Запрещенная реальность. Перезагрузка - Василий Головачев

Поведение спутников Шебанковой было понятно, они испугались показательной акции, а вот её поведение озадачивало. Молодая женщина спокойно стояла в сторонке, смотрела на свою догорающую машину, стоившую немалых денег, и разговаривала по мобильному телефону. Растерянной она не выглядела, зло хмуря тонко подвёденные брови.

– Вряд ли она поймёт предупреждение, – усомнился Матвей, усаживаясь в подъехавший кроссовер.

– Похоже, нам придётся ещё раз приезжать в Курск, – согласился Соколов, устраиваясь рядом на заднем сиденье.

– Надеюсь, вы не собираетесь её… мочить?

– Нет.

– Зачем же передавали чёрную метку?

– В принципе вина этой дамы не тянет на вышку, однако наказание должно быть неотвратимым. Как решит комиссариат. А вот старшие её подельники, по сути освободившие преступницу от справедливого возмездия, виновны больше.

– Вы их…

– Нужны более радикальные меры. – Соколов включил рацию. – Афоня, что у вас?

В Курск приехали двенадцать бойцов оперативной бригады, не считая сопровождавших Соколова оперативников, и все они должны были сделать одно и то же – вручить «спасителям» Шебанковой чёрные метки и провести акции устрашения.

– Все на месте, – ответил Соколову командир подразделения, специализирующегося на проведении «мелких» бандликов. – Акции проведены без сучка и задоринки. Больше всего возились с судьёй, она как чувствовала наш интерес, бегала по всему городу.

– Передали?

– Так точно.

– Свидетели?

– Нет. Джип «Тойота Лендкрузер» – горит, мизинец укоротили, поорала, но поняла.

– Хорошо. – Соколов выключил рацию. – Федя, домой.

Водитель кроссовера, хорошо ориентирующийся в Курске, повернул к мосту через реку Тускарь. Спустя полчаса они были за городом.

Уже в Москве Матвею сообщили сводку криминальных новостей по Курску, в которых сообщалось, что в городе неизвестные «отморозки» взорвали одновременно пять автомобилей, принадлежащих сотруднику УВД следователю Своеву, прокурору Лившицу, судье Синякиной, председателю горизбиркома Шебанковой и её дочери Алевтине. Всем пятерым были вручены чёрные визитки «Стопкрима» с вытесненными кинжальчиками, после чего прокурору, судье и председательше избиркома были отрублены мизинцы. А в Интернет были сброшены компроматы на всех пятерых, объяснявшие суть необычных наказаний чиновников правопорядка, позволивших уйти от ответственности Алевтине Шебанковой за совершённое ею преступление.

Акция наделала много шума, и в УВД города пообещали сделать всё возможное, чтобы найти самодеятельных «судей и палачей» заработавшего в полной мере «чистилища», деятельность которого в душе поддерживала большая часть населения России.

– Плевали они на закон, – сказал Матвей, прощаясь у дома с Вениамином; его вдруг взяли сомнения, что карательная акция возымеет действие. – У них все повязаны меж собой круговой порукой, крышуют друг друга испокон веков, это система пострашнее мафии.

– Посмотрим, – сказал Соколов обещающе. – Мы тоже система.

Только через три дня после этого события Матвей узнал от отца, что курского прокурора Лившица срочно перевели в Магадан, следователь Своев уволился, судья Синякина уехала за границу, в Литву, а на Алевтину Шебанкову повторно завели уголовное дело.

«Стопкрим» начали уважать, хотя и злобно. Во всяком случае, глава Следственного комитета России Вергилий Хомутин заявил, что сделает всё возможное для ликвидации «террористической организации» «Стопкрим», попирающей законы государства. Читать следовало: «попирающей законы бандитской чиновничьей структуры государства».

Глава 4

Хроники национальной катастрофы

Президент чувствовал себя скверно. Боли в коленях не проходили, несмотря на применение магнито-волновой терапии для лечения артрозов, а к ним ещё добавились боли в сердце. После разговора с советником месячной давности, в котором Артур Владиленович посоветовал Игорю Владиславовичу пройти курс лечения, президент сдал анализы на онкомаркер – ПСА, прошёл полное медицинское обследование и убедился в том, что советник прав: каждая международная встреча отнимала у Игоря Владиславовича много сил, и, как бы ни шутили по этому поводу российские либералы (Артур называл их либерастами), управляемые Западом через так называемые неправительственные организации и фонды развития демократии, на президента оказывалось негативное дистанционное пси-воздействие, сказывающееся на здоровье, на психике прежде всего, провоцирующее заболевания опорно-двигательного аппарата и сердца. Он поздно спохватился, начиная искать методы защиты от воздействия, но теперь хотя бы знал, что его приговорили к ликвидации, спровоцировав неизлечимую болезнь. И хотя рак ему «не всадили», вдруг участились сердечные приступы, начались боли в суставах, и не приходилось сомневаться, что враги научились издали воздействовать на людей, активируя либо усиливая их недуги.

Игорь Владиславович нажал на панели селектора клавишу вызова секретаря, бросил:

– Полчаса ни с кем не соединять, я занят.

– Хорошо, Игорь Владиславович, – ответил пресс-секретарь густым баритоном.

Президент знал его давно, ещё по работе в Иркутске, и этот всегда тщательно выбритый, подтянутый, безукоризненно одевающийся, вежливый человек ему нравился.

Обезболивающее – Игорь Владиславович пользовался вольтареновыми свечами – подействовало через двадцать минут. Стало значительно легче, захотелось сделать если не пробежку по парку, то хотя бы прогулку. Однако он давно не давал себе поблажек, научившись отдыхать в короткие периоды между рабочими совещаниями, визитами к губернаторам и работой с документацией, поэтому и в нынешний дождливый октябрьский день позволил себе лишь прогулку по кабинету и чашку кофе с ломтиком лайма.

День начался с доклада пресс-секретаря о положении дел внутри страны. Отсеиванием важной информации для президента занимался целый отдел экспертов, после чего пресс-секретарь выделял наиболее важные события и обращал на них внимание шефа.

Потом в десять заявился директор ФСБ Звягинцев с докладом о событиях в Приднестровье. В последние полгода война там на границе с Украиной прекратилась, но неподконтрольные официальному Киеву нацбатальоны «Днепр» и «Азов», переброшенные из-под Донецка в Одесскую область, по-прежнему вели обстрелы пограничных укреплений российских миротворцев, жертвы множились, по большей части среди мирного населения, и надо было эту проблему решать. Кроме того, у главного ведомства, отвечающего за безопасность страны, хватало хлопот с деятельностью боевиков «Исламского государства» на Ближнем Востоке, уже занявшем почти весь Ирак, Ливию, Палестину и половину Сирии, рвущегося к границам Ирана, Саудовской Аравии и устраивающего теракты и диверсии не только в Египте и Турции, но и на территории Узбекистана, Киргизии, Армении и Азербайджана.