В огне рождается сталь - Ай У

Юань Тин-фа вышел из кабинета директора. Он с волнением думал о предстоящей встрече. Ему впервые предстояла беседа с иностранными гостями и не хотелось ударить лицом в грязь. Его взволновало то обстоятельство, что директор попросил именно его рассказать гостям о своих успехах. Значит, директор по-настоящему ценит его.

В клуб Юань Тин-фа не пошел, а само собой получилось так, что он оказался в мартеновском цехе. Так уж повелось, что за каким бы делом он ни пришел на завод, он обязательно заходил в свой цех.

Вскоре его позвали в кабинет директора, предупредив, что там уже ждут гости из Румынии. Когда он вошел в кабинет, директор сразу же представил его гостям. Их было двое: один — полный, другой — худощавый, оба черноволосые. Они стали трясти руки Юань Тин-фа и что-то говорить на своем языке. Хотя Юань Тин-фа и не понимал ни одного слова, но по их радостным лицам, по сияющим глазам, по задушевному тону понял, что они выражают свое восхищение. И когда переводчик перевел их слова, оказалось, что они действительно говорили об этом. Он почувствовал, что эти два иностранца действительно прибыли из братской страны, и на душе у него полегчало.

В кабинете собрались лучшие рабочие завода. Гости слушали рассказ директора о заводе и быстро записывали все в свои блокноты. Затем они начали задавать вопросы, особенно интересовало их производство стали. После нескольких вопросов полный иностранец поинтересовался:

— Чему равен заводской рекорд по скоростной плавке?

— Семь часов пять минут, — спокойно ответил директор.

— А какова емкость печи?

— Двести пятьдесят тонн.

Гости оживленно заговорили между собой.

— Они считают, что это очень высокий показатель, — сказал переводчик.

В это время худощавый обратился с вопросом к Юань Тин-фа.

— Он спрашивает: этот рекорд установили вы? — перевел переводчик.

— Нет, не я, — поспешно ответил Юань Тин-фа и невольно покраснел.

— Это другой рабочий, — сказал директор, но сам начал рассказывать гостям об успехах Юань Тин-фа. После его рассказа один из гостей спросил:

— А можем мы встретиться с тем рабочим, который установил рекорд?

— Его сейчас нет, он придет заступать на смену только в четыре часа, — ответил директор и посмотрел на гостей, ожидая других вопросов.

— А как зовут этого рабочего? — снова спросил худощавый.

— Цинь Дэ-гуй.

Гости дважды переспросили у переводчика, прежде чем записать фамилию Цинь Дэ-гуя в свои блокноты.

Затем гости отправились в мартеновский цех.

Выйдя из кабинета директора, Юань Тин-фа поинтересовался:

— Кто они такие?

— Говорят, что корреспонденты, — ответили ему.

Юань Тин-фа только вздохнул, недовольно подумав про себя: «Чего доброго, пожалуй, об этом дутом рекорде напишут еще и в иностранных газетах!»

Время приближалось к двенадцати часам, и Юань Тин-фа поехал домой. Встретив его, жена спросила:

— Зачем тебя вызывали?

— Беседовал с двумя иностранными гостями, — ответил, немного помедлив, Юань Тин-фа.

— О-о! — радостно воскликнула Дин Чунь-сю. — Это просто замечательно, что тебя специально вызвали для встречи с иностранцами.

— Ничего интересного там не было, зря только оторвали от сна. — И Юань Тин-фа улегся на кане с явным намерением уснуть. Дин Чунь-сю тут же отправила ребенка гулять, чтобы не мешал отцу спать, а сама ушла на кухню.

Но Юань Тин-фа никак не мог уснуть, его мучило какое-то неосознанное беспокойство. Наконец он сел на кан и закурил. В глаза ему лезли нарисованные на двери белые кружочки. Юань Тин-фа вспомнил, что Цинь Дэ-гуй в этом месяце сварил только две скоростные плавки, то есть значительно меньше его, но одна из этих плавок Цинь Дэ-гуя была рекордной, и именно это привлекало всеобщее внимание. Об этом написали уже китайские газеты и, пожалуй, теперь напишут еще и в иностранных. Он вспомнил, что, несмотря на то, что директор пригласил не Цинь Дэ-гуя, а его на встречу с иностранцами, тем не менее именно рекорд Цинь Дэ-гуя был воспринят гостями как наиболее выдающееся достижение завода. От этих мыслей на душе у него стало еще тяжелее.

Сегодня Дин Чунь-сю приготовила на обед его самое любимое блюдо — мясо, поджаренное на сливочном масле. Она поставила перед мужем тарелку с едой и радостно сказала:

— Когда я узнала, что ты встречался с иностранцами, я очень обрадовалась. Ведь никогда раньше не бывало такого.

