Давай останемся врагами - Лана Вейден

вообще еще ни кем не целовалась, что за проблема? А вот почему ты отвратно целуешься — большой вопрос. Наверное, проблемы с обучением — это у вас семейное.

Банников в ответ усмехнулся:

— Интересно, как ты можешь знать, что я отвратно целуюсь, если до этого еще ни разу ни с кем не целовалась?

— Знаешь, что? — не выдержала я. — Катись к чёрту!

— Вообще-то, это тебе пора отчаливать. Вон, бабушка уже заждалась, — Банников кивнул в сторону Васьки, а потом решил добить окончательно: — И, кстати… почему ты до сих пор ни с кем не целовалась? Неужели у всех парней города аллергия на фасоль?

Меня будто обухом по голове огрели. И вместо достойного отпора я совершенно по-дурацки промямлила:

— Откуда… с-столько… откуда… т-ты… м-меня… п-помнишь?

— Как же я могу забыть единственную девушку, которой удалось сесть мне на шею и свесить ноги? — снова усмехнулся Банников.

Даже не знаю, чем бы завершился этот разговор, но рядом вдруг возник парень, который недавно выступал на сцене — Костя Рыжий.

Он появился так неожиданно, что я вздрогнула, когда услышала за спиной:

— Ну что за дела — не успеешь отвернуться, а вокруг тебя уже вьются красотки, — обратился он к Банникову и задорно хлопнул его по плечу. А потом повернулся ко мне и сказал, немного понизив голос:

— Только это напрасный труд, девушка! Сердце нашего Баннифация уже давно и прочно принадлежит принцессе из древнего рода Бондюэль дю ля Клёш («… дю ля Клёш» — имитация принадлежности к знатному роду, от фр. cloche — колокольчик). А вот я — совершенно свободен!

— Слушай… заткнись, а? — нахмурился Банников.

— Тебя я понял, умолкаю! Не то по шее получу и подвиг свой не совершу! — попытался разрядить обстановку Рыжий, процитировав персонажа известного кинофильма.

И тут я поняла, откуда знаю рыжего — с того самого первого сентября. Именно с его подачи я на долгие годы стала Фасолью. Неужели они с Банниковым до сих пор дружат? И мало того, что дружат, так Рыжий по-прежнему прикалывается, вспоминая тот день?

Хотя, если честно, сейчас эти вопросы волновали меня меньше всего. Главной проблемой было выкрутиться из этой ситуации с наименьшими потерями.

ГЛАВА 15

— Асоль, мне тут выйти надо, за вещами присмотришь? — неожиданно пришла на выручку появившаяся рядом Васька.

Услышав слова моей подруги, Рыжий оживился еще больше:

— Асоль? Так это и есть та самая бобовая принцесса, роковая для мужчин семейства Банниковых? Ну и поворот, скажу я вам! Однако за время пути принцесса могла подрасти — и прямо как на бобах! — за время этого монолога Рыжий успел расхохотаться, подмигнуть Банникову (который, надо заметить, с каждым словом становился всё мрачнее) и сделать пошлый жест, демонстрирующий, что именно у меня подросло за прошедшие годы.

Правда, я совсем не поняла, что за ерунду несет этот тип. Почему это я — «роковая»? Почему и он, и Банников помнят до сих пор и меня, и ту историю?

Васька, судя по ее виду, тоже ничего не понимала, зато сразу бросилась на мою защиту:

— Вам, молодой человек, вообще шутить противопоказано. Вместо шуток у вас выходит или пошлятина, или тупость, — изрекла она тоном строгой учительницы.

Рыжий снова расхохотался, осмотрел Ваську с головы до ног и вдруг сказал:

— Я был готов к тому, что могу встретить в ирландском пабе лепрекона, но чтобы Карлсона! Кстати, классные носки. У фрекен Бок сперла?

— Нет, сперла у той же бабульки, у которой и ты свои подкаты и шуточки! — парировала Васька и, повернувшись ко мне, сказала: — Идем, Ася, нам рассчитаться надо. А то еще немного и я сама пропахну нафталином, как этот Рыжий!

Наступила короткая пауза.

— Раунд! — с нескрываемым удовольствием произнес Банников, и мы триумфально направились к своему столику.

Я только потом поняла, что произошло. Пока разворачивался этот «камеди-баттл», Банникову принесли счет. Мы пошли за свой столик, а Банников в этот момент, видимо, потянулся за счетом. И тут пребывающий в легком нокдауне Рыжий пришел в себя, резким движением прихлопнул ладонью счет и громко сказал:

— Оставь его, я плачу!

Но мы со спины услышали другое — громкий хлопок по столу и вызывающий крик: «Астафьева, я плачу!»

Васька аж подпрыгнула от возмущения и будто на шарнирах, чуть ли не в воздухе, развернулась и двинулась к Рыжему, словно тореадор, готовый нанести смертельный укол раненому быку:

— Чево-о-о-о! Платишь? За меня?! ЗА МЕ-НЯ?!!! Ты что о себе возомнил?! Обращаешься по фамилии, деньги предлагаешь. Я тебе кто, подчиненная или бывшая жена?! Да мне твои деньги нафиг не сдались! Может, они вообще краденые, как и твои шутки!

Недоумение на лице Рыжего сменилось растерянностью:

— Ты сейчас о чем?

— Хватит прикидываться дурачком! — Васька театрально взмахнула руками. — Это я, что ли, сейчас на весь паб орала: «Астафьева, я плачу!»? И что вообще за невоспитанность — обращаться к незнакомым людям по фамилии? Я ж тебя по фамилии не называю? Кстати… как тебя там? Рыжиков? Рыжов? Рыжевский?..

— Васильев, — снова с нескрываемым удовольствием подбросил дровишек в костер Банников.

(Точно, Васильев. И как я могла забыть такую знаковую фамилию?!)

— Что-о-о? Васильев? Костя… Васильев? — Васька истерично захохотала. — Нет, это уже перебор!

Скорее всего, Рыжий решил, что повстречался с городской сумасшедшей, но мне на это было плевать. Точнее, было не до Васьки с Рыжим — мне хотелось плеваться после поцелуя с Банниковым.

Однако ждать, когда у подруги закончится истерика, я не стала, а схватила ее за руку и потащила к нашему столику.

ГЛАВА 16

— Васильев! Васильев! Это ж надо! — не унималась подруга. А потом вдруг резко оборвала смех и уставилась на меня: — Ну и что это было?

— Ты о чем? — прикинулась я дурочкой.

— О твоем поцелуе с Банниковым. Взасос.

— Он сам целоваться полез. Почему — понятия не имею, — я пожала плечами и попыталась придать лицу равнодушное выражение. — Может, он просто дебил, как и его братец. Семейка у них еще та.

На самом деле внутри меня все кипело. Голова шла кругом, и даже аппетитный запах жареного мяса, от которого сначала текли слюнки, стал казаться тошнотворным.