Босс на блюдечке - Лина Луисаф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бессонов рад моему появлению так же, как я известию о том, что теперь он мой наставник. Он вываливает передо мной кипу папок и бросает:
– Здесь основные договоры, заключенные «DN Holding» за прошлый отчетный год, ознакомься.
Я взираю на эту гору и понимаю, что ближайший месяц мне придется здесь ночевать. Затем делаю глубокий вдох, устраиваюсь за столом напротив своего новоиспеченного наставника и ухожу в процесс.
Чем больше я читаю, тем в больший священный ужас прихожу: я не понимаю ровным счетом ни черта. Нет, я вижу контракт как таковой и вижу все его составляющие: стороны, цену, предмет договора, права и обязанности сторон и все прочее – но не вижу никакой логической связи между ними. Меня смущает то, что стороны постоянно меняются: среди всего многообразия контрактов, что я успею просмотреть за несколько часов, компании с одним и тем же названием мелькают лишь пару-тройку раз – все остальное время это совершенно разные организации и разные учредители. Я вгрызаюсь в каждый документ до боли в глазах, но вопросов становится все больше и больше. Начинает болеть голова. Когда глазные яблоки пересыхают окончательно, я устало откидываюсь на спинку кресла, перевожу взгляд на окно и удивленно замираю: на улице уже зажглись фонари.
Я провела около десяти часов на кресле без движения.
Бессонова уже нет. Прямо в центре его стола я нахожу ключ от кабинета. Предусмотрительно. Я закрываю дверь на ключ и бреду по пустым коридорам и опенспейсам к лифту, жму на кнопку вызова и стою в ожидании, устало разминая шею.
Эмилия приготовила к моему приходу воистину маленькое пиршество: пару салатов, суп, второе, фрукты на закуску. Накидываюсь на еду как голодный зверь.
Второй день мало чем отличается от первого: я все так же погрязаю в хитросплетениях компаний и их редко повторяющихся представителей, только в этот раз я ставлю будильник на час, поскольку не хочу вновь пропустить обед. Когда будильник срабатывает, я поднимаю голову, но Бессонова уже нет: ушел, гад, пораньше.
Я не знаю, как мне добираться до кафе с четвертого этажа, не спускаться же, в самом деле, в вестибюль, а оттуда вновь на второй этаж? Однако здесь мне повезло: сотрудники, весело переговариваясь, также шли на обед, и в итоге, следуя за ними, я оказалась в нужном мне месте.
Мама мия, я, конечно, понимала, что для того, чтобы обеспечить обедом целое здание, нужно немаленькое помещение, но чтобы оно занимало почти весь этаж, да еще больше напоминало скорее пафосный ресторан, нежели общепит для работников… Браво, Демьян Евгеньевич, нехило вы раскинулись.
На меня смотрят. Да, я прекрасно выгляжу, у меня замечательная фигура и гордая осанка, а еще шея, которой я особенно горжусь – но изучают меня не из-за этого. Каждый мой шаг сопровождают взгляды и шепотки, и я как на сцене, а раз так, то значит, нужно соответствовать: моя походка становится более плавной и чувственной, взгляд более мягким и выразительным, сама я – воплощенная нежность и грация. Вот тебе, к примеру, девчушка с осуждающим взглядом, и в следующей жизни не стать хоть вполовину такой привлекательной, как я. Вышагиваю как по подиуму, цокаю каблучками, миную проход со столами, уже добираюсь до раздачи, как совсем рядом раздается:
– Кажется, кто-то любит внимание?
Так и есть: Адам. Стоит в позе хозяина жизни, ноги вширь, руки в карманах, взирает сверху вниз. Охранникам пристало-бы вести себя поскромнее – о чем я и не замедлила ему сообщить. Ответ прилетает не совсем такой, как я ожидала:
– Ох, куколка, любишь ты ходить по острию ножа.
– Пока ничего острее твоего самомнения я здесь не видела, – парирую я, – а теперь будь любезен: либо вставай в очередь, если пришел сюда поесть, либо посторонись, чтобы не мешать другим.
Я указываю пальчиком на место, куда, по моему мнению, ему следовало бы отойти. Его глаза хищно сужаются. Будь он медведем, отгрыз бы мне не только палец, но и всю руку. Хотя нет, не медведем: он больше похож на большую пантеру с обманчиво завораживающими движениями – но суть та же: загрызет и не подавится. Уж ему-то я чем не угодила?..
