Волчий трон (СИ) - Хван Евгений Валентинович

— Ладно пошли — ответил я Низамию, который крутился тут же неподалеку от нас.

В последнее время я стал доверять своему жрецу больше, нежели своему телохранителю. Наверное из-за этого послания из кольца? Ох, как хорошо, что оно у меня появилось. Лаолис меня научил, как упорядочить вещи внутри пространства перстня и как магически, невидимыми руками уложить все внутри него. Говорил все это как-будто не мне, а в пространство или как бы сам собой. После того, как навел порядок в кольце, там осталось очень много свободного пространства, даже не могу представить себе, чем ещеего можно заполнить.

Я шел впереди по гулкому коридору, а сзади меня слева и справа, чуть поотстав шли жрец и телохранитель. Вот мы прошли стражников, стерегущих мои покои и подошли к резным, двустворчатым дверям.

— Прошу Ваше Высочество — перешел на официальный тон Низамий и забежав вперед, раскрыл передо мной двери в большое помещениеили как ее называли малый обеденный зал.

Малый обеденный зал встретил меня «почтительным» молчанием или мне это показалось? Я был, как натянутая струна и даже чувствовал малейшее дуновение ветерка, хотя какой ветер в закрытом помещении?

— Его Высочество Альран Тождий первый! — стукнул церемонийместер своим посохом о мраморный черный пол.

Аристократы и аристократки почтительно склонились и выстроились в два ряда. Мужчины склонили головы, а дамы согнулись в реверансе, на мой взгляд не очень почтительно, это внутренне меня толкнул настоящий принц. Ого! Неужели проснулась вторая моя сущность, до сих пор спавшая?

Через некоторое мгновение мне показалось что-то несоответствующим в церемонии и порядке занятии обеденного стола. Молодые люди, галдя и громко разговаривая усаживались за столом, не обращая на меня никакого внимания. Насколько я знаю из истории земного средневековья и рыцарства, то первым за стол должен садиться сузерен и только потом по его знаку должны занимать подобающие своимместам, его вассалы.

— Лаолис — мысленно я воззвал к жрецу — это что у нас так принято занимать места?

— Нет, Ваше Высочество — тут же печально отозвался он — сначала должны сесть Вы, а затем по Вашему знаку и остальные — ну все, как я и думал.

— Хм, скажи, а кто все эти молодые нахалы? — и я мысленно показал на галдящую толпу за столом.

— Это сыновья и дочери герцогов, графов и наиболее влиятельных баронов — так же мысленно ответил мне Лаолис — все эти молодые люди ваша свита, Ваше Высочество.

— Нда? — и у меня в изумлении взлетели брови — и меня тут же перекосило от такого пренебрежения мной, хотя если логически помыслить, то у них были все причины для таких поступков. Черт, что же это со мной? Я откуда-то, почему-то знал такой сложившийся порядок вещей и меня это раньшевовсе никак не волновало, а теперь прямо бесит и всего колотит. Это, что уже реакция моего нового я? Почему, глядя на эту «золотую» молодежь меня начинает затоплять ненависть?

— Ваше Высочество, не берите все близко к сердцу — это опять мысленно обратился ко мне Лаолис, чувствуя мои вырвавшиеся наружу негативныеэмоции — Вам было тяжело воспринимать ваше положение, вы были тогда еще маленьким ребенком и сейчас после вашего отравления ничего не изменилось.

— Спасибо Лаолис — поблагодарил я его, стараясь унятьподнявшуюся бурю, внутри моей души.

Несмотря на полыхающий внутри пожар ненависти, внешне я ничем не проявил своих эмоций и остался совершенно бесстрастен ко всему окружающему, наверное этим удивив молодых аристократов. На меня во все глаза смотрел Низамий и жрец, у них на лице тоже было написано удивление. Вероятно раньше это тело по другому выражало свои эмоции и негодование, отрываясь на своих «подданых» визгом и истерикой?

Я буквально шкурой чувствовал, что все ждут от меня взрыва эмоций и скандала. На столе стояли холодные закуски, которые с удовольствием уминали, сидящие за столом сыновья и дочери аристократов, громко разговаривая между собой, специально нарушая дворцовый этикет. Я вздохнул и подал знак слугам, чтобы начали вносить горячие блюда, послышался смех и бодрое постукивание ложек и вилок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Через некоторое время, все же удивление прошло и неторопливая обеденная трапеза продолжилась. Я даже успокоился, что на мою персону перестали обращать внимание и сам приступил к обеду. Но, такое благолепие не могло продолжаться вечно и ко мне с вопросом обратился молодой человек, сидящий слева от меня.