Но Юань Тин-фа ел без всякой охоты. Дин Чунь-сю рассчитывала, что настроение мужа во время обеда подымется и она сможет поговорить с ним о покупке шерстяного платья для матери. Но хмурое выражение его лица удержало ее от этого разговора. Однако через несколько минут, набравшись храбрости, она завела речь о том, что встретила на днях двоюродную сестру Сунь Юй-фэнь и узнала, что та собирается навестить своих родителей. Хорошо было бы с ней передать шерстяное платье для матери.

— Шерстяное платье, — без всякого энтузиазма протянул Юань Тин-фа. — Да разве в такую жару можно носить шерстяное платье!

— Я просто хотела воспользоваться ее поездкой, а то потом трудно будет отправить.

— А сама ты потом как, с пустыми руками поедешь? — насмешливо спросил Юань Тин-фа.

— Конечно, тебе говорить легко! — вспылила Дин Чунь-сю. — Когда-то я сама поеду! Может, и через полгода не выберусь. — Но, чувствуя недовольство мужа, она не стала продолжать этот разговор. Обед они кончили молча. Убирая посуду, она ласково сказала.

— Ты не выспался ведь, ложись еще поспи.

Но Юань Тин-фа посидел еще немного и отправился на завод. Увидев, что Цинь Дэ-гуй на этот раз потратил на плавку больше десяти часов, он немного успокоился: «А этот мальчишка совсем опростоволосился!»

Все же Юань Тин-фа решил даже в таких условиях попробовать сократить время плавки. Он постепенно стал увеличивать подачу газа в мартен и внимательно следил за состоянием свода: при малейшем изменении его цвета он приказывал уменьшать подачу газа. Такая напряженная работа изрядно выматывала силы.

Двое суток Юань Тин-фа недосыпал, к тому же сказывалось и тяжелое душевное состояние. Посреди смены он неожиданно задремал у мартена. Этот короткий сон освежил его. Когда он через несколько минут пришел в себя, то почувствовал прилив новых сил. Но за этот промежуток времени стряслась беда: еще два квадратных метра поверхности свода покрылись «сосульками». Он втихомолку зло обругал себя. Сжечь свод, да еще и плавку провести медленно значило окончательно опозориться. Что тут делать? Выход оставался один — варить быстрее. Он понимал, что сейчас весь завод живет только скоростными плавками. Он решительно приказал увеличить подачу газа и воздуха. Свод разрушался все больше, но это не волновало теперь мастера. Все его мысли были направлены на ускорение плавки. Он то и дело увеличивал подачу газа и воздуха. В конце плавки он снова посмотрел на разрушающийся свод, и из груди его вырвался тяжелый вздох. Однако рекорд Цинь Дэ-гуя был побит: он выдал плавку ровно за семь часов.

Пришедший на смену Чжан Фу-цюань, узнав, что Юань Тин-фа установил новый рекорд, радостно воскликнул:

— Мастер Юань, да вы прямо камень сняли с моей души! А то этот негодяй Цинь Дэ-гуй зазнавался бы неизвестно еще до каких пор!

Чжан Фу-цюань бросил небрежный взгляд на свод мартена, считая, что уж Юань Тин-фа следит за ним как следует. Не допуская даже мысли, что со сводом могло что-нибудь произойти, он назидательно сказал рабочим своей бригады:

— Только работая так, как мастер Юань, можно поставить настоящий рекорд.

Холодный ветер на улице отрезвляюще подействовал на возбужденного Юань Тин-фа, и ему стало стыдно. Ему и раньше случалось «сжигать» свод, но делал он это не нарочно, и повреждения всегда были невелики. При последующей работе он тратил, много сил, чтобы не допускать дальнейшего разрушения. Но сейчас все было не так. Получилось, что свод печи он испортил намеренно, да при этом еще и очень сильно. Это был первый случай после Освобождения, когда он сознательно нанес ущерб государственному имуществу. И он чувствовал, что сегодня совершил преступление.

Дин Чунь-сю, увидев печальное лицо мужа, настороженно спросила:

— Тебе нездоровится?

— Нет! — отрезал Юань Тин-фа и, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, улегся спать.

— Я приготовила лапшу, ты будешь есть?

— Я не голоден.

— Тебе явно не по себе, ты сегодня, наверное, снова не выдал скоростную плавку? — в раздумье спросила Дин Чунь-сю.

— Почему ты решила, что не выдал? — неохотно откликнулся он.

— А-а, значит, все-таки выдал? — радостно воскликнула Дин Чунь-сю и взяла с подоконника мелок, намереваясь нарисовать на двери очередной кружочек.

— Не кричи, дай мне спокойно уснуть! — по-прежнему угрюмо проворчал Юань Тин-фа.

— Да ты скажи толком, чтобы я уж могла точно отметить.