Странный приятель. Сокровища Империи - Егор Чекрыгин

— Ей вроде как и собственным Торговым домом управлять не положено. Однако она это делает и, согласись, очень даже неплохо справляется. И ты должен признать, что ее помощь нам в некоторых вопросах была весьма велика. Если бы она не занялась пожалованными нам землями, наши дома сейчас едва ли были бы в более достойном состоянии, чем этот храм… Да и с брандерами… Если бы не она, справился бы ты сам с этим заданием?

— Но-о-о, — протянул Ренки, не находя слов, чтобы возразить приятелю, однако чувствуя, что все это как-то ужасно неправильно.

— Значит, возражений нет! — в свою пользу интерпретировал Готор возникшую заминку. — Пойду-ка приглашу ее сюда. Скажу, что провожу обряд, на котором могут присутствовать лишь люди благородного происхождения. Это и ей польстит, и остальных удержит на расстоянии…

— Если, конечно, вы не боитесь пауков, — закончил свою вдохновенную речь оу Готор.

К счастью для него, хотя день уже и начал клониться к вечеру, Одивия Ваксай еще не удалилась на корабль, а была в лагере, разбитом недалеко от храма.

Что она там делала? Вероятнее всего, она и сама не смогла бы ответить на этот вопрос. Особых развлечений сие унылое место предоставить юной особе не могло. Как, впрочем, и особо красивых видов или комфорта — унылая пыльная степь с выгоревшей на солнце травой, несколько поставленных наспех палаток да положенное на торчащую из земли каменюку седло в качестве стула.

Охота на местных сусликов, которой развлекались оставшиеся без работы матросы, ее не привлекала. Просто сидеть на камне и смотреть перед собой, в то время как в каюте «Чайки» можно было бы заняться какими-нибудь полезными расчетами, казалось неимоверно глупым. И все же она продолжала каждый день приезжать сюда, чтобы доказать себе неизвестно что.

Раньше-то хоть можно было руководить очисткой храма. Матросы слушались ее, а умение организовывать людей было весьма востребованным. Но храм вот уже два дня как вычищен, а этот странный оу Готор с его внезапно проснувшимся благочестием вместо того чтобы принести жертвы, возложить письмена на алтарь и уехать, зачем-то укрывается в храме со своим самодовольным приятелем, который, впрочем, всегда был самодовольным, даже тогда, когда был вынужден подрабатывать у нее учителем фехтования. Что оу Готор там делает — непонятно. Зачем обмерять внешние стены храма шагами (Одивия сама наблюдала за этим несколько часов назад) или очищать рисунки на стенах с помощью сажи?

В общем, когда этот оу Готор подошел к ней и, сославшись на ее «открывшуюся принадлежность к людям благородного происхождения», предложил принять участие в некоем обряде, она хоть и считала себя в небольшой ссоре с данным господином, тем не менее не смогла отказаться. Любопытство, лесть и (что уж там скрывать) тщеславие были сильнее любой обиды.

Тем непонятнее ей показался сам «обряд».

— Пауков, сударь, я не боюсь, — слегка приврала Одивия. — Однако почему-то у меня складывается ощущение, что этот ваш «обряд» есть не более чем святотатственное ограбление храма. Что, признаться, приводит меня в изумление, ибо раньше я считала вас человеком, на подобную низость не способным.

— Это отнюдь не так! — возразил оу Готор, и даже Ренки было непонятно, против чего он, собственно, возражает. — Во-первых, меня не интересуют золото или драгоценные камни. Можете смело оставить их на месте или взять себе. Мне нужны записи. Любые. И важно это не только для меня, но и для всего королевства Тооредаан. Не верите мне — спросите у оу Дарээка. Вы же его прекрасно знаете. Наш Ренки точно не стал бы связываться с чем-то подобным, не имея на то веских оснований. А во-вторых, то, что хранится в этом тайнике, действительно в некотором роде принадлежит мне по праву наследника.

— Так вы, сударь, еще и королевских кровей, выходит? — ядовито заметила Одивия Ваксай. — Или успели стать еще и жрецом?

— На оба вопроса я могу ответить «да», — твердо сказал оу Готор. — Если, конечно, подразумевать под данными понятиями то, что вкладывалось в них в те времена, когда строился этот храм. Это длинная история.

— Слишком мудрено, сударь… Однако я готова выслушать эту историю вместо того чтобы просто развернуться и уйти.

— Хотя, сударыня, вы уже и доказали, что можете хранить секреты, — пришел на помощь другу Ренки, до этого не без удовольствия наблюдавший за его мучениями с наглой девицей. — Однако, боюсь, этот секрет едва ли известен и десятку человек не то что в нашем королевстве, но и на всей земле. Один из этих людей — наш король. Другие — его ближайшие советники. Вы и правда хотите быть посвящены в такую тайну?

