Стеллар. Сфирот - