки. Юноши его возраста порой чувствительны к подобным мелочам. После этого они надолго замолчали. По большей части то был долгий и скучный день, за что, как считал Демьен, надо быть признательным судьбе. Скучно, это так, зато ничего непредвиденного или опасного, что вывело бы его из состояния душевного равновесия, выбило из колеи.

Примерно за час до захода солнца Кейси снова свернул к реке, чтобы разбить на ночь лагерь. За несколько минут он развел костер и быстро замесил тесто, оставив у огня подходить. Потом он снова сел в седло, пока Демьен помогал непрошеным гостям спешиться.

Демьен было встревожился, опасаясь, что его бросят, но Малыш сказал:

— Постарайтесь не разбивать ничьих носов, пока я раздобуду что-нибудь на ужин.

Демьен так и вспыхнул, но Кейси этого не заметил. Он уже уехал.

Глава 7

Кейси была бы рада увидеть Коффивилл завтра утром не меньше, чем Демьен. Она не любила попутчиков. Невозможно расслабиться, быть самой собой, все время приходится держаться настороже. Невозможно хотя бы наскоро ополоснуться, когда рядом вода. Невозможно даже справить нужду, не забравшись куда-нибудь в самый потаенный уголок, в то время как спутники делают это где придется, не заботясь о том, кто с ними рядом. И она не должна была показывать своего смущения — ведь они-то считали ее мальчиком.

И это был ее просчет. Не то чтобы ей стоило больших усилий казаться не тем, что она есть. Оставляя дом, Кейси не думала, что, если она прикинется мальчиком, ей будет проще.

Она тогда вовсе не хотела, чтобы было проще. Скорее наоборот, если добиваться своего и доказывать собственную точку зрения. Единственное, что она сделала, — это обрезала до плеч волосы, и только ради того, чтобы коса не привлекала к ней лишнего внимания. Кейси вообще не терпела быть в центре внимания.

Мужская одежда, которую она носила, была удобнее для верховой езды, а именно так Кейси совершала большинство своих путешествий. Плотное шерстяное пончо вводило в обман, скрывая выпуклости и изгибы фигуры. Кейси почти не снимала его. Пончо, широкое спереди, легче было откинуть в сторону, чтобы достать оружие.

Она была высокого роста, и люди принимали ее за юношу. Она не видела необходимости выводить кого бы то ни было из этого заблуждения. В городах это избавляло Кейси от всяких приставаний. Ее пленники не считали, что имеют перед ней преимущество. Как ни забавно, но преступники явно предпочитали, чтобы их задержал парнишка — не дай Бог, женщина. Мужчины вообще не желали воспринимать женщин всерьез.

Если бы ее спросили, Кейси ответила бы честно. В конце концов она никого не старалась обмануть, а лишь позволяла судить по первому впечатлению. И если никто не старался подойти к ней поближе — может, тогда любопытные и заметили бы то, чего не замечали издали, — стало быть, никакого злого умысла не было. И то, что от нее попахивало, было весьма кстати.

Чтобы добыть еду, она должна была охотиться, а животные хорошо улавливают запах человека. Маскировать свой запах она научилась у отца. Бывало, могла подобраться к добыче так близко, что та не чуяла опасности, и это было особенно важно, когда Кейси не хотела, чтобы кто-то услышал выстрелы.

Именно поэтому Кейси не стирала одежду, пока не попадала в город дольше чем на день, хотя сама мылась при любой возможности. Как раз теперь, она это знала, от нее сильно воняло: намокнув, пончо испускало дикое зловоние, а несколько дней назад она попала под сильный ливень.

Но ничто бы не огорчало Кейси, если бы не попутчики: они попадались то и дело, и в особенное замешательство она пришла, когда Демьен Ратледж Третий появился в. ее лагере.

Она еще не встречала человека, который так привлек бы ее внимание, как этот пришелец с востока. Он казался необычным, такой большой и так нарядно, по-городскому одетый да к тому же еще очень красивый — просто черт знает до чего красивый! Широкие скулы и твердо очерченный овал придавали его лицу особую мужественность, подчеркнутую четкими линиями носа и губ. Глаза серые и такие проницательные, что Кейси несколько раз почти теряла дар речи при мысли, как бы он ее не разгадал.

Он сбивал ее с толку легко и просто. Она ловила себя на том, что глазеет на него без всякой причины — просто потому, что это ей приятно. Он пробуждал в ней непонятное чувство, которое ей не нравилось. Несколько раз у нее даже возникало нелепое желание приукраситься, чтобы Демьен увидел ее такой, какая она на самом деле, однако это было бы совсем уж по-дурацки. Он отправится своей дорогой, как только они доберутся до Коффивилла, — и слава Богу! Никакие увлечения ей не нужны.