Христофор Колумб. Дневник первого путешествия - Христофор Колумб

Среда, 24 октября. В полночь я поднял якоря и от Мыса островка, расположенного в северной части острова Изабеллы, где я находился, отправился к острову Кубе; от индейцев же я слышал, что он очень велик, ведет большую торговлю и на нем есть золото, пряности, большие корабли и купцы. [105]

Индейцы указали мне путь к Кубе. Туда нужно идти к западо-юго-западу, и я считаю, что так это и есть в действительности. Мне знаками объясняли все индейцы на этих островах и люди, которых я взял на Сан-Сальвадоре (языка я их не понимаю), что Куба — это остров Сипанго, о котором рассказывают чудеса. И на глобусе и на карте мира (тара mundo), которые я видел, остров Сипанго показан в этой стороне (См. комментарий 17).

До наступления дня я плыл к западо-юго-западу. На рассвете ветер стих, и пошел дождь. Так случалось, впрочем, каждую ночь. Безветрие продолжалось до полудня, а затем поднялся слабый ветер, и я поставил все паруса на корабле: грот с двумя бинетами, марсель, фок, бизань и блинд (Здесь перечислены все паруса «Санта Марии». Парусное вооружение каравелл Колумба описано в комментарии «Корабли первой флотилии Колумба».— Прим, перев.).

Так шел я до тех пор, пока не стемнело, и в это время Зеленый мыс острова Фернандины — крайний южный пункт западной части острова — оставался в 7 лигах к северо-западу от корабля. Так как ветер усилился, я же не знал, каким путем следует идти к упомянутому острову Кубе, а море у этих островов у берега все усеяно подводными камнями и мелями (хотя далее оно становится глубоким, и на расстоянии двух выстрелов из ломбарды уже нельзя достичь дна, и чтобы бросить якорь наверняка, нужно видеть место, ночью же плавать не следует), то я решил убрать все паруса, кроме фока (trinquete), и идти на нем.

Вскоре ветер снова усилился и гнал корабль вперед, что было небезопасно, тучи же сгустились, и пошел дождь. По этому я приказал убрать и фок, и за ночь мы прошли всего две лиги.

Четверг, 25 октября. После восхода солнца адмирал плыл к западо-юго-западу до 9 часов. Прошли 5 лиг и, переменив направление, взяли курс на запад. До часа дня шли со скоростью 8 миль в час и к трем часам покрыли 44 мили. В три часа увидели землю — шесть или восемь островов, вытянутых по одной линии с севера на юг. От них корабли находились на расстоянии 5 лиг.

Пятница, 26 октября. Находились у этих островов, в южной части. Везде, на протяжении пяти-шести лиг, было очень мел ко. Там бросили якорь. Индейцы, которых вез с собой адмирал, говорили, что от этих островов до Кубы полтора дня пути на челноках, — корабликах без парусов (navetos), изготовляемых из одного ствола. Называются они каноэ.

Адмирал от этих островов отправился к Кубе. По указаниям, которые индейцы давали о величине Кубы и о том, что на ней есть и золото и жемчуг, адмирал заключил, что Куба должна быть островом Сипанго. [106]

Суббота, 27 октября. С восходом солнца подняты были якоря на стоянке близ упомянутых островов, которые адмирал назвал Песчаными (Islas de Arena); и так как с южной стороны море было очень мелкое, на протяжении шести лиг шли по 8 миль в час. До часа дня плыли к юго-юго-западу и прошли 40 миль, и к ночи, следуя этим направлением, сделали 28 миль.

Перед наступлением ночи увидели землю. Ночью простояли на месте. Всю ночь ливмя лил дождь. За субботний день прошли до захода солнца 17 лиг к юго-юго-западу.

Воскресенье, 28 день октября. Отсюда адмирал пошел, следуя на юго-юго-запад, к острову Куба, — к наиболее близкой земле и вступил в устье одной очень красивой реки, не встретив здесь ни мелей, ни других препятствий. Везде у берега были значительные глубины, и даже у самой земли дно было чисто. Ширина горловин у входа в устье реки 12 локтей — достаточная для прохода кораблей при противном ветре. Якоря, по словам адмирала, были брошены на расстоянии выстрела из ломбарды от места впадения реки в море.

Адмирал говорит, что он никогда еще не видел такой красивой земли. Вся местность, прилегающая к реке, заросла прекрасными зелеными деревьями, отличными от наших [кастильских], и у каждого плоды и цветы были на свой лад. Повсюду сладкозвучно пели птицы. Во множестве росли паль мы, непохожие ни на гвинейские, ни на кастильские, средней высоты, со стволом без чешуи и с очень большими листьями. Этими листьями здесь кроют крыши домов. Берег же был низ кий и ровный.

Адмирал спустился в лодку и направился на берег. На берегу он посетил два дома, которые, как он полагал, принадлежали рыбакам, бежавшим от страха. В одном из домов он нашел собаку, но эта собака совсем не умела лаять. Он обнаружил также сети и веревки из пальмовых волокон, роговой рыболовный крючок, гарпун из кости и другие принадлежности для рыбной ловли, а внутри домов увидел он много очагов. Адмирал предположил, что в каждом из этих домов живет большое количество людей. Он приказал, чтобы никто не смел притрагиваться ни к одной из оставленных вещей, и так было сделано.

Трава здесь была очень высокая — такая, как в Андалусии в апреле и мае. Адмирал нашел среди трав портулак и латук. Он вернулся к лодке и прошел значительное расстояние вверх по реке. [107] По его словам, было таким наслаждением любоваться зеленью лесов и птицами, что трудно было покинуть эти места.

Адмирал говорит, что ничего прекраснее этого острова его глаза еще никогда не видели: много здесь хороших бухт и глубоких рек, и так спокойно море, что кажется будто никогда оно не волнуется у этих берегов: и действительно, трава на побережье росла почти до самой воды, чего не случается, если море бурное. Впрочем, до сих пор ничто еще не могло доказать, что у этих берегов море может быть бурным. Он говорит, что остров пересечен очень красивыми горными цепями: они не очень длинны, но высоки, а все прочие земли так же высоки, как Сицилия.

На острове, как это можно было понять из бесед с индейцами, которых адмирал взял на острове Гуанахани, много источников и рек. Индейцы объяснили ему знаками, что здесь протекает десять больших рек и что обойти остров на каноэ нельзя и за двадцать дней.

Когда адмирал приближался на кораблях к земле, в открытое море вышли два челнока, или каноэ. Но эти каноэ пустились наутек, когда сидевшие в них индейцы заметили, что корабли входят в устье реки, чтобы обследовать дно и выбрать место якорной стоянки.

Индейцы, [взятые на Гуанахани], говорили, что на острове [Кубе] есть золотые копи и жемчуг, и когда адмирал увидел место, подходящее для ловли жемчуга, и раковины, которые считаются приметой жемчуга, он [предположил], что сюда приходили корабли великого хана и при, этом большие, и что от этого острова до материка должно быть 10 дней пути. Адмирал дал и бухте и реке имя Сан-Сальвадор.