Список желаний - Ферн Майклз

— Долли, скажи что-нибудь…

— Ненавижу травяной чай и никогда не делала сэндвичи с огурцом.

— А что тут сложного? Обрезаешь хлеб, намазываешь чем-нибудь и кладешь сверху ломтики огурца. Чай заваривается сам.

— Не думаю, что мне хочется этим заниматься. Точнее, знаю, что совершенно не хочется. На твоем месте я бы позвонила Кену, пока он не купил закусочную. Неужели я говорила, что нам нужна закусочная? Если да, значит, у меня было временное помешательство. Я говорила о другом. В закусочных мятые скатерти и ханжеские белые занавески. Официантки носят кружевные передники, а хозяева — седовласые старики. Я голосую против.

— О черт! — Ариэль нахмурилась.

— Ты совершенно права, — продолжала Долли. — Я приберу здесь, а ты начинай складывать вещи в своей комнате.

— Я не собираюсь водить грузовик…

— Ариэль, может, не стоит спешить? Подумай, сколько километров ты накрутишь! Не исключено, что кто-нибудь захочет снять фильм о твоей жизни, когда узнают о твоем новом занятии. Хотя, полагаю, Кен ошибается насчет Родео Драйв. Что, если мне съездить в «Сирс» и купить что-нибудь из одежды, просто так, для смеха? Примерим, прочувствуем. А потом я смогу отнести все обратно. У меня есть разрешение на оружие, возьму что-нибудь попрактиковаться. А собака подождет. Как ты считаешь?

— Я не собираюсь водить грузовик! И ты, похоже, забыла, что я уже не кинозвезда? Никто не захочет снимать фильм о моей жизни, а если захочет, я отвечу — нет!

Долли отвернулась, чтобы не расхохотаться, когда Ариэль стремительно вылетела из комнаты. Подняв стакан с холодным чаем, она громко провозгласила:

— За грузоперевозки!

Через пару минут посуда оказалась в мойке, а Долли, натянув потертые мокасины, выскользнула за дверь:

— «Сирс», это я! Бац! Бац! Замри!

Через месяц Ариэль Харт вошла в офис «Эйбл боди тракинг» и объявила о себе как о новом владельце. На ее лице застыло мрачное выражение, взгляд буквально пригвоздил служащих к стульям. Слова, обращенные к шести женщинам, прозвучали сурово:

— Что бы вы сейчас ни делали, прекратите. Напишите кратко, чем каждая занимается в этой компании. Бланки, формуляры прикрепите к листку. Все должно быть готово через час. Когда выполните, можете идти на ленч.

Все заговорили одновременно:

— А кто будет отвечать на звонки?

— Мы никогда не ходили на ленч одновременно.

— У нас не хватает бланков.

— Кто старший в офисе?

— Марги остается?

— Дьюк и Чет должны приехать через два часа, кто-то должен быть здесь, чтобы поговорить с Лексом Сандерсом, когда он позвонит. Сейчас, наверное, Сандерс вне себя от злости.

— Об этом не волнуйтесь, — спокойно ответила Ариэль. — Делайте, как я сказала, и мы прекрасно поладим. Рассердите меня, и окажетесь на улице. На звонки будем отвечать мы с Долли, а потом вместе отработаем новую систему. Болтовня по телефону мешает делу.

— Это и меня касается? — спросила рыжеволосая женщина с лицом, усыпанным веснушками.

— Если вы работаете здесь, то да. Какие-нибудь проблемы?

— Нет, мэм, не у меня, но могут появиться у мистера Сандерса. Когда он звонит, а это бывает по пять-шесть раз на день, то терпеть не может ждать. Он любит, чтобы отвечали сразу же. Мистер Сандерс — наш самый крупный клиент. Очень злится, когда приходится ждать, или когда мы говорим, что перезвоним.

— Не беспокойтесь о мистере Сандерсе. Я освобождаю вас от этой обязанности. Принесите картотеку индивидуальных счетов. Перечислите подробнее, что именно вы делаете для мистера Сандерса. Я хочу знать, почему на одного клиента работает отдельный служащий. И еще, можете ли вы сказать, кто занимался дизайном этого офиса?

Женщины рассмеялись. Рыжеволосая сказала:

— Мистер Эйбл считает… считал, что красные стены и зеленый ковер навевают мысли о Рождестве и поддерживают хорошее настроение. Не знаю, где он раздобыл столы и стулья, может быть, у Армии Спасения. Подождите, увидите его кабинет… То есть, ваш кабинет.

Возглас «О Боже!» разлетелся по всему зданию площадью в пять тысяч квадратных футов.

— Где уборщик? Приведите его немедленно! — кричала Ариэль. — Немедленно!!!

— У нас нет его. Мистер Эйбл сам заботился о своем кабинете. Мы занимаемся своим помещением, — ответил кто-то из женщин.

— Здесь воняет, — Ариэль старалась дышать ртом.

— Кошачья моча, — принюхавшись, сообщила Долли. — А вот и виновник, — она указала на тощего рыжего кота, притаившегося на продавленном, залатанном кожаном диване.

— Очевидно, кот достался нам в наследство вместе со всем остальным. Долли, запиши: ящик для кота, подстилка, пища. Как ты думаешь, сколько лет этому ковру? Не припомню, чтобы я раньше встречала такой желто-горчичный цвет, даже в гримерных Лос-Анджелеса. А пятна… — Ариэль опустилась на колени и принюхалась. — Кофе, сода, томатный соус, табак, кошачья моча, чернила. Я ничего не пропустила?

— Вековая пыль, — фыркнула Долли. — Послушай, давай избавимся от него прямо сейчас. У нас здесь шесть вполне трудоспособных женщин. Они могут нам помочь.

— А могут и отказаться. Сделаем сами, — возразила Ариэль. — Посмотри на стулья — кошачья шерсть, пятна, грязь. Диван еще хуже — видны торчащие пружины. Даже не верится… — она наклонилась и вытащила из какой-то щели тряпку. — Это же штанина от джинсов! Держу пари, здесь кто-то живет, кто-то, за кем охотится наш кот, поэтому его и не кормят. О Господи!

В кабинете было пять окон, на одном висели — косо — жалюзи, на другом — коричневая клетчатая занавеска, на третьем — потрепанная рваная штора, а четвертое и пятое оказались так грязны, что через них все равно ничего не было видно. Ариэль дернула штору и была вознаграждена облаком пыли.

Письменный стол, вернее старый обеденный стол, возможно, когда-то и был хорош. Теперь его покрывали царапины, пепел и грязь. В потрескавшихся горшках росло нечто похожее на горошек и кукурузу, покрытое паутиной и плесенью. В центре стола древняя пишущая машинка «Ундервуд». Ариэль опустилась на темный вращающийся стул.

— Удобно, но от него тоже придется избавиться. Похоже, именно здесь кот проводил большую часть времени. Не исключено, что он облюбовал и сейф, — Ариэль указала на большой металлический ящик фирмы «Уэллс Фарго», дверца которого болталась на одной петле. Другой мебели, если не считать нескольких рядов коробок у стен, в офисе не имелось. Взгляд Ариэль скользнул по стенам. Они были того же горчичного цвета, что и ковер, и украшены фотографиями Тедди Рузвельта: на коне, в кресле, у перил, на отдыхе под деревом — с сигарой во рту и пожимающим руку Азе Эйблу. Все подписаны: «Моему другу Азе». Подпись простая — Т. Р.