Источник Шиюна - Кэролайн Черри

3

Снаружи послышалось какое-то движение, мягкие шаги по мощеной дороге. Джиран подняла голову, просыпаясь от полудремы; ее плечо онемело под тяжестью гостя. Вошла Зай, дрожащая и мокрая, толстая Зай, которая выбегала поправить сигнальный огонь. Ее губы посинели от холода, капли дождя стекали с ее юбок, и двигалась она так тихо, как только могла. Из тумана за ней пробирались другие. Они входили один за другим, вооруженные кухонными ножами и веслами, держа свое оружие наготове. Никто не разговаривал. Сердце Джиран сильно стучало. Ее губы пытались остановить их, ее кузенов, кузин и дядьев. Дядя Нарам был первым, кто направился к очагу. За ним последовал Лев, а за ним Фвар и Ингир. Неожиданно Сил поднялась со скамьи возле двери. Но Джинал была около нее и остановила ее руку, предупреждая, чтобы она молчала. Джиран бросила дикий взгляд на своего деда, который беспомощно стоял в проеме двери и смотрел на людей, вторгшихся со своим оружием. Возможно, и ее руки сжались, или был какой-то тревожный звук, которого она не расслышала. Но незнакомец неожиданно проснулся, и она закричала, почувствовав, как его руки толкают ее по направлению к толпе. В тот же самый момент он вскочил на ноги, опираясь на выступ очага, и они бросились к нему, переступая через Джиран, распростертую на полу. Фвар, который больше стремился схватить ее, чем врага, жестко сжал ей руку, валя с ног. Наверху заплакал ребенок, но быстро затих. Джиран, застыв от боли в объятиях Фвара, смотрела на незнакомца, который отскочил в угол. Его движения были быстрее взмаха птичьего крыла, она увидела лук в его руке. Одно движение — и огромный меч с плеча соскользнул ему на бедро. Он отстегнул ножны и готовился вытащить оружие. Они запаниковали и поспешили к нему всей толпой, но неожиданно ножны просвистели через комнату, и меж его рук мелькнула яркая вспышка в виде дуги, которая вдруг окрасилась кровью и отбросила людей назад в панике и ужасе. Он согнулся в своем углу, тяжело дыша, но свежие раны уже были на его врагах и никто не отважился броситься на него. Незнакомец двинулся, и Фвар отпрянул назад, выкручивая руку Джиран так больно, что она закричала. Сил тоже закричала. Незнакомец обошел комнату, подобрал упавшие ножны, не сводя взгляд с людей. И те отодвинулись еще дальше, никто не хотел еще раз напороться на его меч. Наверху слышались испуганные крики. И вдруг Джиран услышала за собой голос деда:

— Какова твоя воля? Скажи и ступай.

— Моя лошадь, — сказал он. — Ты, старик, принеси все мое снаряжение, все до единой мелочи, иначе я тебя убью.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он с огромным мечом в руках смотрел на людей. Никто из них не пошевелился. Только ее дед осторожно двинулся к двери стойла и открыл ее, повинуясь приказу гостя.

— Отпусти ее, — сказал незнакомец Фвару.

Фвар освободил Джиран, и она повернулась и плюнула ему в лицо, дрожа от ненависти. Фвар ничего не сделал, лишь глаза его уставились на чужака в молчаливом гневе. А она подошла к нему, никогда раньше не испытывая такой радости избавления от чего-то. Она отошла от Фвара и встала возле чужака, который мягко касался ее и который до сих пор не причинил ей никакого вреда. Она повернулась лицом ко всем своим жестоким и уродливым кузинам и кузенам, с их толстыми руками, доморощенными взглядами и отсутствием всякой смелости. Когда-то ее дед был совершенно другим. Но теперь он мог полагаться только на этих людей, которые мало чем отличались от бандитов. Джиран глубоко вздохнула, отбросила с лица слипшиеся волосы и с отвращением взглянула на Фвара, ожидая теперь его мести за испытанный им стыд. Стыд из-за нее, которую он уже считал своей собственностью. Она ненавидела его с силой, которая заставляла ее дрожать, и от которой перехватило дыхание, зная, насколько в действительности она беспомощна. Теперь она не была больше с ними. Незнакомец забрал часть ее, благодаря своей собственной гордости, потому что поступал так, как должен был поступать король. И сделал он это не потому, что она чем-то отличалась от своих кузин.

