Козельщанская икона Божией Матери, Козельщанский женский монастырь - РПЦ

«Восемнадцать лет назад я, Бог знает по какой причине, начала страдать от болезни, которая мучила меня до настоящего времени и выражалась в следующем: меня посещали постоянно непонятные припадки тоски и печали. В это время все становилось для меня не мило, все меня тяготило; руки не поднимались ни к какой работе, во всем теле я чувствовала слабость и упадок сил. Людского участия к моему положению, доброго совета добрых людей я не могла равнодушно выслушивать. В то же время, когда мне советовали обратиться за советом к лекарям или идти молиться в церковь Божию, я приходила в гнев и со мной делались страшные припадки моей болезни. Я или падала на землю, или же я, стоя на ногах, начинала кричать разными голосами, чувствуя в то же время, что у меня сильно болит голова, что‑то подступает к сердцу и давит мою грудь, все тело мое расслабляется и болят все члены. После припадка я впадала в полное изнеможение и нередко в тяжелый и продолжительный сон. Весьма часто эти припадки моей болезни повторялись в то время, когда я бывала в церкви. Моя болезнь, я видела это, возбуждала ко мне людское сострадание, но долго оно не приносило мне никакой пользы. Наконец одна сострадательная женщина, Господь да наградит ее за ее доброту, и именно полтавская купчиха Евдокия Михайловна Опошнина, взяла меня и за свой счет привезла в деревню Козельщину, где, как она мне сказала, есть чудотворный образ Божией Матери.

Прибыли мы в деревню Козельщину в Петров пост, какого числа — не помню, и тут же моя благодетельница отслужила перед святым образом за меня молебен. Во время этого молебна я перенесла тяжкий припадок моей болезни, но благодаря Царице Небесной припадок этот был уже последний. В настоящее время я чувствую себя совершенно здоровой и не перестаю благодарить Заступницу нашу за Ее ко мне, грешной, милости». (Следуют обычные подписи).

Кроме этих документов, в руках графа Владимира Ивановича Капниста находятся еще несколько писем, полученных им издалека. Признавая письма эти имеющими совершенно одинаковое значение с теми заявлениями, которыми я пользовался при изложении своего повествования, я, опять же с позволения графа, вношу в мое повествование и эти письма. Всех писем три. Два из них, помеченных 7 марта и 14 мая 1881 г., присланы на имя графа из Москвы, третье же письмо без всякого обозначения года, месяца и без обозначения даже места жительства той, которая прислала заявление это. Вот точные копии этих писем.

8) «Москва, 1881 г., 7 марта

Милостивый Государь,

Граф Владимир Иванович!

Будучи уверена в том, что Вас не может не интересовать факт чудесного исцеления сестры моей Юлии, совершившегося по молитве перед Козельщанским образом Божией Матери, я позволяю себе изложить его вкратце.

Сестра моя Юлия Шван, которой теперь 16 лет, уже три года как страдает ревматизмом; причем временами несносная боль проявлялась то в одном, то в другом месте, преимущественно в сочленении костей, усиливалась к зиме, когда сестра приезжала в Москву в Мариинский институт, и совершенно почти прекращалась, когда сестра уезжала к родителям на Кавказ на вакационное время. С каждой новой зимой болезнь усиливалась и в последнее время не только мешала делу учения, но беспокоила и сон сестры. Перед излечением боль сосредоточилась исключительно в кисти правой руки, что лишало возможности сестру писать этой рукой, и она не могла даже сложить руки на крестное знамение. Когда сестра, усердно помолясь перед чудотворной иконой, начала чистить ее ризу больной, забинтованной рукой, она вдруг почувствовала, что боль совершенно прекратилась. Движение пальцев сделалось свободно, и она перекрестилась, сложив их в крестное знамение. Через полчаса после этого сестра почувствовала боль и в левой руке, но в левой руке боль была до того слаба, что нисколько не беспокоила ее даже и ночью. На другой день боль, хотя и гораздо слабее, почувствовала в правой руке, но в тот же день, когда Юлия, помолясь за молебном перед тем же чудным образом, вновь почистила оную уже разбинтованной рукой, то боль совершенно прекратилась, осталась лишь слабость в руке, обнаруживающаяся дрожанием, и сестра, хотя с трудом, но могла уже писать этой рукой и несколько строк, что было для нее невозможно в продолжение трех месяцев. По настоящее время, в течение десяти дней со времени чудесного исцеления, боль ни в руках, ни в других частях тела не возобновлялась. Юлия чувствует себя хорошо, и ее руки укрепляются все более и более.

Рассказывая Вам о чудном исцелении сестры моей, я излагаю все происшедшее, как оно было в действительности, не отступая ни на йоту от правды. Болезнь же сестры моей я назвала ревматизмом, потому что так определили ее доктора, лечившие сестру, советами которых Юлия пользовалась».

Примите, Милостивый Государь, уверение и проч. Готовая к услугам Вашим, Евгения Шван.

