Невидимый друг Снейпа - teacherbev

Альбус протянул руку, дотронувшись до плеча мальчика, а затем ласково провел пальцами по выступающим косточкам, коснулся мягких волос и погладил мальчика по голове.

— Мне очень жаль, малыш, что я не могу тебя не только увидеть, но и услышать. Я считаю, что Сайрус Северус Снейп – замечательное имя для такого замечательного мальчика. Теперь я уже знаю, что ты действительно попросил моего разрешения, чтобы поиграть с бородой. Я кивал чему‑то другому, но ты можешь играть и с моими усами. Если я засмеюсь, не пугайся – это лишь потому, что боюсь щекотки. Э–э… Северус, ты не мог бы стереть сироп? Я и сам бы справился, но не вижу его пальцев…

В темных глазах Мастера Зелий вспыхнули искорки смеха, хотя это никак не отразилось на его лице. Он взмахнул палочкой и очистил их обоих от липкого сиропа. И никто не видел, как из регистрационной книги, находящейся в столе Дамблдора, исчезло имя Гарри Джеймс Поттер. А через мгновение появилась новая запись: Сайрус Северус Снейп; опекун – Северус Себастьян Снейп, Мастер Зелий Школы Чародейства и Колдовства Хогвардс.

*****

В течение следующих нескольких дней Северус использовал любую возможность, чтобы объяснить Сайрусу новую игру под названием «Идиоты–студенты». Северус рассказал ее простые правила: Снейп будет кричать, злиться и оскорблять студентов, а Сайрус будет знать, что это всего лишь игра, и не будет бояться или пытаться сбежать. Он тренировал мальчика, расхаживая по классной комнате, делая вид, что кричит на болванов и идиотов, которых ему приходится учить. Снейп прикрепил к брюкам мягкий кожаный пояс, и теперь мальчик мог держаться за него, а не за мантию или его руку.

Он всегда сначала дотрагивался до плеча Сайруса или головы, предупреждая, что сейчас он будет громко кричать, поэтому малыш сразу был готов к тому, что отец начнет громко выкрикивать оскорбления. И хорошо, что никто не мог слышать мальчика. Потому что тогда непременно услышали бы, как он негромко смеется, наблюдая за тем, как отец извергает проклятия в адрес воображаемых студентов.

Спустя пару дней они решили потренироваться на сотрудниках. А Сайрусу было бы неплохо научиться хмуриться, как отец, а не хихикать каждую минуту. Ведь он может помешать папе в этой увлекательной игре!

Мальчик крепко держался за ремень папиных брюк, потому что если бы Северус держал в руках пустоту, то это выглядело бы очень странно. Студенты сразу же заметили бы такое. А теперь Снейп чувствовал, как с плеч свалилась тяжкая ноша – он мог хмуриться и злиться, как и прежде, и не волноваться при этом о реакции сына. И он собирается получить от этого удовольствие! Он влетел в Большой Зал с грозно развевающейся за спиной мантией, которая скрывала за собой невидимого мальчика.

Пораженные взгляды со стороны главного стола постепенно сменились недовольными. Учителя стали свидетелями возращения злобного профессора, по которому за последние десять дней скучали очень немногие. Северус буркнул полу–приветствие и сел на специально пониженный стул между Альбусом и Минервой. И недовольно зыркал из‑за завесы черных сальных волос на каждого, кто пытался с ним заговорить. Зельевар наполнил тарелку едой и в полной тишине приступил к завтраку. Альбус и Минерва с облегчением вздохнули, заметив, что еда, как и прежде, словно растворяется в воздухе. На несколько секунд они уж было подумали, что малыш снова пропал или кому‑то удалось забрать его из под защиты Северуса. Дамблдор завтракал, рассуждая об обычных житейских проблемах, и вдруг почувствовал, что мальчик снова забрался к нему на колени. Он успел заметить легкий взмах волшебной палочки Снейпа перед тем, как десять маленьких пальчиков зарылись в его бороду. Он расслабился и насмешливо посмотрел на Мастера Зелий, заканчивающего свой завтрак.

— Что‑то случилось, Северус? – спросил он, приподняв бровь.

Северус положил серебряный столовый прибор на пустую тарелку и сказал:

— Мы готовимся к новой игре, директор, в которую мы будем играть со студентами, когда они вернутся в школу.

— Не уверен, что хочу знать правила этой игры, – хмыкнул Альбус, глядя на него поверх своих очков–полумесяцев. – Но все же?

— Она называется «Идиоты–студенты», и Сайрус весьма в ней преуспел. Слышали бы вы, как он смеется в середине громкой оскорбительной речи!

— Ах, могу себе только представить. Но я полагал, что в этом году ты не будешь в нее играть.

Ответом ему послужила скептически выгнутая бровь.

— Ну, я надеялся, что Сайрус искоренил твои предубеждения по отношению к другим детям.

— Но Сайрус не другой ребенок, Альбус. Он никогда не говорит, пока его не спросишь, сидит там, где ты его посадишь… Он любит читать, никогда не дерзит и не возражает, и сразу же просит прощения за любой проступок, порой даже тогда, когда ничего плохого и не сделал. Что мне может в нем не нравиться? – Северус был искренне озадачен.

Альбус лишь покачал головой:

— Да, это так. Но если ты не забыл, подобное поведение не считается нормальным. Сайруса обижали всю его жизнь, и он не знает, как должен вести себя нормальный ребенок. Ты должен поощрять его, когда он шумит или задает вопросы. Он слишком тихий, Северус, я волнуюсь за малыша. Ты сам разве не переживаешь за него?

— Конечно, но я не всегда возражаю против его спокойного поведения. То есть мы можем сидеть вместе, и он будет только слушать, как я что‑то говорю или читаю ему. Он больше похож на очень вежливого и умного собеседника, чем на простого ребенка. Я понимаю, что Сайрусу следует быть больше похожим на нормального малыша, но я не знаю, как быть нормальным отцом. Мой собственный отец умер слишком давно, а дядю едва ли можно считать образцом для подражания.

Альбус неохотно согласился:

— Хорошо, пока его можешь видеть и слышать только ты, возможно, даже лучше, что он сидит там, где ты его попросишь. Но нужно убедиться, Северус, что он учится быть обычным ребенком. Тебе, кстати, тоже не помешало бы развеяться. Почему бы вам сегодня днем не побыть на солнышке перед осмотром Поппи? Осмелюсь заметить, что вам обоим нужно больше бывать на свежем воздухе. Кстати, ты еще не думал над своим переездом в другие комнаты?

— Да, мы с Сайрусом обсуждали это, и он согласился, что нам следует переселиться в более теплую комнату. Но прежде я хочу убедиться, что обстановка будет прежней. Пока что мне не нужна вторая спальня, но я должен знать, что в новой комнате все останется на своих местах. Сайрус еще не готов спать на нормальной кровати. Он слишком любит свою коробку, и, кроме того, он может позвать меня ночью, поэтому идея с дополнительной спальней ему пришлась не по душе. Почти каждую ночь ему снятся кошмары, он просыпается в слезах, и мне приходиться долго его успокаивать. Я всегда должен быть рядом.