Никотин убивает… - Джоржет Хейер

— Да тут и нет никакого сора, милый мой! Просто я бы не хотела, чтобы вы говорили так… Так возбужденно, взволнованно, как обычно беседовали с дядей… Понятно? Помягче и поспокойнее — вот и все.

— Ладно, ладно, я все-таки не полный идиот! — усмехнулся Гай.

Он спустился вниз и в холле встретил свою сестру, которая загадочно перешептывалась с Филдингом. Они резко обернулись на его шаги, и Гай отметил, какое бледное у Стеллы было лицо.

— Мама просит тебя зайти, — сказал он Стелле. — Ты еще не встречалась с этим чертовым детективом?

— Нет… Честно сказать, я его здорово боюсь, — призналась Стелла.

— Ну что ты, дорогая! Он же совершенно не кусается! — укоризненно заметил Филдинг.

— Не знаю, вдруг я что-нибудь глупое сморожу! — стыдливо опустила глаза Стелла. — Ведь знаешь, Гай, что бы мы там ни говорили о дяде, я все же не верила до конца, что он мог быть отравлен. Дерек сказал, что ему подмешали никотин. Но ведь никотин берется из табака, ведь верно?

— Точно. И я не слышал, чтобы никотином травили людей, — кивнул Гай. — А такое часто делают, доктор?

Филдинг пожал плечами:

— Не знаю, вряд ли.

— Ну и когда он мог проглотить это никотин, если только не за обедом?

— Почему ты спрашиваешь меня, милая? Откуда же мне знать?

— Не надо так зажиматься, Дерек, — сказала Стелла. — Мне кажется, ты знаешь об этом никотине гораздо больше, чем пытаешься показать…

— Увы, я знаю о никотине крайне мало! — воскликнул Филдинг. — Может быть, это снижает мой престиж как врача, но, во всяком случае, это не совсем обычное отравление, если это отравление…

— Вам чертовски везет, — заметил бессердечный Гай. — Если бы это был обычный яд, например, какой-нибудь мышьяк, то первым заподозрили бы именно вас, Филдинг!

— Это еще почему?! — взвилась Стелла. — При чем тут вообще Дерек?!

Филдинг улыбнулся:

— Милая Стелла, твой брат во многом прав! Ведь если это был мышьяк, подозрения пали бы на меня по той причине, что этот яд всегда есть в обычной аптечке доктора! И потом, масса людей в курсе наших, прямо скажем, гадких отношений с твоим дядюшкой. К тому же многие знали, что он грозил мне скандалом, который запросто мог разрушить всю мою медицинскую практику, распугать всех клиентов…

— Но ведь вы понимаете, что мы не станем об этом говорить, — несколько испуганно пробормотал Гай.

— Нет, я вовсе не хочу, чтобы вы это скрывали, — успокоил его Филдинг. — Если меня спросят, я просто расскажу все как было. И кроме того, не думаю, что мисс Гарриет Мэтьюс будет держать язык за зубами, так что ваше молчание мало поможет!

Он улыбнулся.

А в это время в библиотеке мисс Гарриет Мэтьюс как раз доказывала, что недоверие доктора к ее способности держать язык за протезом челюстей было полностью оправданным. Обнаружив, что суперинтендант Ханнасайд — весьма благодарный слушатель, мисс Гарриет вскоре совершенно перестала его бояться и начала вываливать ему по очереди все семейные тайны. Потом она стала жаловаться на своего покойного брата Грегори.

— Я думала, — патетически провозгласила она, — что после долгих лет совместной жизни он найдет в себе достаточно благодарности, чтобы оставить весь дом в мое владение! Но что мы видим? Нет, не такой он был человек, нет! Неудивительно, что его отравили! Если хотите, я вам скажу — он всегда ставил людей в самые невозможные, самые гадкие положения, только чтобы поиздеваться! И теперь, когда он оказался отравлен, выясняется, что он оставил совершенно несправедливое завещание!

— Скажите, мисс Мэтьюс, а вы жили с ним действительно Долгое время? Сколько?

— О да, с того самого момента, как умерла наша мать, думаю, это было лет… Лет восемнадцать назад. Нет, я не затем переселилась сюда, чтобы вести дом, отнюдь нет. Наоборот, у нас в семье всегда верховодил Грегори, у него были такие, знаете, задатки вожака… Но дело не в этом! Если вы из года в год живете, ожидая, что вот этот дом перейдет к вам, а потом получаете жалкие крохи — это просто ужасно! Несправедливо и непорядочно! И к тому же вы вынуждены делить это наследство с самым неподходящим для этого человеком…

— А, так дом оставлен на вас и еще на кого-то?