Через два с небольшим месяца, вероятно, в ответ на свое письмо, граф получил от той же Шван письмо другое, помеченное так: Москва, 1881 года 14 мая. Шван пишет графу:

«Многоуважаемый

Владимир Иванович!

Я несколько удивилась, получив Ваше письмо. Благодарю за память. Сестре хорошо, она действует рукой настолько свободно, как будто бы она у нее никогда не болела. Даже в сырую погоду, когда ревматизм дает себя чувствовать, Юлия не ощущает никакой боли. Сколько раз приходилось мне спорить со своими знакомыми по поводу иконы святой, и когда я рассказывала про случившееся с сестрой моей, то поле битвы всегда оставалось за мной. Мне и сестре моей очень было бы желательно еще раз поклониться святой иконе.

Примите уверение и проч. Евгения Шван».

9) Новогеоргиевская мещанка Александра Павлова письмом удостоверяла, что она страдала головными болями три года и пользовалась различными средствами, но не было пользы. «Когда услыхала я, — пишет она, — насчет чудотворной иконы в Козельщине и дала обещание быть в ней и когда я пришла пешком и отслужила молебен с водосвятием, тогда почувствовала я себя здоровою. Прошел уже месяц, как я совершенно здорова, а прежде каждый почти день лежала от головы, в чем и удостоверяю. Новогеоргиевская мещанка Александра Зотова, Иван Зотов. За неграмотную Софию Цветкову дочь ее Пелагея Цветкова».

10) 1882 года, апреля 1–го дня комиссии, предназначенной для исследования благодатных исцелений у св. образа Козельщанской Божией Матери, было представлено следующее заявление от дворянки Кременчугского уезда местечка Келеберды Дарий Карловны Ляпиной:

«Родной сын мой Дементий, тринадцати лет от роду, прошлого 1881 г. 1 августа, возвратясь с поля, где он присматривал за домашним скотом, обнаружил признаки какой‑то странной болезни. У него отнялись ноги, весь он похолодел и лишился всякого движения, так что мы приняли его за мертвого. Однако жизнь у страдальца оставалась, но дальнейшее развитие болезни обозначалось припадками болезни падучей. Припадки эти повторялись в день по несколько раз. Корчи рук и ног, лишение языка и искаженное выражение лица приводили меня в отчаяние. Я не знала, к кому обратиться, в ком и где искать помощи страдальцу. Наконец, решась положить свое упование на Господа, я отправилась в деревню Козельщину, чтобы у Божией Матери — у чудотворного Ее образа — испросить помощь моему сыну-страдальцу. Во время совершения молебна у святой иконы больной сначала страдал невыносимо, а под конец впал в бесчувственное состояние. По окончании же молебна, в моему крайнему удивлению и радости, больной поднялся с полу, без всякой с моей стороны помощи, и просил меня помочь ему приложиться к святому образу. С тех пор он совершенно здоров, и я представляю его комиссии, чтобы ее члены сами видели его собственными своими глазами. Как о болезни, так и о выздоровлении моего сына хорошо знают мои соседи, которые, я вполне уверена, подтвердят справедливость моего показания. За неграмотную дворянку Дарию Ляпину подписался крестьянин Павел Судаченко».

По поводу показания Ляпиной комиссия собирала сведения о болезни ее сына на месте её жительства, и пять опрошенных свидетелей совершенно удостоверили правдивость ее рассказа, т. е. показали, что тринадцатилетний Ляпин был действительно болен той самой болезнью, о которой рассказала его мать. Из Козельщины возвратился он совершенно здоровым и до сих пор совершенно здоров. Подпись этих пятерых свидетелей заверена в Келебердянском волостном правлении и утверждена его печатью.

11) 1882 года, января 11–го дня священнику прихода с. Васильевки о. Василию Иваницкому представлено следующее заявление от казака Бродщанской волости Павла Павловича Тараненко: «Родная дочь моя Елисавета с 1 мая 1881 года, Бог знает от чего, заболела умопомешательством. В болезни этой помощь добрых и сострадательных людей оказалась бесполезной. Болезнь ее настолько развилась и усилилась, что ее можно было назвать не умопомешательством, но бешенством. В последних числах августа месяца прошлого года я первый раз молился у св. образа Козельщанской Божией Матери вместе со своей дочерью и по возвращении из Козельщины домой заметил, что дочь моя значительно сделалась тише, болезнь значительно ослабела. Такая благодетельная перемена в здоровье страдалицы побудила меня вновь отправиться в Козельщину, чтобы как поблагодарить Царицу Небесную у святого образа за Её милости к нам, грешным, так и еще помолиться об окончательном исцелении моей дочери. Отправился я в Козельщину через десять дней после первого моего туда путешествия, и благодаря Господу милосердому дочь моя возвратилась домой от святого образа совершенно здоровою, какой и теперь находится. В настоящее время я прибыл со своей дочерью сюда, чтобы вновь принести Царице Небесной посильное благодарение за Её к нам милость». Заявление подписано рукой самого заявителя Тараненка, а также и присутствовавшими при заявлении: священником Иваницким и еще одним свидетелем.