Мелодия любви - Изобел Чейс

— Вообще-то у меня уже есть сюжет.

Либби рассмеялась:

— Уверена, но… — В эту минуту она услышала за спиной топот конских копыт и не сразу смогла заставить себя обернуться.

Джонатан спешился и подошел к ним, по пути весело отвечая на приветствия знакомых индейцев.

— Мне сказали, что ты приехал, — обратился он к Стивену.

Стивен пожал протянутую руку.

— Только что. В прошлый раз не успел побывать в пуэбло. Решил взять с собой твою жену. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Почему я должен возражать?

— Мы, как раз разглядывали сувениры, — быстро вставила Либби. — По-моему, они просто очаровательны.

Джонатан повернулся и что-то сказал индианке на ее языке. Пожилая женщина тут же засуетилась, разложила перед ними одеяла и расставила на прилавке горшки.

— Посмотри на это одеяло! — воскликнула Либби. — На ковриках в твоей гостиной такой же рисунок.

— Да, это традиционный узор. — Джонатан отвел Либби в сторону и стал показывать ей украшения. — Вот это для тебя. Если будешь всегда носить его, оно принесет тебе удачу.

Либби перевела взгляд на ожерелье. Бирюза и серебро сияли на солнце. В центре висел двойной полумесяц с двумя великолепно ограненными камнями.

— Какая прелесть!

Джонатан принялся о чем-то беседовать с женщиной. Наконец она рассмеялась и с любопытством взглянула на Либби черными глазами.

— Она спрашивает, достойна ли ты носить его, — перевел Джонатан.

— Я не знаю.

— И какими качествами нужно для этого обладать? — вмешался Стивен.

Женщина опять заговорила, сопровождая свою речь множеством жестов и то и дело указывая на Либби и Джонатана.

— Что она говорит? — поинтересовалась Либби.

Джонатан усмехнулся:

— Надень его. Это украшение отгоняет злых духов.

— Мне показалось, она сказала, что я должна быть просто образцом добродетели!

— Думаю, ты достойна.

Джонатан расплатился и подал ожерелье Либби.

— Не мог бы ты надеть его на меня? — робко попросила она.

Джонатан молча застегнул замочек на шее у Либби и повернул ее лицом к себе.

— Очень красиво! — довольно заметил он.

На мгновение Либби подумала, что он говорит о ней, а не о ожерелье. Но она тут же опомнилась и вздохнула.

— Почему бы вам с Либби не отправиться на ранчо в джипе? — предложил Стивен.

— А ты сумеешь проделать весь этот путь на моей лошади? — ухмыльнулся в ответ Джонатан.

— Думаю, да, — не очень уверенно ответил режиссер.

— Отлично, тогда она твоя! — Джонатан отвязал поводья и сунул их в чуть дрожавшую руку Стивена.

— Далеко ехать?

Джонатан откинул голову и расхохотался:

— Если ты поедешь коротким путем, то не больше двенадцати миль. Да не бойся ты так, Стивен! Теперь, когда лошадь немного подустала, она тебя не сбросит.

— Очень надеюсь!

Джонатан усмехнулся и нежно похлопал лошадь по шее.

— Удивительно, как ты доверил мне этого зверя, — произнес Стивен.

— Это большая честь! Но ты же не причинишь ему вреда? Не забудь, я уже видел тебя в седле.

Поняв, что ему не выкрутиться, Стивен неловко взобрался на огромного коня и, ссутулившись, начал долгий путь домой.

— Может, не стоило отправлять его одного? — забеспокоилась Либби, с трудом подавив желание рассмеяться.

— Ничего подобного! Он сам предложил. Кроме того, я хочу отвезти домой мою жену.

Либби ему не верила, но ей все равно было приятно, что она поедет в машине с Джонатаном.

— Мне понравился Стивен, — сказала она.

— Правда? Мне он тоже нравится.

Когда они добрались до дома, уже почти стемнело. Либби впервые осознала, какое огромное у Джонатана ранчо. Если бы оно было в Англии, то захватило бы почти целое графство! До самого горизонта простирались пыльные и почти безводные земли и причудливые скалы. Одна была похожа на индейского вождя в праздничном головном уборе из перьев. Другая — на горного козла. В долинах, поросших сухой, редкой травой, паслись стада.

Либби любовалась окрестностями и все не могла налюбоваться. Ей было странно, что один человек может владеть такими землями, но Джонатан легко справлялся с этой ношей. Земля перешла ему от отца, и сам Джонатан собирался передать ее своему будущему сыну, но, тем не менее, не считал себя выше и достойнее других работников ранчо.

— Их семьи живут здесь столько же, сколько и моя семья, — с гордостью говорил он. — Это наш общий дом. Работники могут называть меня боссом, но, когда надо принимать решение, важен голос каждого из них.

Когда они вернулись домой, Либби испытывала приятную усталость. Как здорово, подумала она, что за ужином соберется вся съемочная группа, а она будет не просто гостьей в этом доме!

Либби вздохнула с облегчением, увидев во дворе Стивена. Он заявил, что доволен поездкой, несмотря на то, что не сможет сесть целую неделю!

— Кстати, мы можем надеяться, что после ужина вы нам сыграете?

— Не знаю. Я сыграю, если никто не предложит чего-нибудь другого. Ей вовсе не хотелось наскучить Джонатану своей музыкой! — Возможно, Педро тоже захочет подыграть мне.

Но Стивен твердо стоял на своем. После ужина он подошел к пианино и принялся перелистывать ноты.

— Не помню, когда в последний раз я наслаждался такой музыкой!

Мэри Стануэлл, не проронившая почти ни слова за ужином, зевнула, изящно прикрыв рот рукой.

— Боюсь, я не любительница всех этих развлечений.

Стивен раскрыл рот от удивления.

— Но… — Взгляд Либби заставил его замолчать. — Неужели она не знает? — прошептал он. — Либби покачала головой, и Стивен вернулся за стол.

— Что ты будешь играть? — поинтересовался Джонатан.

— Я буду аккомпанировать Педро. Он хочет кое-что вам показать.

Педро застенчиво улыбнулся и начал наигрывать мелодию, специально написанную для него Либби. Когда мальчик закончил, Джонатан и Стивен принялись аплодировать.

— Я не знал, что вы пишете музыку, — громко похвалил Стивен.

Либби вспыхнула от радости.

— Вообще-то нет. Но, послушав Педро, решила написать.

— Очень мило, — вставила Мэри Стануэлл. — Вам следует этим заняться. Или Джонатан против? — добавила она, с ноткой злорадства в голосе.

Либби посмотрела на нее. Мэри выглядела очаровательно в простом белом платье с ручной вышивкой всех оттенков синего. На шее у нее висело ожерелье, очень похожее на то, что Джонатан подарил ей. Либби даже на мгновение подумала, будто это, то же самое. Повернувшись к нотам, она начала играть, чтобы скрыть свою досаду и боль.

Мэри встала и подошла к Джонатану.