— Ну да, на меня и невестку! — возопила мисс Гарриет. — Но впрочем, я не сомневаюсь, что вы сочтете ее милой и обаятельной, когда встретитесь с нею… Это уж ТАКАЯ ЖЕНЩИНА… Но я-то знаю ее получше, знаю ее изнутри — она только на поверхности такая красивая и гладкая. А внутри — нет, я просто не встречала более эгоистичной натуры! Такая женщина пойдет до конца, если ей что-то понадобится, уверяю вас! Но я рада хотя бы тому, что она тоже здорово обескуражена этим завещанием! Ее ожидания не оправдались — вот в чем дело! Она ожидала, конечно, что ей достанется дом, деньги, ценные бумаги и еще что-то, и, если она станет уверять вас, что и не думала обо всем этом, не верьте ей! Она получила достаточно — для того, чтобы жить самой. Даже сверх того, по моему мнению. Хотя мне казалось, что ей следовало бы дать немного денег Гаю — ведь он так ждал, что дядя ему что-нибудь оставит…

— Гаю? — переспросил Ханнасайд. — Это тот самый племянник, который привел вас сюда чуть раньше?

— Он самый, — кивнула Гарриет. — О, такой чудный мальчик! Надеюсь, что вы не станете выслушивать гнусные сплетни про него от других родственников… Грегори, правда, был ужасно к нему несправедлив, и у Гая, конечно, были все основания ненавидеть дядю. Вообразите, Грегори намеревался послать мальчика в Южную Америку, работать в конторе на плантации! Меня бы совсем не удивило, если Гай отравил Грегори за это… Нет, нет, я не хочу сказать, что он мог это сделать, просто это не вызвало бы у меня удивления, вот и все. Скорее отравить его мог Рэндалл — другой его племянник. Но, к сожалению, его не было в этих краях в момент смерти Грегори, и увы, у него алиби… Правильно я назвала?

Инспектор Дэвис, который слушал этот бурливый монолог почти засыпая, все же сделал над собою усилие, моргнул несколько раз и спросил, придав голосу мрачную серьезность:

— Ну да, на первый взгляд его можно исключить из списка подозреваемых. А не скажете ли, в какую именно часть Южной Америки собирался выслать мистера Гая Мэтьюса покойный Грегори Мэтьюс?

Мисс Гарриет, которая давно уже не имела столь благодарной и внимательной аудитории, со вкусом почмокала губами и глубокомысленно произнесла:

— Куда-то в Бразилию. Я забыла название городка, по правде сказать. Там то ли кофе, то ли каучук — не знаю, боюсь попасть впросак. Но в любом случае для Гая это было совершенно новое дело. А вы, сэр, могли бы вот так, с ходу, взяться за новую профессию?

— Нет, конечно, — согласился Ханнасайд. — А чем он занимается сейчас, позвольте спросить?

— О, они занимаются внутренней отделкой апартаментов, всякие там подвесные потолки и панели черного дерева, я ничего в этом не понимаю. Но Грегори никогда не жаловал такого рода искусство, да и Гая он не жаловал. Что я хочу сказать — Гай тоже был груб с дядей. А по поводу Южной Америки — так то конечно! У Гая были все основания негодовать. И хотя смерть Грегори не дала так много, как от нее можно было ожидать, все-таки с ней положен конец и этим вечным распрям в семье.

— По вашим словам выходит, что, кроме Гая Мэтьюса, другие члены семьи тоже имели достаточно поводов для ссоры с покойным? — заметил Ханнасайд, слегка улыбаясь.

— Да, и я бы назвала это картиной ада! — воскликнула мисс Гарриет, распаляясь. — К величайшему сожалению, моя племянница Стелла собирается замуж за доктора Филдинга, и я вынуждена сказать, что Грегори питал к молодому доктору стойкую неприязнь! Но с другой стороны, неужели сын должен отвечать за те безумства, что творил отец? Предположим, его отец вел себя не лучшим образом, ну и что? Я всегда говорила своему брату, что удивлена его отношением к доктору. Но, впрочем, это вовсе не мое дело, я просто умоляю вас не задавать мне вопросов по этому поводу.

— Я вас вполне понимаю, — спокойно сказал Ханнасайд. — Наверное, это событие было большим испытанием для вас и миссис Мэтьюс. Насколько я понимаю, миссис Мэтьюс не была против брака своей дочери с доктором?

Гарриет только фыркнула в ответ.

— Я не знаю ее взглядов на сей предмет, джентльмены, потому хотя бы, что не верю ни единому ее слову. Но уж если она и заботится о ком-то, кроме себя, то только о Гае, а никак не о Стелле. Когда возник вопрос о выезде Гая в Южную Америку, то — я даже не ожидала — миссис Мэтьюс кинулась на Грегори, как разъяренная кошка. У них состоялся очень крупный разговор. Но как только она поняла, что не может переубедить моего брата, то сразу же отступила и, как обычно, стала говорить одни любезности… И по этому поводу моя сестра Гертруда сказала… Что она сказала? Что бы она ни сказала, все случившееся послужит ей хорошим уроком, поскольку она надеялась на большое наследство, а получила шиш с маслом — под маслом я разумею ту картину, написанную маслом, которая никому не нужна в целом мире и которую Гертруда страшно не любила! Так-то! А то — взялась она требовать расследования! Вот и получила!