ЕСЛИ №3 ЗА 2006 ГОД - СБОРНИК

Энна была вынуждена притормозить, пропуская грузовик, нагруженный пляжными зонтами, лежаками, сачками и надувными прогулочными лодками, направлявшийся к пасти огромной печи для сжигания мусора. Джордж попытался поднять стекло, но опоздал. Имя Энны пронеслось над толпой, и множество потных рук тут же прилипло к кузову автомобиля. До их ушей долетали обрывки фраз: «…мы не слишком богаты, но есть кое-какие сбережения… если поможете вернуть квартиру… вилла перешла ко мне от матери… готов на все, только помогите вернуть… заплачу, сколько скажете…».

В машину уже летели визитные карточки и клочки бумаги, покрытые торопливо нацарапанными адресами и цифрами предлагаемых сумм. Джордж машинально просмотрел несколько бумажек. Да, есть суммы просто чудовищные. Люди, охваченные отчаянием, готовы на все.

Энна раздраженно помотала головой. На ее лице появилось жесткое выражение. Она нажала на педаль газа, и руки одна за другой отстали от кузова. Вслед машине полетели ругательства, но лагерь беженцев быстро скрылся позади, поглощенный темнотой.

Джордж с облегчением прикрыл глаза. К счастью, они возвращались поздно вечером, и он мог не смотреть на дом. Впереди виднелась только темная масса с еще более темными пятнами окон, иногда отбрасывавших бледные отблески. Остановив машину, Энна долго всматривалась в здание, словно собираясь задать какой-то вопрос. Джордж нащупал в нагрудном кармане плоский ключ от двери в подвал. От своих владений.

Руки Энны оставляли на рулевом колесе влажные следы. Никогда еще во время возвращения из отпуска Джордж не видел ее настолько встревоженной, и это вызвало у него ощущение странного недомогания. Его глаза непроизвольно вопрошали выпуклости обнаженных бицепсов, крепкие запястья, широкие плечи… Как всегда, все в Энне дышало сдерживаемой мощью. Он встряхнулся.

Шины зашуршали по гравию стоянки. Они приехали.

Джордж опустил голову и водрузил на нос блестящие стекла солнцезащитных очков-поляроидов. Так он надеялся увеличить плотность ночного мрака, заставить исчезнуть этот дом…

Медленно шагая от ворот до крыльца, он упорно не поднимал взгляда от розовых плит, неровной полосой пересекавших лужайку. Остановился перед невысоким крыльцом, металлические перила которого казались странно гибкими на ощупь. Венчавшая их отвратительная собачья голова из голубоватого металла отсвечивала незнакомым блеском. Он старался отыскать в памяти – было ли нечто подобное в прошлом, проявлялись ли похожие симптомы так близко к улице? Его размышления прервал голос Энны, пытавшейся по мобильному телефону добиться от службы рентгеноскопии срочного выполнения заказа.

Он еще раз покопался в памяти, рассчитывая вспомнить в поведении жены такие же признаки нервозности, тревоги или даже страха после предыдущих возвращений из отпуска, но ему пришлось столько лет прожить за гранью повседневной реальности, что не удалось извлечь из памяти ничего, кроме массы расплывчатых образов, вполне возможно, вымышленных.

Энна крикнула что-то. Несколько секунд он соображал, в чем дело, пока не понял: она указывает ему на запасной домик в саду. Энна – явно из осторожности – не хотела входить в дом сегодня вечером.

Джордж пожал плечами, пользуясь покровом темноты. Он не любил это бунгало, как его называла Энна. Небольшое низкое строение, напоминавшее каземат, возведенное из каких-то синтетиков, несгораемых и невосприимчивых к любому заражению – по крайней мере, так считалось до последнего времени. Обустройство бунгало обошлось им в целое состояние.

Джордж направился в ту сторону, по-прежнему не отводя взгляда от неправильного контура розовых плиток.

Похоже, Энна не собирается отпирать дом до завтрашнего утра… Он с сожалением нащупал в кармане небольшой плоский ключ от подвала. Ладно, можно и подождать.

Рентгеновская служба приехала этой же ночью, что вызвало у. Энны раздражение, хотя она сама добивалась срочного выполнения заказа. Было слишком светло из-за полной луны и звездного неба, что обычно снижало надежность рентгеновского исследования. Она не преминула указать на это обстоятельство девушкам-лаборанткам, размещавшим на стенах дома источники рентгеновского излучения, но те не посчитали нужным отреагировать. Эльза, руководитель бригады, объяснила ей по телефону: не может быть и речи о том, чтобы дожидаться наиболее подходящего момента для рентгеноскопии. Необходимо учитывать постоянно растущее количество заказов на проверку зараженности зданий, В последнее время в норму вошел жесткий график работы, и если бы не авторитет боевой школы, к которой принадлежала Энна, ей пришлось бы долго ждать или воспользоваться услугами одной из многочисленных подпольных лабораторий, надежность исследований которых обычно не достигала и 50 процентов.

