Икона и крест - Билл Нэйпир

— В днище просачивается морская вода, — объяснил мне Майкл.

— В днище? — переспросил я.

Майкл рассмеялся.

— Это между килем и трюмом. Вода просачивается туда и издает страшную вонь. Или ты такой неуч, что не знаешь слова „киль“?

Я не обратил на него внимания и пошел вслед за удаляющимся Турком, чья тень была похожа на какого-то джинна. В темном трюме мы пробирались мимо бочек и мешков. Вокруг стояли писк и беготня, а из углов светились красные глаза, в которых отражались наши факелы. Я споткнулся об одно из этих крупных, опасных созданий. Крыса поднялась на задние лапы и бешено на меня уставилась. Я смотрел, не зная, что делать. Вдруг мимо меня что-то просвистело. Раздался сначала удар, а потом радостный крик. Крыса извивалась, приколотая ножом Турка к мешку с зерном. Наклонившись, я увидел дюжину разбегавшихся в разные стороны блох. Попробуй я так бросить свой кинжал, то задел бы ее лишь рукояткой, а скорее всего — вообще бы промахнулся. Турку не нужно было ничего говорить: он и так видел мое изумление и теперь показывал свои желтые зубы. В его улыбке сквозили понимание и торжество. Ценный урок. Расправившись тогда в Саутворке сразу с четырьмя противниками, я возомнил себя крепким бойцом. Но в сравнении с таким воином, как Турок, я был никем.

И тут избитое тело напомнило о себе. Каждое движение отдавалось болью.

— Продолжайте без меня. Я буду искать мистера Холби самостоятельно.

Мы разделились. Я почти не сомневался, что прошлой ночью мистера Холби выбросили за борт и что среди нас есть убийца, но в соответствии с указаниями мистера Хэрриота молчал обо всем.

Вскоре я понял, что если специально захотеть затеряться на корабле, то нет ничего проще. Имелась чуть ли не сотня подходящих тихих уголков. Я все больше терял ориентацию. Кладовые, длинные темные проходы, лестницы, ведущие то вверх, то вниз, какие-то мешки с провизией, кипы шерсти, гигантские кувшины с оливковым маслом, засоленное в морской воде мясо, огромное количество канатов, тюки с парусиной, бочки с водой и пивом, полки с пушечными ядрами… Крысы были повсюду — сотни, если не тысячи. И стоило подумать, что теперь мне знаком каждый дюйм судна, как я находил очередное помещение и очередной груз. Моя веревка догорала, и я начал искать лестницу наверх, к свежему воздуху. Тут откуда-то спереди раздался крик.

Когда я дошел до несчастного мистера Холби, вокруг бочек уже столпились матросы. Я только предполагал, что это мистер Холби. Мы видели лишь пару голых, покрытых нарывами ступней, которые торчали из-под нагроможденных одна на другую бочек — в два человеческих роста каждая. И лужу. Нет, это было не пиво, а кровь, вытекшая из раздавленного тела».

ГЛАВА 9

«Вместе с остальными я извлекал расплющенное тело мистера Холби из-под бочек. Тут зазвенел колокол, вызывая нас всех на палубу. Мистер Солтер наблюдал, как мы один за другим выбираемся из люка. Нас ждали паруса. Солтер принялся во всю глотку выкрикивать команды. Умел ли этот человек разговаривать как все люди? Вряд ли. Ветер дул сильнее, но я больше не чувствовал mal de mer [9], как называют ее французы, хотя мучился еще только вчера. Я гадал, не битье ли избавило меня от этой напасти.

Я едва переступал ногами, не говоря уже о том, чтобы куда-нибудь лезть. Мистер Солтер, видя мою задумчивость, подошел поближе.

— Тебе помочь влезть на ванты, Огилви?

Я догадывался, что это будет за помощь.

— Нет, сэр.

Голос у меня дрожал, и в этом не было никакой наигранности. Я заставил свои руки поднять непослушное тело на веревки. По крайней мере, там меня не достанет его дубинка.

Не прошло и десяти минут, как мистер Солтер позвал меня вниз. Его голос резал слух. Я представил, как по моим кровоподтекам опять разгуливает дубинка, и меня захлестнул такой страх, что тут же захотелось спрыгнуть с фок-мачты и разбиться насмерть — лишь бы избежать очередной трепки. Но когда я встал перед Солтером, готовый упасть в обморок, он просто сказал:

— Тебя хочет немедленно видеть капитан.

Я стоял у стола сэра Ричарда Гренвилла в его огромной каюте. Мое тогдашнее волнение описанию не поддается. Лицо капитана казалось высеченным из гранита. Мистер Хэрриот стоял рядом. Я в точности повторил свой рассказ. О трепке, которую задал мне мистер Солтер, о боли, бессоннице и странном шуме, когда что-то словно тащили по палубе наверху. Когда я закончил, капитан холодно на меня уставился, а потом эти двое заговорили так, словно меня там не было.

