Перекрестки реальностей. Часть II - Алена Тихая

− Мама просила прибить полку в зале. Поможешь?

Робустус поставил пустую кружку на стол, довольно погладил живот и согласился:

− Конечно. Фигня вопрос. Показывай, где у вас инструменты.

Инструменты лежали в маленькой кладовой в углу зала. Виета зашла туда, включила свет, увидела коробку с инструментами среди прочего хлама, шагнула ближе и… вновь была поражена сильным энергетическим потоком. Боль прошла сквозь ногу через весь организм, скрутив ее. Робустус схватил подругу под мышки и вытащил из кладовой.

− Импульс, — сказал он.

− Что? — переспросила Виета, когда ее отпустило.

− С тех пор, как тебя первый раз поразил энергетический удар, я искал информацию об этом эффекте и нашел интересную книгу. Этот эффект называется импульс. Я ваще читатель-любитель. Но люблю только научные книги. Прочитал книгу одного мужика, нашел, между прочим, в пыли, завалилась за книжную полку у бабки. Так вот, импульс запрограммирован на одного конкретного человека. Прикинь, че это означает?

Виета встала, отряхнулась.

− Что эти два импульса были предназначены мне? Да брось ты! Кому я понадобилась? А может быть так, что импульс достался случайному человеку? Просто он не туда наступил. Всякое ведь бывает.

Но Робустус ответил громко и решительно:

− В том-то и дело, что нет.

Виета задумчиво посмотрела в сторону кладовой.

− Получается, что мне снова нужно туда зайти. Там явно что-то есть для меня.

Она оглянулась, восхищенно глядя на Робустуса:

− Ну, и друг у меня: детектив-читатель с уклоном в науку.

Потом снова уставилась на кладовую, боясь в нее заходить.

− Я не хочу еще раз испытать эту боль.

Робустус взял ее за руку. Его рука была влажная и холодная.

− Он один раз только шибает. Пошли, не ссы!

Виета зашла в кладовую, комментируя для Робустуса свои мысли:

− Если меня ударило вот здесь, значит, где-то рядом и надо искать.

Марая руки в пыли, гремя одним предметом об другой, они перерыли всю полку. Но из интересного нашли только старенький фотоальбом. Виета стряхнула пыль с обложки, выполненной из вишневой бархатной бумаги, и стала листать страницы. Каждая страница с фотографиями была обклеена вырезками из открыток: различными цветами, зайцами, медведями. Одно вырезанное сердечко было приклеено возле фотографии, где молодая мама стояла рядом с…

− Офигеть! Это же Алексей Владимирович! − воскликнул Робустус, разглядывающий фотографии из-за плеча Виеты. — И ты. Только фотография старая, значит, не ты. Наверное, мама.

Виета не могла вообще ничего сказать. Каким образом Алексей Владимирович, человек с фотографии, которую они обнаружили вчера в нише, основатель КПР, оказался маминым знакомым? Виету трясло от эмоций. Мама в молодости выглядела совершенно, как Виета сейчас. Не мудрено, что отец узнал Виету по какой-то там фотографии. Да не по какой-то! Тут она ударила себя ладонью в лоб. По фотографии в ее деле руководителя проводников. Он ведь недавно приезжал лично изучать дела. И в этот момент взгляд Виеты упал на год, когда была сделана фотография. Она повернулась к Робустусу и сказала севшим голосом:

− 1985, год моего рождения.

И только тогда пазл в голове сложился. Сердце застучало в ритме электронной музыки, и Виета, уткнувшись в грудь Робустусу, зарыдала:

— Неужели я — его дочь?

Однако обед закончился, и нужно было возвращаться к делам. Оба поднялись на крышу дома Виетиной мамы, перемахнули ограждение и прыгнули в сияющий радужный вход.

В этот день оба никак не могли дождаться окончания рабочего дня. Виета перебирала рабочие бумаги, старалась не думать об Алексее Владимировиче и изредка бросала взгляд на Робустуса. Тот поглядывал на часы, иногда нервно стучал по столу ногтями. Как только часы показали шесть, оба рванули к залу множественного выхода. Жаль, что через него на долгое время можно было переместиться только в свою реальность. Оттуда каждый самостоятельно добирался до дома Виетиной мамы. Там они принялись ждать, каждые пять минут поглядывая на дверь, будто от этого зависела скорость ее возвращения. Наконец эту выжидательную томительную тишину нарушил скрежет ключа в замке. Едва мама переступила порог, Виета показала ей фотографию:

− Мам, это кто?

Мама села прямо на тумбочку в прихожей и зарыдала:

− Это Лешка, отец твой. Вчера видела в новостях, что его убили. Так и не повидались вы с ним.

Все подтвердилось. Виета на полуватных ногах дошла до аптечки, достала валерьянку, попросила Робустуса принести маме стакан воды. Когда маме немного полегчало, а Робустус вышел в туалет, мама спросила шепотом:

− А это кто?

Виета улыбнулась, ответила:

− Друг, мама, просто друг, а не то, что ты подумала.

А сама поругала себя за нерасторопность, и когда Робустус вернулся на кухню, исправилась, познакомив его с мамой.

− Ну, Вы, Мария Витальевна, огонь! Встречаться с основателем компании! Вот это мощь!

− Какой еще компании?

− КПР, мама, в которой я работаю.

Мама издала удивленный возглас:

− Серьезно?! Я ведь даже не знала. Знала только, что он, как ты, прыгает в другие реальности.

Мама и Виета проводили Робустуса и легли спать, но сон к обеим не шел. Они лежали в темноте, пытаясь хоть немного расслабиться, но мысли налетели словно рой мошек, так и норовя свести с ума. Долгие два часа Виета ворочалась с боку на бок, пока наконец усталость не взяла верх, и тяжелая тьма ночи цепкими ручонками не потащила ее сознание в небытие. Сколько она спала? Минуту? Свет от экрана телефона ослепил закрытые глаза, заставив Виету разлепить веки. Робустус прислал сообщение. Виета недовольно вздохнула, понимая, что второй раз за эту ночь ей уснуть не удастся, протерла глаза и открыла сообщение. Робустус прислал фотографию страницы из той самой книги, в которой говорилось, что импульсы предназначаются только одному человеку, и что их должно быть… три. Сон как рукой сняло. Где же третий импульс?

Мама, заметив, что дочь не спит, задала посреди ночи совершенно неожиданный вопрос:

− Как ты думаешь, мы имеем право зайти в его дом?

Виета аж подскочила на кровати.

− А ты знаешь, где он живет?

− Нет. Но знаю, как туда попасть. Он обещал закрепить вход в его реальность «Одиночество» возле нашей с ним скамейки, где мы часто сидели по молодости.

Виета встала с дивана и подошла к окну. Темнота ночи помогла сконцентрироваться. Посещение его дома дало бы ответы на многие вопросы. Не зря ведь он сказал маме, где закрепит вход в свою реальность. Возможно, где-то в