Через пару дней Энна получила конверт, доставленный мальчишкой на велосипеде; он на ходу швырнул пакет в окно кухни. Немного волнуясь, она закрылась в кабинете, включила стол с подсветкой и разложила на нем негативы. Их было десять, но пять пришлось сразу же отложить в сторону из-за плохой резкости. Затем она принялась тщательно изучать оставшиеся с помощью сильной лупы. На снимках дом выглядел весьма необычно, так как все внутренние перегородки и предметы мебели, выглядевшие полупрозрачными, накладывались друг на друга, придавая строению неустойчивый фантомный облик. Местами снимки с завораживающей точностью фиксировали присутствие различных предметов, спрятанных в потайных шкафчиках и нишах – например, коллекции старинных миниатюрных револьверов с Андромеды, за которую Джордж заплатил сумасшедшую сумму, ручной домашней клешни, вероятно, уже давно задохнувшейся, и других столь же необходимых в хозяйстве вещей.

Лупа медленно перемещалась, увеличивая изображение и тщательно обследуя каждый квадратный сантиметр поверхности снимков, но Энне все еще не удавалось обнаружить ни одного зараженного участка. Паркет, балки перекрытий, трубы отопления выглядели незатронутыми. Несколько озадаченная, Энна достала из бюро негативы, отснятые в предыдущие годы – у нее накопилось несколько папок, забитых снимками и записями. Самыми информативными оказались рентгеновские снимки, на которых зараженные зоны выглядели большими черными пятнами с расплывчатыми контурами. Можно было подумать, будто рой злобных пчел избрал местом жительства пустоты в стенах. В этом же году дом выглядел здоровым, погруженным в спокойный сон. Но Энна знала, что такого не может быть. Что же тогда? Хитрость? Экономия энергии в предвидении яростных и долгих схваток?

Энна еще некоторое время изучала негативы, но вскоре была вынуждена выключить подсветку, так как пленка начала коробиться от высокой температуры. Чтобы избавиться от беспокойства, сильным зудом отзывавшегося в солнечном сплетении, она решила произвести разведку нижнего этажа. До сих пор она ни разу не подвергалась нападению на этом уровне и могла считать себя в относительной безопасности от неприятных сюрпризов. Пройдя коридором, она вошла в помещение, заставленное полками, на которых за многие годы скопилось множество самых разных предметов – боевых трофеев, почетных наград и других сувениров.

Попытавшись включить освещение в зале трофеев, она увидела толстый слой плесени на полусфере выключателя, и сразу поняла – не стоит надеяться на то, что вспыхнут неоновые пластины, покрывающие потолок.

Дверь, обшитая кожей с металлическими заклепками, медленно и беззвучно захлопнулась за ее спиной, и она очутилась в абсолютном мраке, где на заставленных серебряными и хрустальными кубками полках не мог вспыхнуть ни малейший отблеск. В помещении даже изменился запах. Она безуспешно пыталась уловить стойкие волны запаха грубого табака или тяжелый аромат хранившихся в фаянсовых вазах листьев, которые она так любила жевать вечерами в компании Элен и Марты.

Элен… Марта…

Зал трофеев – то место, где она провела не одну ночь перед очередным ожидавшим ее серьезным испытанием. Сколько сценариев жестоких схваток обдумала она здесь, свернувшись клубком в кожаном кресле, не пытаясь охладить пылающую голову и успокоить сильно бьющееся сердце. Она отмечала на рентгенограммах опасные зоны, где в любой момент дом мог брызнуть на нее смертельным ядом.

Ее мышцы, словно вспомнив навсегда въевшиеся в них боевые рефлексы и уловив пропитавший помещение дух былых сражений, взялись за дело. Ее рука сама собой расстегнула пояс из грубой ткани, плечи шевельнулись в распахнутом воротнике, сбрасывая на пол платье. Она всегда придерживалась старинной традиции своей профессии, согласно которой амазонки должны сражаться обнаженными, не применяя никаких защитных средств. Именно это отличало ее школу от многочисленных санитарных фирм, чьи служащие навешивали на себя панцирь из пуленепробиваемых пластин и закрывали лицо прозрачным забралом. Они обычно полностью разрушали зараженные дома, причем под прикрытием специальных щитов из жаростойкой брони.