Подставное лицо - Леонид Словин

— Кажется, здесь, — сиденье под Антоном застонало.

Они вышли на углу, осмотрелись. Никто не следил ни за ними, ни за их машиной, не наблюдал из подъездов.

— Постой. Я посмотрю номера квартир. — Антон ушел в подъезд. Денисов двинулся вдоль фасада, заглянул за угол.

На тротуаре сверкали замерзшие лужицы. В их темных зеркалах сквозь трещины просвечивала стекловидная кристаллическая структура.

«Если размышления над каплей воды, — подумал Денисов, — уводят к океанам, то замерзшие лужи, безусловно, напоминают о Северном Ледовитом…»

— Сюда… — махнул рукой Антон, появляясь из подъезда.

Квартира оказалась на третьем этаже. Они поднялись на лифте, позвонили в обитую траурным дерматином дверь. Внутри квартиры было тихо. Они позвонили снова — никто не ответил. Соседняя дверь чуть приоткрылась.

— Постучите, она плохо слышит, — соседка оказалась сведущей. — Она вообще-то у них того… Вот люди! Привезли старого человека из деревни. Ничего толком не объяснили. Сидит в доме целыми днями одна. Одичала, поди… Стучите сильнее… — Дверь захлопнулась.

— Это по моей части. — Антон дважды вроде и несильно коснулся кулаком середины траурного прямоугольника.

Некоторое время за дверью ничего не было слышно, потом раздались шаги, послышались звуки открываемых замков, лязг металлической цепочки. На пороге показалась старуха в кофте, в длинной юбке, с платочком на голове.

— Нету хозяев. Ушли давно.

— Это Бронислава Гурина квартира?

— Его, Бориса… Только ушел он.

— Когда?

— А как утром встал, так и ушел. Говорила: поешь — не стал…

— Куда он собирался?

— А бог весть… Да вы зайдите. Может, и дождетеся.

— Неудобно как-то без хозяина, — сказал Антон.

— Входите, входите. — Старуха отступила, приглашая в квартиру. — Тут уж до вас — ого! — сколько народу приходило. Теперь-то не ходют… А мы сейчас чайку… В одиночку-то чай не пьется, а в компании — куда слаще!

Антон вошел первым, за ним Денисов. Автоматический замок щелкнул за его спиной.

Квартира была просторная, с широким довоенной планировки коридором, стенным шкафом в нише. Когда зажгли свет, оказалось, что выходящие в коридор двери двух изолированных комнат опечатаны. Наклейки бумаги с сургучными печатями были соединены со скобами крепкими суровыми нитками.

Старуха обитала в третьей комнатке, маленькой, полупустой. Сам Гурин по большей части располагался, должно быть, на кухне: у стены, за дверью, стояла алюминиевая раскладушка с вложенным в середину одеялом. Под столом валялось несколько пустых жестянок из-под импортного пива.

Старуха поставила на плиту чайник.

— Вы ему кто будете, Борису-то? — Антон огляделся.

— Своя я им… С ребеночком сидела, — она продолжала улыбаться. Привезли меня. Из деревни. Нянька я.

— А где все? Жена, ребенок?

— А уехали. Жена у матери своей теперь живет… И Мишенька там. Пусто! Раньше дак тут не протолкнешься — народу!..

— Скоро вернется, не говорил? — Денисов показал на раскладушку за дверью.

— Борька? А кто знает…

Старуха была в ровном расположении духа, из этого состояния ее не выбило ни появление в квартире незнакомых людей, ни вопросы, которые они задавали. Денисову показалось, что она не в себе.

Он обвел взглядом кухню, кивнул Антону на оброненную, видно, впопыхах авторучку — металлическую, фирмы «Пайлот».

«Ею, наверное, Гурин и заполнял заявление на складе невостребованных вещей…»

Денисов вернулся в коридор. Шкаф был открыт, в первом отделении, внизу стояли рядом баул и картонная коробка. Поверх баула был небрежно брошен почти новый кожаный пиджак.

«Баракаева?..»

Сбоку, на полке, валялись бумаги: накладные, спецификации, длинные перечни, аккуратно отпечатанные на белой вощеной бумаге, копии приказов и распоряжений.

Уголовники, разыскивавшие для Гурина стоившее теперь головы, преступно отданное распоряжение, оставляли все изъятое на самочинных обысках в ячейке, которую заранее выбрали. Ввиду ее неисправности вещи попадали на склад, но Турин не терял надежды обнаружить документ привозил их со склада домой. Ценности не трогал — они принадлежали обоим уголовникам, — выбирал только бумаги…

Подошел Антон.

— Наш конверт он бы не понес домой!

