Это всё она (СИ) - Рыбкина Изольда

Вечер был в разгаре. Рокотов с Аней провели все необходимые «неформальные разговоры с важными людьми», и теперь нужно было побыть еще какое-то время, чтобы не привлекать внимание слишком быстрым уходом.

Сергей оставил помощницу у столика, и куда-то удалился. Аня совершенно не ожидала, что вернется он с закусками на небольшом блюде и двумя бокалами шампанского.

— Анна Валерьевна, выпьете со мной? — предложил он спокойным тоном, но при этом не улыбаясь.

Аня взяла бокал и вместо ответа произнесла:

— За успешное завершение переговоров? — тост-вопрос не требовал ответа, но Рокотов, однако, ответил.

— За взаимопонимание.

— Я не знал, что это были ваши друзья. Но зажигали они тогда очень эффектно, — Рокотов с Аней пили уже по четвертому, а может и пятому бокалу шампанского, и их разговоры становились всё непринужденнее. Мужчина начал улыбаться, а Аня… таять от его улыбки.

— Они могут, — засмеялась девушка вспоминая танец Синицы и Светки в клубе. — Вообще, мне кажется, что они идеально подходят друг другу, но почему-то упорно утверждают, что кроме дружбы между ними ничего не может быть, — Аня и не заметила, как перешла на очень личные темы, которые никогда бы не подняла в присутствии шефа.

Рокотов улыбнулся и как-то двусмысленно произнес:

— Возможно, у них всё впереди. С чего-то же нужно начинать. Вероятно, у них это дружба… — он пристально посмотрел на Аню, и она на секунду задержала дыхание. А потом Сергей вдруг встал и протягивая руку девушке, сказал, — пойдемте потанцуем!

Аня никогда не танцует в общественных местах. Пометка: трезвая Аня никогда не танцует в общественных местах. Сейчас же в скромной девушке играли несколько бокалов шампанского, да и не могла она отказать шефу. Тем более такому обаятельному… Тем более, когда от него так головокружительно пахло каким-то древесно-цитрусовым ароматом.

Танец получился каким-то странным: играла веселая музыка, но Рокотов не отпускал от себя Аню. Он то держал её за руки, то вдруг одной рукой обвивал талию… По мере того, как танец продолжался, он становился всё двусмысленнее. Эта двусмысленность подкреплялась еще и взглядами танцующих. Рокотов будто пожирал глазами свою помощницу. Аня это заметила, но почему-то не испугалась, видимо алкоголь решил эту проблему.

Музыка подходила к завершению, и казалось, что между Сергеем и Аней словно натягивается невидимая нить. Они оба вдруг поняли, что с последним аккордом она неумолимо порвется. Что будет дальше — неизвестно. Но в это мгновение не может быть ничего правильнее, чем…

Рокотов резко притянул к себе девушку, всего секунду вгляделся в её глаза, и не найдя в них явного протеста, быстро и страстно прижался к её губам.

Музыка закончилась, а они продолжали целоваться. Завтра будет стыдно. Завтра алкогольное веселье сменит похмельная тоска. Завтра придут воспоминания, как большой начальник у всех на виду целовался со своей помощницей, а она отвечала ему. Всё это будет завтра.

Сегодня они одни не только в этом зале, а в целом мире…

21.

Рокотов не спал почти всю ночь. Только под утро вырубился на пару часов. Воспоминания такого желанного поцелуя не давали ему покоя.

Когда во время танца потянулся к Аниным губам, он очень боялся, что она его оттолкнет, готовился получить пощечину или даже не одну. Но реакция девушки сначала лишила его кислорода, но одновременно и подарила второе дыхание. Никогда и никого еще он так страстно и самозабвенно не целовал. Никогда на его поцелуй не отвечали так трепетно и искренно. Он обнимал Аню одной рукой за спину, прижимая к себе, второй гладил её хрупкую шею, зарывшись в темные густые волосы.

