Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА II - авторов Коллектив

Между тем у ошибки были назначены точные дата и время —28 апреля 2015 года. Генетики вычислили, что день моего рождения идеально подходит для дня моей вакцинации от смерти на ближайшие 770 лет, с учетом прожитых тридцати. На самом деле, днем моего рождения всегда был день 23 января, я каждый год собирал толпы друзей в своей маленькой квартире, и лишь два месяца назад при прохождении экспериментальной подготовки я узнал, что зачат я был 28 апреля 1985 года, и мой возраст исчисляется именно с этого дня.

В список претендентов на первого человека, который должен будет стать «подопытным кроликом» глобальнейшего проекта в истории человечества, я попал среди тысячи семидесяти пяти подобных себе человек – мужчин моего возраста, но с полным совпадением дня зачатия с днем эксперимента в разницу 30 дет – я стад одним из троих человек планеты. Число «тридцать», как необходимый возраст для участия в эксперименте, также был определен генетиками мирового уровня.

Один из троих претендентов тяжело заболел за неделю до отбора на проект, второй категорически отказался от участия, так как принадлежал к одному из направлений расколовшейся церкви, и поэтому остался только я, без причин и веских аргументов не делать этого. В целом я был не против, и мне, не смотря на всю серьезность ситуации, даже льстила мысль стать первым человеком, жизнь которого будет искусственно продлена силой научных достижений.

Я сказал «да», после чего весь день подписывал кучу каких-то документов, согласно которым, я не должен буду иметь претензий к кому-либо в случае неудачного исхода эксперимента.

После первой ночи, проведённой мною в Швейцарской больнице, я осознал, что прочно войду в историю. Расскажи мне ещё год назад о том, что произойдёт со мной в будущем, – я подумал бы, что мне пересказывают сюжет какой-то типичной фантастической истории, на основе которых и создается 90 % американских фильмов. Но вот теперь я, гражданин Российской Федерации, уроженец города Ростова Ярославской области, с незаконченным высшим образованием, несложившейся личной жизнью, за короткий срок стал средоточием мысли всех живущих на планете людей. Это было похоже на странный сон, причем с каждым днем все больше и больше. Особенно нереальным мне показался момент, когда при моем выходе из вышеуказанной больницы я попал в море всевозможных цветов, изображающих моё имя на крыльце здания. Это было делом рук моих поклонников, а может, сочувствующих. И чем бы ни считался мой смелый поступок в обществе, было ясно одно: я стал фигурой мировой величины. Почти как Иисус Христос. И ни я сам, ни мой личный психолог, назначенный мне руководителями проекта, уже не могли разобраться в том, как же я сам относился к своему по ступку. Но дело было уже сделано, и самым нелепым тогда казалось отступить.

Чувствовал я себя превосходно. Моё самочувствие обсуждалось на всевозможных встречах, форумах и съездах; я был подопытной мышью, живущей под стеклянным колпаком общества. Я и шага не мог ступить без разрешения своих восьми докторов, каждый из которых отвечал за свою область в моём организме.

Я не видел своих родителей вот уже более двух месяцев. Последний раз они собирали мне в дорогу какую-то сумку с домашней выпечкой, которую мне даже не разрешили внести за порог своего нового места жительства. Как герой какого-то безумного фантастического сериала, я жил в номере при лаборатории после своей вакцинации и выхода из больницы и не имел права на человеческие слабости и развлечения.

Идя на это, я не мог предполагать, чем станет моя жизнь. Утро начиналось в семь часов со сдачи анализов, которые затем исследовались в течение оставшегося дня, и результаты их сообщались по всем общественным каналам. Завтрак в десять состоял из сока киви и мюслей, после этого меня выпускали погулять в какой-то загон, где я наблюдал небо через решетку, а в 13 часов кормили куриным бульоном. До 15 часов я спал, а потом со мной долго и мучительно работал психолог, который сам не мог разобраться в своих странных тестах. Вечером я проходил обследование у своих восьми докторов. При этом в течение дня я обязан был сообщать о любом процессе, происходящем в моем организме: тошноте, отрыжке, головокружении, кишечной колике, даже банальной усталости. Если со мной происходило что-либо из вышеуказанного, меня тут же укладывали на носилки и везли в лабораторию, где подвергали тщательнейшему обследованию каждый сантиметр моего тела.

Я уже не понимал, для чего живу, к чему стремлюсь, что ожидает меня в будущем, зачем нужно то, что происходит в настоящем. Я давно ничего не решал и был роботом, над которым целый день проводили испытания. Вскоре мне стало казаться, что надо мной смеётся весь мир и считает меня Иванушкой-дурачком, поверившим в сказку о своём бессмертии. Я постоянно думал о своём Ростове, о школе, в которой учился, о своих друзьях, многочисленных бывших девушках, шумных тусовках, приносивших вред здоровью, но не дающих забывать о том, что я молод и жив.

Последней каплей было то, что мне не разрешили позвонить и поздравить свою мать с днём рождения, а ведь я даже ничего не знал о здоровье своих пожилых родителей. Свой отказ мне объяснили тем, что стационарный телефон находится этажом ниже на экологически небезопасной для меня зоне, микроклимат которой мог навредить моему здоровью, а разговор по мобильному телефону вообще вызывает рак мозга…

После этого я не мог спать всю ночь, о чём наблюдающим меня людям сообщил подключенный к моему запястью аппарат. По этой причине моё несчастное тело снова повезли в лабораторию для выяснения причины бессонницы. Утром я, раздираемый несправедливостью и тоскою по дому, сбежал из этой проклятой лаборатории, однако не добрался и до первого перекрёстка, как меня вернули обратно.

Через неделю эксперименты надо мной резко сократились. Мне разрешили спать до одиннадцати, перестали возить в лабораторию при ночной бессоннице, и я было решил, что вскоре смогу вернуться к нормальной жизни, а наблюдение за мной продолжится в естественных для меня условиях моего родного города… А через две недели по телевизору объявили, что проект потерпел неудачу: вакцина, привитая мне, не прижилась в организме, и исход эксперимента мог быть любым.

На спасение проекта была нужна аналогичная вакцина для ввода её в мой организм, однако ни у одного государства резко не оказалось денег на данное лекарство, т. к. подобные расходы не были предусмотрены государственным бюджетом, о чем никто не постыдился в открытую заявить во всех СМИ. Бояться им было нечего, ведь я подписал в своё время кучу бумажек о том, что ни к кому не буду иметь никаких претензий в случае провала эксперимента.