Голос Ветра (СИ) - Анина Татьяна

— Напугал?

— Да, — еле слышно ответила я.

— Извини.

*****

— Что ещё в парнях интересного, кроме того, что мы воняем?

Он не переставал смеяться. Съел свою лапшу и выложил печенье к чаю. Ел, как мой папа, очень много. Это мужчины, они совершенно не такие, как мы.

Я вытягивала вверх лапшу на пластиковой вилочке и внимательно её рассматривала, в завитках запутались яркие крупинки. Заявлено, что это овощи, но я сомневалась. Правда, аромат невероятный!

— Потом оказалось, что парни сильнее, даже младшие. В школе мальчишка на два года младше чуть не отобрал у меня сумку, и я с ним на равных тягалась. Удивительно, он с меня ростом. Вы грубые и язвите. Девушка, если так говорит, то она либо злая, либо её серьёзно обидели, и она на грани, а у вас в порядке вещей хохмы, издевательства и приколы. Ещё совершенно непонятно, что имеете в виду.

— Нравится лапша? — с удовольствием рассматривал меня Ветер.

— Очень вкусная, но добавок химических — весь рот горит, — я слопала свою лапшу и покачала головой в знак одобрения. — А почему ты не посмотрел, что Оля подарила?

— Там белая рубаха, я просил.

— А так можно было?

Он откусил печенье. Развалился на стуле, стал покачиваться на нём. Достаточно опасно, я даже посмотрела, как парень так делает. На двух ножках стула держался, коленом упёрся в столешницу.

— Вот ещё странная черта парней. А зачем ты так делаешь? Можешь рухнуть и вместе со столом, на котором горячий чайник. Видела парней, которые ползали на спор по отвесной стене. И постоянно натыкаюсь на всякие идиотские выходки: дразнить собак, писать на щит под напряжением…

— Кто?! Кто это делал?! — заливался смехом Ветер, наконец-то сев нормально.

— Ваш дружок Лёнька Цветков. Я не видела, Тёма его ругала.

— Дана, — Илья улыбнулся мне, разглядывая во все глаза, — А ты… ты…

— Ну?

— Забей.

— Вот я и говорю, парни совершенно непонятные, даже вопрос сформулировать не могут. Илья, а почему ты в школе учишься? Ты мог бы уйти на самостоятельное обучение и работать.

— Ну, во-первых, в школе кормят. Во-вторых, я работаю там.

Быстро посмотрела на него с вилочкой пластиковой у рта. Всосала макаронину и вскинула бровь.

— Кем?

— Ты даже не поинтересовалась? — немного разочарованно усмехнулся он. — Дана, признайся, ты на меня три месяца не смотрела.

— Ну да,— призналась я. — И что? Ты привык, что к тебе липнут, я, может, не такая.

— Да, нет, ты такая же. Тебе кто-то что-то сказал, — выдал парень. — В первый день глядела с любопытством, потом как отрезало.

— Это претензия? — выпрямилась я и посмотрела ему в глаза.

Щёки жгло краской. Опять мне было за что краснеть и чего стесняться.

Да, он полностью был прав. Витя Рекрутов сказал, что Ветер нищеброд, питается бич-пакетами, что одежды у него нормальной нет и не будет, и приличная девушка на такого не посмотрит. А мне очень хотелось быть приличной девушкой…

«Аchtung!» Ветер обзывался на девчонок, огрызался, надрал уши каком-то пацану из параллельного класса. В буквальном смысле за уши отодрал, вроде было за что, но меня это смутило. А ещё смазливый, и любая тема среди местных девчонок сводилась: «А как там Ветер?» Конечно же, я своё «фи» должна была показать. И делала это вполне успешно, пока не услышала его голос в полную силу.

— Я работаю в школе учителем музыки, но так как у меня нет педагогического образования, а только окончена музыкальная школа, я веду факультативы и кружки. Только в начальной школе… Потому что… Потому, — закончил Ветер и улыбнулся натянуто. — Вокал. Пианино, три ученика на гитаре. Ещё у меня хор мальчиков-зайчиков раз в неделю.

— Ух, ты! Поэтому ты допоздна в школе.

— Хоть что-то ты заметила, — немного обречённо буркнул Ветер.

— А сыграешь на гитаре, — я мотнула головой на стену.

— Посмотри внимательно на гитару, Мышонок, и скажи, почему я тебе сегодня не сыграю.

Я нахмурилась.