Он не целовал — он пил её, как дорогое вино. Хотелось остановиться, перевести дыхание, осознать и прочувствовать момент. Но страх того, что это может закончиться, оборвавшись, не позволял ему оторваться от девушки. Сколько прошло времени, пока они стояли так, целуясь у всех на виду, — может, пять минут, а может и все пятнадцать — какая разница! Главное, теперь Рокотов четко для себя решил: Аня нужна ему, и он её не отпустит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вчера после вечеринки она заснула в такси, и, так как была уже ночь и в холле отеля было пусто, Рокотов решил не будить девушку, а отнести её в номер на руках. Он аккуратно положил её на кровать в её комнате. Раздевать не стал, снял только туфли. Укрыл свою прекрасную помощницу одеялом и, провернув замок изнутри, вышел захлопнув дверь.

Утром, проснувшись не по будильнику, а по выработанной годами привычке, Сергей решил первым делом узнать, как там Аня. Звонить по телефону не стал. Решил постучать в дверь номера. Но Аня не отзывалась. Сергей заволновался. В том, что с ней всё должно быть нормально в плане самочувствия, он не сомневался. Да, похмелья не избежать, но его беспокоило другое. А вдруг Аня не хотела того поцелуя. Она ведь была пьяна и не очень-то контролировала себя. А может она вообще его боится. Не отказала в поцелуе, чтобы не разозлить. В голове была тысяча вопросов, но ответ был за этой дверью, которую упорно не собирались ему открывать.

Аня проснулась от стука в дверь. Попыталась быстро открыть глаза, но у неё это не получилось. Вчера она надела на вечеринку одноразовые линзы, а вечером, судя по всему, не только их не сняла, но и не умывалась. Глаза сейчас жутко болели, а веки словно склеились. Кое-как она смогла их приоткрыть и поднялась с кровати. Голова раскалывалась, но она остановилась на несколько секунд, чтобы понять, что происходит и где она находится.

В большом зеркале на стене номера Аня увидела нечто ужасающее. На неё смотрело просто самое настоящее чучело. Волосы из-за не смытого вчерашнего лака торчали в разные стороны. Лицо, видимо щедро поделившееся ночью косметикой с подушкой, больше напоминало палитру какого сумасшедшего художника. Красные глаза — вишенка на торте. Ну а довершало всю неимоверную «красоту» шикарное черное платье, купленное ею вчера в дорогом бутике.

«Вот, почему я так плохо спала, — подумала Аня, — я ж в платье уснула, а на нем стразы крупные. Всё тело ломит». Наивности девушки можно было бы позавидовать.

А в дверь между тем начали откровенно тарабанить. И когда Аня уже подходила, то услышала голос шефа:

— Аня, с вами всё в порядке?

«Аня… АНЯ!» — девушка закрыла лицо руками. Шеф впервые назвал её не по имени-отчеству, а коротким именем. Но не это сейчас так подействовало на девушку. Произнесенное Рокотовым «Аня» вернуло ей воспоминания прошлого вечера.

«Я целовалась с шефом…» — эта мысль набатом застучала в голове. Казалось, она даже перекрыла попытки Рокотова достучаться до неё в прямом смысле слова.

Аня медленно шла к двери, решая, что ей теперь делать и как с ним себя вести. Конечно, идеальным вариантом было бы использовать специальный прибор, который в фильмах стирает память одним нажатием. Был еще вариант с кнопкой, нажимая на которую, уже в других фильмах, герой переносился в другое место.

«А может, он сделает вид, что ничего не было? Как тогда в клубе…» — и тут к девушке пришло совершенно ясное понимание того, что в прошлый раз ей не показалось — он действительно собирался её поцеловать. Но обдумывать эту мысль сейчас совершенно не было времени. Аня остановилась возле двери и постаралась как можно нейтральнее сказать:

— Сергей Александрович, простите, у меня всё хорошо, — Аня быстро взяла телефон с тумбочки, и посмотрела на время. Фууух, успеваем! — Дайте мне, пожалуйста, полчаса.

— У вас точно всё в порядке? — неуверенно уточнил шеф.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да, мне только нужно немного времени, чтобы одеться, — мысленно добавила: «умыться, причесаться, накраситься», — Вы не волнуйтесь, самолет в 12, я успею.

— Хорошо. Я буду ждать вас внизу.

И Аня облегченно выдохнула…

22.

Аня вышла в холл с чемоданом, Рокотов, ожидающий ее на диване, тут же поспешил встать и сделал несколько шагов в сторону своей помощницы, но тут же остановился, пригвожденный к полу её строгим взглядом. Он собирался обсудить с ней вчерашний вечер, точнее его окончание. Но понял, что она к разговору совершенно не готова.