Он уронил свой лук, пуская в ход меч. Она наклонилась, медленно подобрала его, и он не возражал. Затем Джиран медленно прошла в другой угол и перерезала веревки, на которых висели колбасы и белые сыры. Джинал завизжала от ярости, разбудив ребенка наверху. Чтобы сдержать крик, она зажала рот костлявыми руками. Джиран собрала все вещи, валявшиеся на полу, и отдала гостю.

— Вот, — сказала она, складывая их на камне. — Возьми все, что хочешь.

Ее слова озлобили остальных. Дверь стойла открылась, дед Кельн ввел в заполненную людьми комнату, черную лошадь. Воин взял левой рукой поводья и поправил седло, проверяя упряжь, не переставая наблюдать за людьми.

— Я возьму одеяло, если ты не возражаешь, — спокойно сказал он Джиран. — Завяжи в него еду и привяжи сюда.

Она наклонилась и под свирепыми взглядами родственников свернула все в аккуратный сверток, перевязала веревкой от сыра и прикрепила сзади к седлу, как он просил ее. Она боялась лошади, но ей хотелось сделать для него хоть что-нибудь. Затем она отошла в сторону. Он тем временем закреплял упряжь и выводил лошадь через проем двери в туман, и никто не отважился остановить его. Он помедлил снаружи на мостовой, его фигура посерела в свете утра. Она видела, как он забрался в седло, повернулся, и туман поглотил его вместе со звуком копыт. Больше ничего от него не осталось. Джиран знала, что теперь ее ждет. Она дрожала, закрыв глаза, и вдруг ощутила в своей руке еще одну вещичку, оставшуюся от минувшей встречи, еще одно напоминание о древних волшебниках — нож с костяной рукояткой, такой, с которыми хоронили древних королей. Она взглянула на людей, истекающих кровью, от которых исходил дурной запах, такой, каким никогда не пах он, несмотря на то, что пришел из грязного потока и после долгой скачки. И ненависть была на их лицах, такая, с какой он никогда не смотрел на нее, несмотря на то, что был на грани смерти. Она оглянулась на побелевшее лицо Сил и совершенно безжизненное лицо Джинал. Любовь давно покинула их.

— Иди сюда, — сказал вдруг осмелевший Фвар и попытался дотянуться до нее рукой. Она махнула ножом по его лицу, распарывая плоть, и услышала крик, и увидела кровь, заливающую его рот. Затем она повернулась, расталкивая их. Увидела Сил, с маской ужаса, обезумевшего деда, заслонившего ее, чтобы защитить. Она сдержала свою руку и побежала через туман в холод и дымку. Шаль соскользнула с ее плеч, зацепившись за угол. Она поймала ее и продолжала бежать в сторону черных кустов, проступающих сквозь туман. Собаки лаяли как сумасшедшие. Она добежала до каменного убежища в западном углу крепости, и здесь соскользнула вниз, сжимая нож кровавыми пальцами, почти что изнемогая от рвоты. Ее желудок свело при воспоминании о лице Сил, перекошенном от ужаса. Глаза наполнились слезами. Она слышала крики перепуганных лягушек — голоса кузин, искавших ее. Затем ощутила, как горячие слезы побежали по ее лицу. Она снова вспомнила Сил, свою сестру, которая уже сделала выбор ради своего спасения и спасения своих детей. Сил никогда не смогла бы ее понять. Она была преданной женой Гира, который, не заботясь о ее чувствах, пытался облапать Джиран, напившись в праздник Средигодья. Гир получил тогда на память шрам, и Джиран все еще помнила о том кошмаре. А теперь Фвар. Она знала, что сильно поранила его. Он, конечно, не простит ей этого. Она сидела, дрожа в холодном белом тумане, и прижимала к груди маленький амулет в виде чайки, принадлежавший мертвому королю.