Падение драконов - Кристиан Камерон

class="p1">Тайлер дернул углом рта; ей это не понравилось, потому что ей показалось, что он что-то скрывает. Но тут старый повстанец кивнул.

— Кит Кроуберд. Ты хорошо поработала. — По его меркам, это была невероятная похвала.

— Товарищ? Зачем убивать королеву? Ну, то есть я знаю зачем. Но почему для Тоубрея?

Тайлер наклонился ближе. Темнота вокруг полнилась шепотом.

— Мы все это обрушим. Пусть все сгорит. Тогда мы будем свободны.

«Но ты подчиняешься приказам демона». Она еще пыталась думать об этом, но заснула.

АЛЬБИНКИРК — ГОСПОЖА ХЕЛЕВАЙЗ

Госпожа Хелевайз наблюдала, как кокетничает ее дочь. Дочь стояла во дворе, наконец-то очищенном от мусора и чисто выметенном — только у дверей конюшни осталась аккуратная кучка конского навоза. Насос колодца работал, возле него стояли два высоких мускулистых молодых человека, Джейми Ле Хоек и Хаегерт Куси, оруженосцы, а нынче жнецы. Большинство женщин вышли в поле. Темное осеннее золото пшеницы поднялось высоко, зерна были так велики и крепки, что стебли гнулись под их весом, созрели пшеница и овес. Такого урожая никто не мог припомнить, хотя осталось всего несколько ферм. С крыши каменного особняка видно было, что земель под паром больше, чем распаханных, что до самых стен Альбинкирка красно-золотая древесная листва слишком часто виднеется среди сияющего золота зерна. Но, как бы ни были малы пашни, год выдался очень урожайный, и не хватало людей, чтобы собрать все и сложить в амбары.

Хелевайз исчерпала весь свой запас любезностей, чтобы пригласить из Альбинкирка дюжину крепких молодых людей. Она была отличной соседкой, она помогала при многих родах, давала прекрасные обеды, пригласила на ужин великую герцогиню Тикондаги, хоронила трупы. Людям она нравилась, и исполняющий обязанности коменданта Альбинкирка, выздоравливающий главный конюший сэр Шон Ле Флер, позаботился о том, чтобы оруженосцы и молодые солдаты, оставленные альянсом, когда армия двинулась на запад, пришли ей на помощь. Он и сам явился: левый бок в бинтах, лицо почти скрыто хитроумным шелковым худом, туго застегнутым, чтобы спрятать ожоги. Теперь он сидел позади нее на ее лучшей скамье, поставив грязные сапоги на кусок мешковины. Он проработал весь день, не боясь перепачкать красивую одежду и не обращая внимания на явную боль от ожогов.

— У вас лучший гипокрас в стране, — сказал он с обычной учтивостью.

Ее дочь только что метко бросила Джейми Ле Хоеку в голову брусочек мыла. Ее лучшего мыла. Филиппа весь день работала в поле, каштановые волосы перепутались, лоб сиял от пота, и Хелевайз очень боялась, что ее дочь окажется самой красивой женщиной на сто миль в округе. Она никогда не выглядела лучше, несмотря на пятна пота и честную грязь — или благодаря им.

Подруга Пиппы Роуз, которая жила с ними с тех пор, как во время первых нападений погиб ее отец, вошла во двор, отбросила волосы за спину и увенчала подругу венком из роз.

— Да, я королева полевых работников, — заявила Пиппа. — Ой! Шипы!

Роуз закрыла лицо руками и засмеялась, и молодой Куси засмеялся вместе с ней.

— Чудесно. Терновый венец для колючей Пиппы.

— Колючая Пиппа запуталась в колючках! — воскликнула Роуз.

Джейми нахмурился и ничего не сказал. Он вообще мало говорил, что не помогало ему в любви. Но Хелевайз заметила, что он поймал брошенное мыло.

— Почему бы вам, нахалам таким, не убраться отсюда, чтобы девочки могли помыться? — сказала Филиппа. — Иначе покажу вам настоящие колючки.

— Мойтесь при нас, — предложил Куси.

— Только через мой труп, — отрезала Филиппа. — Слишком от вас несет.

«Ради всего святого, а у нее хорошо получается, — подумала ее мать. — Интересно, где она этого набралась?»

Другие оруженосцы и двое здоровенных воинов возвращались с полей грязные и усталые. Старухи накрывали столы в задней части дома, где за боярышником прятались стоящие камни; пахло репой и жареной бараниной. Прошла мимо старая матушка Крэбб, шпынявшая пару молодых женщин, которые тащили великолепный дымящийся пирог. Многие мужчины тут же потеряли интерес ко всему, кроме пирога.

Оруженосцы вытерлись собственными рубашками, а затем надели их и небрежно, двигаясь неуклюже-грациозно, зашнуровали дублеты без рукавов. Хаегерт Куси спрятался в конюшне и подсматривал, как девушки моются, Джейми схватил его за ухо и выкрутил его, они обменялись парой унылых ударов и ушли.

— Причесаться не забудь, — крикнула Хелевайз дочери.

Филиппа нахмурилась и не соизволила ответить.

Хелевайз вернулась к своему гостю.

— Вы слишком высоко цените мое бедное хозяйство. Вы и ваша маленькая армия спасли мой урожай.

Сэр Шон мрачно улыбнулся.

— Армия сражается за свою жизнь на западе, — с горечью сказал он, — и спасти урожай — меньшее, что я могу сделать.

Хелевайз собрала всю свою хорошую оловянную посуду и немного серебра, чтобы сделать стол хоть чуть-чуть красивее. Весь день она казалась спокойной, но теперь, сама этого не желая, обратилась к сэру Шону:

— Это когда-нибудь закончится? Эта война?

— Да, — твердо сказал он и слегка поморщился.

Она подумала, что уверенность — его лучшая черта.

— Мы победим и все отстроим заново.

— Ваши слова да Богу в уши. Есть ли новости с востока?

— Из Древней земли? Или Ливиаполиса?

— Меня устроят любые новости. Кроме новостей о состоянии посевов и больной свиньи Мэг.

Сэр Шон улыбнулся. Позвонили к обеду, и Филиппа, совершенно преобразившаяся посредством ведра родниковой воды и тяжелой щетки для волос, молнией пролетела мимо, оставив после себя шлейф ароматного мыла.

— Эй! — крикнула Хелевайз ей вслед и посмотрела на сэра Шона. — Во что была одета моя дочь?

Вопрос был риторический. Филиппе каким-то образом удалось за пять минут переодеться в узкий темно-красный киртл без всякой сорочки снизу, так что сквозь шнуровку виднелось тело. Почему-то серп так и висел у нее на поясе, как почетный знак.

— Я не заметил, — ответил сэр Шон, хотя и покраснел довольно сильно.

— Черт побери, — сказала Хелевайз, зная, что ее дочь уже вернулась, уверенная, что мать не устроит сцены перед гостями, — я не хочу видеть своим зятем Хаегерта Куси.

— Я поговорю с ним. — Сэр Шон медленно поднялся.

Праздник урожая удался. Правда, не хватало мужчин, а этрусского вина было не достать в Альбинкирке ни за какие деньги. Сэр Шон принес одну бутылку, и Хелевайз разделила ей с матушкой Крэбб и сэром Шоном. Сахар сильно поднялся в цене, шафран и перец почти пропали, потому что все корабли отправились на войну. Зато пчелы собрали очень много меда, репа выросла огромная, а лосось, которого Джейми Ле Хоек вытащил в любимом пруду сэра Джона Крейфорда, вызвал слезы на глазах у Хелевайз. Она скучала по этому человеку и его