Время в моей власти - Геннадий Иванович Атаманов

те годы была и подальше – сумма достаточно реальная. Но… Я был студент, а мать получала копеечное пособие по болезни – так что у нас и пятидесяти рублей на руках не бывало. И все-таки о поездке я подумывал, пока не пришло известие.

– Гена, цены у вас повысились вдвое, надо 800 рублей…

Приехали. И странное дело! Времена меняются, эпохи сменяются, государственный строй , а тенденция все одна и та же: цены повысились вдвое…

Через тридцать лет, живя в городе Санкт-Петербурге, собрались мы семейством в круиз по Европе, и в Швецию должны заехать, а там – я страшно обрадовался, когда увидел маршрут – в город Упсала! Боже мой, я даже названия улиц до сих пор помню, где жила Галя, и которые когда-то старательно выводила моя рука, обмакивая перо в чернильницу: Eriksgatan, Norrlandsgatan… Живо представил себе, как войду в королевский замок, древний собор, пройду по местам, где ходила она – войду в дом, где жила она!..

Увы, заезд в Упсалу отменили, да так ловко все обставили, что и претензии не к кому предъявлять. Однако в Стокгольме я увиделся с родной сестрой Гали – Кирой Васильевной. Она очень готовилась встретить нас у себя дома, но времени было в обрез, и мы встретились только в центре города, посидели в кафе. Хотя мы видели друг друга впервые в жизни, встреча оказалась очень теплой, по-настоящему родственной.

Потом, стоя на платформе железнодорожного вокзала в Стокгольме, и глядя на табличку: Упсала, я представлял, как Галина, будучи в Стокгольме, отъезжает домой, в Упсалу… «Здесь очень красиво, деревья в снежных кружевах» – пишет она мне в открытке 1970 года, отправленной с этого вокзала. А я попал в дождь, который считается хорошей приметой – на счастье. И все время, пока мы находились в столице Швеции, небеса все окропляли и окропляли нас – на счастье, на счастье…

* * *

Заграница для немалой части моих родных староверов началась в 30-х годах, когда Василий Атаманов с группой уймонцев ушел в Китай. Так что не все оказались в Нарыме, на пустынном берегу северной реки, обреченные на смерть от голода, горя и страданий. И теперь потомки Вахрамея Атаманова есть по всему свету – от Швеции до Бразилии. Но вначале был Китай, где сибиряки, вместе с другими русскими людьми со всех концов России, стали налаживать свою жизнь… Все закончилось в 1945 году с приходом советских войск. Василий был арестован, отправлен в Советский Союз, получил срок, побывал на стройках коммунизма. Остался жив, и когда освободился, поселился в городе Братске, жил в семье дочери от первого брака. Бывал и в Бийске, навещал своих племянниц – мою мать и тетку. Я его помню! В 67-м году с Галей, приехавшей к нему из Швеции, Василий отправился на родину, в Горный Алтай. Умер в начале 70-х, похоронен рядом с первой женой. Вот такая судьба…

А русские из коммунистического Китая двинулись в Латинскую Америку, по большей части в Бразилию – в том числе и семья Василия Атаманова. Один его сын, Виктор, стал архитектором, в Сан-Пауло, другой, Михаил – инженером, работал в США, дочь Кира была сотрудником банка – в Швеции. Ну, а про Галю вы знаете…

После первого приезда Галины в Россию у нас было двадцать лет переписки, я за это время обосновался в Ленинграде-Петербурге, так что к ее второму приезду – в Москву, из США, с семьей, на празднование 1000-летия крещения Руси – мне на встречу было ехать недолго: ночь в поезде.

Днем мы встречали американцев в аэропорту. Вместе с Галиной приехал ее муж – Прохор Григорьевич Мартюшев, и сын – 9-летний Гаврюша. Группа, прилетевшая рейсом из Нью-Йорка, оказалась невероятно колоритная! Мужчины – бородатые, в косоворотках, украшенных вышивкой, подвязанных поясами с кистями; женщины – в косынках, длинных платьях-таличках… Ткани всё блестящие, яркие, шелковые, вышивка нарядная! А люди всё крупные, рослые, свободные, уверенные в себе, спокойно-веселые, улыбчивые, говорливые… Наверное, аэропорт «Шереметьево-2» со дня своего основания не видел таких людей – притом русских, настоящих русских!

Прохор Григорьевич, которому было уже за 60, в Россию приехал впервые.

– Бедная страна, бедная, – произнес он после объятий и приветствий.

Это он углядел из окошечка самолета, когда рассматривал деревеньки, пригороды Москвы, « частный сектор» – убогие домишки, серые заборы, пыльные дороги… А сравнить ему было с чем : белый свет он повидал чуть не весь.

Из аэропорта поехали в гостиницу «Украина», поднялись на высокое крыльцо, на широкую площадку перед входом, где нас встретили подъехавшие ранее русские – из Бразилии, Австралии – отовсюду…

– Надо же, как ты похож на Виктора Атаманова, – сказали мне, – сейчас удостоверишься.

Подвели ко мне маленького мальчишку, который меня не знает, а Виктора Атаманова знает. Это кто? – показывают на меня.

– Это дядя Витя из Бразилии…

Дядя Витя, правда, тогда не приехал – но, как видите, я его заменял!

Шучу. Каждый из нас занимает свое место во всемирном клане Атамановых…

Остаток этого дня был посвящен отдыху: фотографировались, ходили обедать в ресторан, гуляли вокруг гостиницы… Отдельный, особый поход совершили в магазин «Березка» при гостинице. Как бы это объяснить человеку 21-го века, что это такое – магазин «Березка» в Советском Союзе? Сказочная пещера Али-бабы? Нет, это выход за «железный занавес»! В магазинах «Березка» продавались товары западного производства, которых не было в советских магазинах, но купить которые можно только за валюту – которой не было, и быть не могло – у советского человека. Магнитофоны, джинсы, французские духи… Наши родственники купили нам с женой в подарок японский магнитофон! Вон он, и сейчас стоит, функционирует – что ему сделается?..

Набрав еще баночного пива – чудо из чудес – под восторженно-завистливые взгляды продавцов двинулись в свой номер. Пиво оказалось слабенько-кисленьким, безвкусным – про пастеризацию мы тогда еще ничего не знали – но я сидел, упорно дул его…

Галина Васильевна с устатку прилегла отдохнуть, задремала, сняла с руки часы, положила их на тумбочку передо мной… Я пригляделся: легендарные швейцарские Longines! Взял, показал жене… Галина Васильевна заметила, сказала :

– Оля , забери их себе на память, часы хорошие, золотые…

Вот такая она была – моя тетя Галя!

Ну, часы мы повертели, как диковинку, и положили на место…

Долгий летний день закончился веселым ужином