— Нет струн.

— Да, я не вожу к себе никого, преподаю в школе. Там есть гитары. Для этой я потом куплю.

— А я тебе сразу понравилась? — тихо поинтересовалась я, точно зная, что запишусь к нему на уроки игры на гитаре.

Забью, значит, на волейбол и немецкий и возьму ещё уроки фортепьяно у него. И плевать, что он только у начальной школы ведёт, меня возьмёт, куда денется. Я ведь ему понравилась.

— Конечно, сразу, — с искренним восхищением он поднял на меня глаза. — Ты пришла к нам в класс, как японская школьница, под копирку аниме-героиня. И сказала нам: «Охаё!»

— Ну да, я была безумно рада, что буду учиться в обычной школе. И половина парней в классе, как тут не обалдеть!

— Чёрные колготки с белыми кошками, розовые пончики на рюкзаке, — перечислял Илья под мой смех. — Спортивный костюм с единорогами, кроссовки с подсветкой, шапка с помпонами, перчатки с покемонами. Дана, это так привлекало взгляды, что тебя сложно было не заметить. Все девчонки видела, как одеваются?

— Как взрослые женщины — ответила я и поморщилась.

— Да, и такое чудо в одиннадцатом классе. Я же думал, что наши тебя перекроят мигом. Ну, месяц выдержишь, потом под всех переоденешься.

— Они пытались, — продолжала смеяться. — Тёма даже спросила, почему так?

— Но ты держишься.

— Я объяснила – это для меня праздник жизни! Обожаю такую одежду. Не знаю, когда это отпустит, но пока не хочу другого. Илья!

— Ну? — он не смотрел на меня, погрузился в воспоминания и получал от них удовольствие. — А эти розовые наушники зимой! А заколки с ушами!

— Ты влюбился в меня, — усмехнулась я. — Просто я не могу объяснить такое пристальное внимание.

— Конечно, как только пришла в наш класс, сразу влюбился, — он встретился со мной взглядом и замер как изваяние.— Ну, и ты в меня. Как сегодня смотрела? Думаешь, я не знаю, почему?

— Значит у нас взаимная любовь, — спокойно констатировала я, и попробовала бульон из-под лапши. — А вот это есть невозможно, острый.

Всё встало на свои места. Не нужно было мучиться, что-то выяснять. Это был мой парень, а я его девушка. Мы пока только начинали любить, но зато на душе мир и покой воцарились.

От сытости слипались глаза. Я так поздно никогда не ложилась.

— Спать хочешь? — очень тихо, с невероятной нежностью спросил Ветер.

— А в чём я буду спать? — посмотрела на него. — В трусах?

Илья ничего не ответил, поднялся с места и отошёл к старому шкафу. Скрипнули створки. Он достал белую футболку, бросил её на кровать.

— Вот, тут какие-то розовые сопли нарисованы, я такое не надену никогда.

— Какие ж это сопли? — возмутилась я, вышла к нему, глядя на неплохой рисунок заката и яхты, что плыла по солнечной розовой дорожке.

— Вот, ты всё понимаешь, значит, она твоя.

— А как же мы… И одеяло одно?

— Одно, Мышонок, но подушки две, — он продолжал беззвучно угорать.

— Почему ты смеёшься надо мной?! — крикнула я. — Если ты воспользуешься случаем и изнасилуешь меня, я…

— Дана, фигню не неси! — так же громко рявкнул Илья.

И хотя он повысил голос, мне почему-то полегчало.

*****

— «Машка тоже говорила, что у неё красивый парень, фото выслала, а потом оказалось, что это шведская фотомодель», — пришло сообщение от Кристины, которая прозябала в гимназии и считала дни, когда её выпустят.

— «Реально мой!» — отправила сообщение.

— Вышли ей фото, где мы вместе, — усмехнулся Ветер, подглядывая в мой телефон.

— Нельзя, они сойдут с ума от зависти. Это как с платьем. Пусть будет бабушкино, хотя стоит больше ста тысяч.

— «Так мы тебе и поверили. Ещё напиши, что не девочка уже!»

— Что ты там копаешься? — прошептала я, пряча от Ветрова сообщение и свои горящие щёки.

Он должен был расстегнуть молнию, которая находилась на спине.

— Такие деньги за платье отдали, а сама раздеться не можешь, — прошептал совсем тихо.

Он почему-то злился. Или не злился? Тогда что? Как же всё сложно, но очень интересно.