Человек без лица - Наталья Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот всегда ты должна сказать какую-нибудь гадость, – поморщилась Алка. – Что за характер! Но ведь оттого, что я только посмотрю, никаких калорий не прибавится!
– Если только посмотришь – нет! Но ведь ты этим точно не ограничишься, я тебя знаю…
– Да ладно, успокойся… Ой, а что такое сабайон?
– Понятия не имею! – сухо отрезала Надежда.
– А семифреддо?
– Не знаю и знать не хочу!
– Неужели тебе не интересно? Неужели ты не хочешь узнать что-то новое?
– Хочу, но только не из этой оперы! Я хочу влезать в свою старую одежду!
– Да ладно тебе… – примирительно проговорила Алка. – А вот панна-котта – это я знаю, это такой сливочный пудинг… Кстати, не такой уж калорийный!
– Панна-котта? – переспросила Надежда, не удержавшись и заглянув в меню через плечо подруги. – Это я люблю, это очень вкусно и не тяжело… Я ведь чувствую, что ты от меня все равно не отстанешь! Ладно, уговорила, давай возьмем панна-котту!
– А давай, Надя, ты возьмешь панна-котту, а я – вот это… генуэзский пирог с рикоттой и цукини… на картинке выглядит очень соблазнительно. И все-таки не такой калорийный. Цукини – это же овощ, правда? А от овощей не толстеют. И ты мне дашь попробовать свою панна-котту, а я тебе дам кусочек пирога…
«Слаб человек», – подумала Надежда и позвала Ларису, которая следила за ними из-за стойки, как рыболов следит за поплавком.
Панна-котта оказалась очень вкусной, и генуэзский пирог не подкачал, так что какое-то время подруги были заняты исключительно десертами.
Наконец Алла доела последний кусочек своего пирога, с сожалением взглянула на пустую тарелку и только тогда спохватилась:
– Ой, я все свои бумаги перепутала, когда их с полу в гардеробной подбирала…
Она выложила документы на стол и принялась перекладывать их по порядку.
– Надо же, и паспорт мой тут же оказался… – пробормотала она, найдя среди бумаг красную книжечку. – Как он сюда попал? Вроде я его из сумки не вынимала, только в полиции…
Алка открыла сумку, хотела положить в нее паспорт, и вдруг ее лицо вытянулось:
– А это что такое?
Надежда удивленно посмотрела на подругу. В руках у нее было два паспорта.
– Ничего не понимаю… – Алла открыла один паспорт и прочитала с выражением: – Тимофеева Алла Владимировна… ну да, это я… какая здесь фотография неудачная… – Она открыла второй паспорт и удивленно протянула: – А тут какая-то Барсукова Людмила Анатольевна… Откуда это у меня?
И тут ее глаза полезли на лоб, и Алка негромко ойкнула.
– Что там такое? – Надежда перегнулась через стол и заглянула в раскрытый паспорт. В нем была фотография привлекательной молодой брюнетки.
– Это же она, Алина Цыплакова… только волосы темные и накрашена поярче, а так – точно она…
– А написано – Людмила Барсукова… – проговорила Надежда.
– Сама вижу…
– Откуда у тебя этот паспорт?
– Ума не приложу… Он был среди документов по ЕГЭ… Как он туда попал?
И тут Надежда вспомнила: когда она открыла сейф в гардеробной Цыплаковой, она заметила в нем красную книжечку паспорта, но сверкание бриллиантов так ослепило ее, так притянуло взгляд, что она тут же забыла про паспорт…
– Все ясно, – проговорила она. – Этот паспорт лежал в сейфе, он выпал, когда ты взяла подушечку с бриллиантами, а потом ты подняла его, когда собирала с пола эти документы…
– Ты думаешь? – Взгляд Алки затуманился, должно быть, она вспомнила бриллианты. – Да, но я все равно ничего не понимаю. Здесь же фотография Алины Цыплаковой, а написано, что это какая-то Людмила Барсукова…
– Выходит, твоя Алина жила под чужим именем.
– Ох, что ты говоришь? – Алка выпучила глаза. – А с виду такая скромная, неприметная женщина…
Алка несколько секунд пристально разглядывала фотографию в паспорте, как будто ждала, что женщина с фотографии раскроет ей свои тайны, потом подняла растерянный взгляд на Надежду и вполголоса проговорила:
– И что же нам теперь делать с этим паспортом? Отнести его в полицию?
– Ни в коем случае! – Надежда испуганно замотала головой. – Ты что, хочешь подставить своего бывшего ученика? Если ты признаешься, что Петушков пустил тебя в квартиру покойной, у него будут колоссальные неприятности! Я уж не говорю, что мы с тобой тут же попадем под подозрение…
– Под какое еще подозрение?