— Ваше Высочество, вы так долго не выходили из своей опочивальни — сделав печальное лицо высказался тот — мы уж начали беспокоится за ваше здоровье?

— Граф Лирн, сын герцога Турна — тут же мысленно подсказал мне Лаолис. Я знал всех значительных людей королевства, за четыре месяца хочешь, не хочешь вызубришь всех назубок у такого учителя, как Низамий. А с Лаолисом мы договорились, что тот меня будет мысленно подстраховывать и называть людей, обратившихся ко мне.

— Спасибо граф — поблагодарил я его — сейчас я вполне здоров!

— Как здоров? — тут же возразил сынок герцога — вы же почти четыре месяца не выходили из своих покоев? Мыуже начали беспокоится о вас, почему так долго? Ах, да вас же лечил жрец — тут же поправился тот, криво усмехнувшись.

За столом раздались смешки.

— Это он намекает, что у вас нет денег! — поспешил подсказать Лаолис, потому что мое лицо источало недоумение.

— Граф Лирн, вы что считаете Лаолиса, жреца Атеи златокрылой недостаточно квалифицированным специалистом?

— Нет, конечно же нет — согласился со мной граф и тут же его речь потекла словно мед, а выражение хищного торжества не покидало его лицони на миг — мы все знаем, что жрецы Атеи златокрылой всегда помогают «остро» нуждающимся — «остро», тот подчеркнул интонациями и в зале опять послышался взрыв смехаи гнусное хихиканье.

— Ээ, Ваше Высочество…. — услышав в своей голове голос жреца, я его прервал, взмахом руки. Тут уже я и сам сообразил на что намекает эта сволочь. Дело в том, что жрецы храма никогда не брали за свои труды деньги и они поступали, как самые настоящие целители, довольствовались только тем, что приносили им люди. Не могли отдариться только лишь нищие или совсем убогие. Вот на это и намекал этот гаденыш, сравнивая меня с калеками.

Я с трудом подавил желание воткнуть вилку в глаз этому наглецу. Вот опять это проявление моего прошлого я, которое остановил своей волей, не дав вспыхнуть всесокрушающей злобе, каковую и ждал от меня граф. Нет, не дождешься скотина! Успокаивал себя одним «собака лает, ветер носит».

— Да, вы совершенно правы граф — невозмутимо ответил Лирну — жрецы делают очень нужное дело и поступают, как и должно поступать настоящему целителю.

Графа всего перекосило от моего спокойного ответа. Не такой реакции тот ждал на мои слова, ему нужна была моя истерика и крик с пеной у рта. Затаив дыхание за нашей перепалкой следила вся толпа, сидящая за столом, наверное четыре месяца скучали по моим скандалам.

— Воистину, жрецы делают доброе дело — смотря на его кислую рожу, произнесенные им слова не соответствовали их содержанию. Он их произнес, лишь бы за ним оставалось последнее слово.

Видя на мое спокойное лицо и такой же ответ, у остальных отпало всякое желание меня подначивать. Интерес ко мне увял и многие занялись своими проблемами. Я тем временем насытился и поскорее покинул обеденный зал, больше не желая ни минуты там оставаться.

— Теперь, Ваше Высочество, нас ждет «Королевский суд» — напомнил мне Низамий, идя впереди нас с Лаолисом, показывая путь, куда идти. Опять, идя по гулкому коридору, меня до сих пор не покидало чувство унижения. По словам жреца, раньше я очень бурно реагировал на такие эскапады аристократов и иже с ними, сейчас же боролся с внутренним я, пытаясь заглушить внутренний протест души.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Если уж сейчас с трудом унимаю эти вспышки гнева, то принца и раньше пытались затравить. Теперь я вполне понимаю, высказывания Лаолиса «затравят» и теперь вполне ясно назначение моей «свиты», максимально меня вывести из себя, чтобы впоследствии объявить принца невменяемым и затем заменить королевскую династию. Вот только согласия между герцогами нет, потому наверноеи жив до сих пор.