Аркуда. Князь тайги - Даниэль Брэйн

– причина того, что мы сидим посреди леса. И Мимимишик прав, вернемся, надо тряхнуть и его, и его контору. Это уже не нехватка места в автобусе, это уже, если я верно помню, статья. – Здесь нет никаких людей.

– То, – передразнила Милена. – Я сняла человека. Не веришь – сам посмотри. Козел…

Глава седьмая

Вот это мне уже очень не нравилось.

– Покажи! – потребовала я, чувствуя, как дыхание пропадает. Милена не могла не то что кого-то здесь увидеть – не могла заснять. Ее телефон не способен. Ни один телефон не способен. – Ерунду не неси.

– Сама смотри, цаца, – фыркнула Милена. – Если ты нищебродка с говном вместо смартфона и рук, то это твои проблемы.

Я отмахнулась от нее – не того поля ягода, чтобы тратить на нее силы. То, что могло быть у нее на снимке, интересовало меня куда больше, и Аркудова тоже. Все-таки мы оба сразу могли понять, что возможно, а что нет, объективно, технически. Телефон я у Милены вырвала, она подняла визг, но с кулаками не бросилась. Может быть, поняла, что я ее просто толкну и не буду связываться, но скорее всего – сказалось участие Аркудова. Он у нее был запасным вариантом, девицы такого уровня отличают бренды от реплик не хуже карманных воров.

Да, действительно было похоже на человека. Кадр был отвратителен настолько, насколько можно себе вообразить, дети и то фотографируют лучше, если посмотрят пару уроков. Горизонт завален, пропорции искажены, фотография пересвечена – Милена тапнула на деревья, и, вероятно, именно поэтому можно было рассмотреть нечто на берегу.

Нечто – или некто. Медведи терялись где-то в бликах, и было похоже, что кто-то вышел из леса к реке, увидел их вдалеке и замер, решая, что делать дальше. Любой нормальный человек направился бы обратно, любой, кто хотя бы раз читал что-то о диких зверях. Но как он поступил, снимок нам, конечно же, не рассказывал.

Аркудов тронул меня за плечо и недовольно тряхнул головой – мол, ты что застыла, увеличь изображение. Я кивнула: сейчас мы с ним были абсолютно на единой волне, и странное дело, я испытала даже какое-то облегчение.

– Тень, – неуверенно и негромко, как бы мне на ухо, предположил Аркудов. – Да?

– Наверное, да, – я всмотрелась. Контуры человека, но это может быть просто эффект. Облака тоже похожи иногда на драконов. – При таком увеличении это только пятно.

– Человек это, – сморщилась Милена. Я вернула ей телефон и повернулась сначала к Аркудову, потом посмотрела на Мимимишика, и снова Аркудову ничего не пришлось говорить.

Камеру он оставил, когда вылезал из вертолета, после аварии было не то того, чтобы запечатлевать красоты природы, поэтому он молча отправился за ней, а Мимимишик стоял, ничего толком не понимая, и я пояснила:

– Ваши снимки, Михаил. Мне они нужны тоже.

– Вы же сами и фотографировали, – удивился он.

– Но я могла не увидеть… если там кто-то был. Я не увидела, не рассмотрела, слишком далеко для человеческого глаза, но, возможно, я его тоже поймала в кадр. Мы увеличим и поймем.

– Она разбилась, наверное, – пожал он плечами, но к вертолету пошел и в двери едва не столкнулся с выходящим Аркудовым. Мне было нехорошо и теперь по-настоящему страшно. Да, я не верила, что это какой-то сбежавший заключенный… Но это мог быть другой человек, более опасный и безжалостный, умеющий выживать в лесу. Вопрос был в том, поможет он нам, останется безучастен или убьет.

Аркудов просматривал снимки и периодически мотал головой. Его камера пострадала, но карта памяти сохранилась и экран включался, изучить то, что он уже наснимал, было можно. Он был сосредоточен, я не стала ему мешать, потому что сейчас слишком много зависело от того, правда ли то, что нам сказала Милена, верно ли то, в чем она была так уверена и пыталась нас убедить.

– Не работает, кажется, – Мимимишик вручил мне камеру, и как я ни пыталась ее включить, у меня ничего не вышло. С виду она была вполне целая, но где-то отошел какой-то контакт. – Карту выньте?

Я кивнула. Я и сама бы сделала так, у нас не было выбора, но с его разрешением это легче.

– Эй ты, летеха! – Мимимишик схватил за плечо Романа. – Ракеты есть? Тупой? Сигнал подай! Что мы тут!

– А, ракеты… – Роман очень старался держать лицо. Ему было необходимо возглавить нас, организовать, решить, что делать дальше, но образование командира ему впрок не пошло. Он боялся – и больше всего того, что кто-то укажет ему на страх. – Сейчас смысла нет… Там гроза, не увидят.

– В Номарино?

– Там… на них бы я вообще не рассчитывал, – вздохнул Роман. – У меня есть три ракеты. Хотите – пустим.

Никто ему не ответил, и он направился к вертолету. Аркудов закончил просматривать снимки, покачал головой.

– Посмотри сама свежим взглядом, – он протянул мне камеру, – нет людей. Я бы заметил, если бы кто-то двигался, я снимал серией. А потом меня эта кукушка согнала.

– Что? – завопила Милена.

– Рот закрой, – посоветовал Аркудов. – Давай карту посмотрим, может быть, там что-то есть?

Я протянула ему карту памяти, понимая, что тоже не засняла то место, которое попало в кадр Милены. Если бы телефон был жив, мы могли бы это проверить, у нас было бы лишнее подтверждение…

Важно знать, что ты в безопасности, подумала я. Это первое, что тебе надо знать.

Роман гремел чем-то у вертолета. Я смотрела, как он заряжает ракетницу, делает выстрел. С шипением ракета пошла вверх, разгораясь тревожным красным цветом, описывая полукруг, а потом потухла. И ничего.

– Еще давай, – потребовал Мимимишик.

– С ума сошли? – возмутился Роман. – Если ее заметили, этого хватит. Неизвестно, сколько еще нам тут сидеть.

И прозвучало это донельзя обреченно. Так слушают приговор. Я никогда не была на уголовном процессе, и мне показалось, что это мне его вынесли высшие силы, я только не понимала – за что.

– Нам нужно устроить ночлег, разжечь костер. Поддерживать его, ночью холодно, – начал Роман. – Если у кого есть теплые вещи, оденьтесь… – Он посмотрел на меня и кивнул. – И если у кого есть переобуться – тоже.

Сам он и Мимимишик были в берцах, Аркудов – в кроссовках на толстой подошве. Не для хайкинга, но высоких, по щиколотку. Мы же с Миленой были как женщины – что на прогулку по городу, что в лес…

– Ладно, – сказал Роман, поняв, что ни теплой одежды, ни сменной обуви ни у кого нет. – Мы