– Если мы скажем, что нашли этот паспорт в сейфе Цыплаковой, в том сейфе, где лежали бриллианты, у полиции появится вопрос – а не прихватили ли мы часть бриллиантов?!
– Да ты что!.. – возмутилась Алла. – Неужели нас могут в этом заподозрить?
– А что ты думаешь? Запросто! Люди, знаешь, разные бывают, а от таких бриллиантов у самого приличного человека может голова закружиться! Ты бы видела, какие у тебя были глаза, когда ты на них смотрела!
Алка не то чтобы смутилась, но прислушалась к доводам Надежды. Обычно она во всех случаях руководствовалась исключительно своим собственным мнением.
– Нет, мы ни за что не должны признаваться, что открывали сейф! Даже если нас прямо ни в чем не обвинят, тень подозрения на нас все равно останется, окончательно мы никогда не отмоемся! – втолковывала Надежда.
– Тогда, может, отдать паспорт самому Петушкову? Пускай он скажет, что это он нашел его в сейфе!
– Нет, Алка, он тоже не должен знать, что мы открывали сейф и видели эти бриллианты. Будет смотреть на тебя с подозрением…
– Да, наверное, ты права… – вздохнула Алла. – Этак у меня никакого авторитета не останется…
Надежда поскорее отвернулась, чтобы Алка не видела ее удивленных глаз. Чтобы ее подруга признала чью-то правоту, кроме своей? Да скорей медведь в лесу помрет! Очевидно, на Алку очень повлияло убийство учительницы, вот она и дала слабину.
Алка между тем малость пришла в себя, убрала в сумку свой паспорт и пристально посмотрела на Надежду.
– В таком случае, что ты предлагаешь?
– Мы должны сами разобраться, кто была на самом деле эта Цыплакова… или Барсукова. Как хочешь, но мы должны провести свое собственное расследование, – по возможности твердо ответила Надежда Николаевна.
– Надежда! – В Алкином голосе зазвенел металл, причем не какой-нибудь мягкий, несерьезный, а самая настоящая сталь. – Сколько раз тебя предупреждали, что твоя страсть к самодеятельным расследованиям не доведет до добра! И муж твой будет недоволен…
– Ха! Недоволен! Это очень мягко сказано! Если он об этом узнает, он будет рвать и метать! Но только он ничего не узнает. И оставь в покое моего мужа, наконец! И нечего на меня наезжать, как будто я – хулиган и двоечник, не у себя в кабинете находишься! Взяла, понимаешь, моду – выговаривать! Забыла, как мы твоего мужа от бандитов спасли? Чего мне стоило преодолеть твое ослиное упрямство![2]
– Да я…
Все знакомые, друзья и коллеги признавали, что Алка, конечно, упряма и всегда права, но все же ей не чуждо чувство справедливости. С Надеждой они были знакомы тысячу лет (с первого класса), и за это время Алка имела возможность убедиться, что Надежда обладает острым умом и умением находить выход из любого самого сложного положения.
Еще у подруги феноменальное чутье на криминал. В данном же случае и чутья никакого особенного не нужно: убийство – вот оно, да еще и учительница оказалась не той, за кого себя выдавала. От фактов не отмахнешься.
– Хватит препираться, – сказала Надежда, заметив, что Лариса за стойкой внимательно за ними наблюдает и прислушивается к их разговору, – вон, уже люди внимание обращают. И вообще, у нас с тобой просто нет другого выхода! Ты ведь хочешь узнать, кто работал рядом с тобой целых два года?
– Полтора… – поправила Алла.
– Ну, пусть даже полтора! Все равно много!
– Ну и как же ты собираешься это выяснить?
– Как? Очень просто! Школьный коллектив – почти чисто женский, в нем все друг друга обсуждают, сплетничают… наверняка Цыплакова не была исключением. Надо только выяснить, что о ней говорили в школе, и отсеять все недостоверное.
– Я стараюсь в школьные сплетни не вдаваться! – сразу же предупредила подругу Алла.
– Ты – понятно, тебя положение обязывает, но в каждом подобном коллективе есть человек, который все слушает и запоминает. Мне нужно найти этого человека и поговорить с ним.
– Все ясно… Тебе нужна моя секретарша Нина Евгеньевна. Вот кто знает все школьные сплетни! Ее хлебом не корми, только бы о ком-то посудачить…
– Ну, значит, я с ней поговорю. Завтра же. У тебя завтра какое расписание?
– А зачем тебе мое расписание, если ты хочешь поговорить с Ниной Евгеньевной?
– Ну разве неясно? Я должна прийти к тебе на рабочее место, но тебя там не застать! Да, кстати, вот еще. Что Нина Евгеньевна любит кроме сплетен?
– «Суворовское» печенье! – ответила Алка, не раздумывая.
– Будет ей «Суворовское» печенье! – сказала Надежда, вставая. – Сегодня же куплю хоть килограмм!