— Что мы знаем об этом мальчике?

— Вы видите то же, что и я, Ричард. Похоже, он нахватался кое-каких знаний, у него живой ум и способности к математике — возможно, серьезные. Я позже проверю, на что он способен.

— Еще один чародей на нашу голову! — прорычал сэр Ричард. — Но меня интересует другое. Верить ли его показаниям? На него можно положиться?

— Будь я проклят, Ричард! Холби исчез. Если его нет на борту — значит, он на дне океана. Он не выпрыгнул. И его не столкнули, иначе бы он закричал. Рассказ Огилви оставляет единственное возможное объяснение: Холби зарезали или оглушили, а потом выкинули за борт.

— Сначала Холби, теперь плотник…

Плотник! Так значит, тот человек под бочками — вовсе не Холби, а вторая жертва!

— Похоже, среди нас есть убийца, Ричард.

— Точно. Что им движет, Хэрриот?

Они сурово смотрели друг на друга. И тогда я почувствовал — нет, я знал! — что у этого плавания была какая-то тайная цель. И в чем бы она ни заключалась, кто-то из находящихся на борту хотел помешать нам.

Сэр Ричард вдруг вспомнил о моем присутствии.

— Оставь нас, — резко приказал он.

Я уже был у двери, когда мистер Хэрриот промолвил:

— Огилви… Мне нужен помощник. Думаю, на этой службе от тебя будет больше толку, чем на мачтах. Не возражаете, Ричард?

Сэр Ричард как ни в чем не бывало махнул рукой. Апостол Петр, пропускающий грешную душу на небеса… Сравнима ли радость такого грешника с моей?

— Можешь найти Полярную звезду?

— Да, сэр. С помощью Медведиц. Вон она, на окончании Малой Медведицы. На Большой Медведице тоже есть указатели. Медведицы ходят по небу, но никогда не опускаются за горизонт. Все остальные звезды словно вращаются вокруг Полярной звезды. Однако так только кажется — на самом деле вращается Земля. Звезды неподвижны, они закреплены в хрустале небес.

— А если встать на Северном полюсе — где тогда будет Полярная звезда?

— Прямо над головой. Все звезды будут двигаться вдоль горизонтальных окружностей.

Мы стояли в средней части корабля, подальше от кормового фонаря — так, чтобы свет не мешал наблюдению. У мистера Хэрриота имелась глиняная чашечка, наполненная какой-то горящей травой. Он втягивал этот дым через полую трубку и затем вдыхал его.

— А теперь надень волшебные сапоги. Ты гигантскими прыжками скачешь к экватору. Что ты увидишь на небесах, пока будешь двигаться к югу?

Я заговорил не сразу, так как не был вполне уверен, какого именно ответа ждал от меня мистер Хэрриот.

— Полярная звезда не будет больше висеть прямо надо мной. Пока я буду нестись к экватору в своих волшебных сапогах, она будет опускаться все ниже и ниже.

— А на экваторе?

— Тогда Полярная звезда ляжет на горизонт. Все звезды будут двигаться вдоль больших вертикальных окружностей — вокруг оси, соединяющей Северный и Южный полюса. А если я перемещусь еще дальше к югу, то вообще перестану видеть Полярную звезду. Если только над Южным полюсом не окажется другой такой звезды.

— А ее там нет. Португальские торговцы и проповедники путешествовали и посуху, и по морю (держась берегов, они огибали Африку с юга) и описали южные небеса. Португальские мореплаватели заплывали еще дальше проповедников. Они повстречали немало чудес.

Например, видели огромную звезду — больше, чем ты можешь себе вообразить! И четыре звезды, расположенные в виде креста… Они видели Южный полюс мира на высоте копья над горизонтом. Но вот о южной Полярной звезде ничего не сказано. Зато мы здесь, на севере, можем безошибочно определить широту, на которой находимся.

Он замолчал, а я продолжил:

— Надо найти высоту Полярной звезды над горизонтом. Если она прямо над нами, значит, мы на Северном полюсе. Если она лежит на горизонте — корабль на экваторе. А если она в шестидесяти градусах от зенита, то мы находимся в шестидесяти градусах от Северного полюса и в тридцати градусах от экватора. То есть наша широта — тридцать градусов.

— У меня как раз есть прибор для измерения высоты небесных светил. Он называется градшток. Скоро я научу тебя им пользоваться. Что ж, Огилви, ты можешь определить, как далеко к югу или северу мы находимся. А как насчет запада и востока? Вот мы плывем в океане, вокруг — лишь волны да морские чудовища. В скольких мы лигах от Англии? В сотне?