Денисов молча показал на торчавший из-под бланков обрывок тетрадного листка с несколькими словами, написанными крупным округлым почерком. Антон прочитал:

«…рентгено-электронный спектрограф. Вот все. Поспеши с публикацией. Целую. Беата».

Это было окончание письма.

— Изымем?

— Да.

— Чаек-то заварила! — крикнула с кухни старуха.

— Давай попьем, — предложил Антон. — Не будем обижать бабку.

Антон был добрее в обращении с людьми. Этому невозможно было научиться, это не приобреталось с опытом.

Но они занимались розыском. И сыщиком из них двоих был другой Денисов.

— Сначала позвоним на Курский: пусть приезжают за вещами.

— Я сам. Телефон у вас где?

— Там, — откликнулась старуха, — в сенцах…

Телефон стоял у самых дверей, на тумбочке.

— Нашел.

Денисов прошел к столу — старуха уже хлопотала с чаем. Чашки были разнокалиберные, старые. Женщина перехватила его взгляд.

— Сервизы-то все описали, милушка. Хорошую-то посуду. — Она достала сушки, насыпала в глубокую тарелку. — Сколько звала: «Айда в Пыщуг! В райпищеторг или в райпо. А леса какие у нас!» — Она вздохнула. — Не хотел.

— Вы из тех мест?

— Носковского сельсовета…

Чай был духовитым. Старуха принимала гостей по-деревенски, с достоинством, будто в своем доме на Севере. Вошел Антон.

— Сейчас выезжают. Привезут санкцию прокурора на обыск.

— Не заметили, мамаша, — спросил Денисов, — хозяин налегке ушел? Чемодан не брал?

— Легко. Взял с собой это… — Она начертила в воздухе неправильный квадрат. — Не выговорить.

— «Дипломат»?

— Он самый.

— А в нем что?

— А все! Одежда на переменку. Что надо.

— Собрался уезжать?

— В куртке пошел, в шапке. Не знаю.

Быстро допили чай, вот-вот должна была подъехать машина с Курского.

— Еще?

— Спасибо, — Денисов поднялся. — Могу позвонить?

— А, звони-и… — нараспев сказала старуха.

Вначале он набрал номер дежурного по отделу. Там все было спокойно, шло своим чередом. Ни его, ни Сабодаша никто не разыскивал.

— Хотя подождите, — попросил помощник дежурного. — В черновую книгу загляну, я отходил… Есть!.. — крикнул он через секунду. — «Позвонить Беате». Телефон вы знаете?

Денисов позвонил в НИИ.

— Я слушаю, — ответил знакомый голос.

— Денисов говорит.

— Я несколько раз вам звонила.

— Что-нибудь случилось?

— Наоборот… — Голос звучал бодро. — Я не только беру назад заявление. Даже прошу: оставьте все, как есть. Вы, конечно, будете раздосадованы: «Взбалмошная баба — то одно, то другое. Столько сил потрачено…»

— Вы не хотите дальше нас затруднять…

Она объяснила сбивчиво:

— Не надо больше искать. Письма пропали, они не могут мне повредить. Это главное. Муж дозвонился ко мне. Оказывается, в командировке он болел. Я ничего не знала. Поэтому приехал раньше срока, сейчас вернулся домой из поликлиники… Ничего больше делать не надо. Я благодарна вам и извините за хлопоты. Я ничего не хочу. Еще раз большое спасибо.

— Ваше право. У нас, между прочим, как будто неплохие новости для вас… — Денисов постарался обрисовать ситуацию, связанную с использованием ячейки камеры хранения в качестве почтового ящика преступной шайки. — Часть этих людей арестована, другая находится в поле зрения работников уголовного розыска. Полагаю, ваши письма у них.

— Господи, этого не хватало!

— Сейчас это ничем вам не угрожает.

— Тем более! Я так натерпелась. Хочу хотя бы эту ночь спать спокойно.

— Законное желание. Но письма могут быть использованы не только против вас. И против Максимова!

— Согласна. Но…

Денисов почувствовал, что он не в силах ее переубедить. Поэтому спросил только:

— А если письма окажутся у нас?

— Звоните в любой час дня и ночи, я сразу приеду. А искать не надо…

Денисов вернулся к столу, за которым Сабодаш и хозяйка продолжали чаепитие.

— К чаю молочка… — предложила она.

— Спасибо. — Денисов отказался.

Антон ждал, когда Денисов сообщит результаты разговора.

— Заявительница поблагодарила за хлопоты, извинилась. Просила больше не беспокоиться.

— Она разговаривала с мужем?

— Да. Все в порядке.

— А как же с Максимовым? Не попадет он по приезде как кур в ощип?! Что ты решил?

— Я еще не решил.

Денисов снова вернулся в прихожую, к телефону. На этот раз он набрал другой номер НИИ — ответила женщина, с которой он разговаривал утром о Беате.