Несколько минут в душе Одивии боролись любопытство женщины, надменность благородной особы и купеческая осторожность. Последняя, призвав на подмогу благоразумие, все-таки победила.

— Ладно, судари, — сказала Одивия, даже слегка отступив назад. — Я выполню эту вашу просьбу, не задавая лишних вопросов. Отвернитесь, — и, видя непонимание в глазах приятелей, пояснила: — Я сегодня в неподходящем для подобных прогулок платье. И если вы не планируете пялиться на меня в неглиже, вам придется отвернуться.

Друзья отвернулись и стояли так в полной тишине, нарушаемой лишь шелестом снимаемого платья и звуками возни возле дыры.

— Киньте мне факел, — раздался приглушенный голос.

Приятели с некоторым облегчением поспешили выполнить эту просьбу.

— Будьте там осторожны! — внезапно потребовал оу Готор, с опаской заглядывая в потайную комнату. — Говорят, древние любили устраивать в подобных местах всяческие ловушки… Хотя, думаю, через столько лет они едва ли активизируются, но тем не менее… Разные там самострелы, конечно, уже давно не работают, но вот могут быть такие переворачивающиеся камни… Наступишь на них — и улетишь в пропасть…

— Поздновато вы, сударь, — раздался из-под пола ехидный голос, — решили поделиться со мной своим опытом грабежа храмов. Кажется, тут раньше были полки, где хранились жертвенные письмена, — продолжила она как ни в чем не бывало. — Однако, боюсь, свитки уже давно истлели. Точно, одна труха. Так что — мне вылезать?

— Осмотритесь, пожалуйста, получше, — просто-таки взмолился оу Готор. — Камешки, черепки, пластинки какие-нибудь… Может, на самих полках есть записи или на стенах?

Еще какое-то время из-под пола раздавалось кряхтение Одивии Ваксай, ее негромкая ругань и бурчание, после чего из дыры высунулась рука и положила что-то на пол рядом с отверстием.

— Такое вас интересует, сударь? — поинтересовалась девушка.

— Еще как! — жадно хватая добычу, прокричал оу Готор. — Там такие еще есть?

— Небольшая груда… Могу отобрать те, что поцелее.

— Нет! — категорично замотал головой обычно довольно спокойный Готор. — Осторожно, не торопясь, вытаскивайте все, даже малейшие крохи. Потом я попробую сложить их вместе.

— Можете повернуться. И что же я такое вам нашла? Если это, конечно, не очередной страшный секрет?

Одивия Ваксай уже успела выбраться из тайника и надеть платье, но ее лицо и волосы явно указывали на пребывание в пыльном и весьма грязном месте.

— Глиняные таблицы! — Готор выглядел необычайно довольным и не спускал влюбленного взгляда с кучки чего-то напоминающего пластины черепицы, большинство которых успело треснуть и развалиться. — Так раньше делали, — пояснил он своим сотоварищам по ограблению. — Писали на сырой глине, а потом обжигали ее, чтобы написанное сохранилось надолго.

— Э-э-э… — удивленно протянул Ренки. — Что-то не похоже это на нормальные буквы.

— В некотором роде это и не буквы. Это ieroglify. Тут каждый значок означает целое слово, а то и предложение.

— И на каком это языке? — поинтересовалась Одивия, подходя поближе.

— На аиотеекском… Ну в смысле на том, на каком тут говорили четыре с лишним тысячи лет назад. Позже он частично вошел в древнеимперский.

— Никогда не видела подобных записей, — пожала плечами Одивия Ваксай. — И не думаю, что кто-то сможет их прочитать.

— Я, наверное, смогу… — Голос Готора звучал не слишком уверенно. — Дед меня немножко обучал тому, что сам помнил со времен обучения в Первом Хр… — Готор резко захлопнул рот и быстро глянул на Одивию — заметила ли она его промашку, а затем продолжил как ни в чем не бывало: — Хотя, конечно, прошло столько лет, и, кажется, он сам помнил не очень точно. А я, признаться, успел забыть половину того, чему он меня обучал. Знаете, забавно, но раньше вместо таких значков использовались узелки. Ага, так и называлось — узелковое письмо! Потом на основе этих узелков и начали рисовать подобные вот закорючки… Вот эта вот, точно помню, означает «человек» а вот эта — «оуоо», одновременно и «верблюд», и «верблюжий всадник»… Думаю, если хорошенько посидеть над ними, смогу найти еще немало знакомого и сумею расшифровать таблички. А может, у Риишлее есть специалисты, знающие это письмо. Но сейчас нам лучше подумать, как незаметно перетащить все это на «Чайку».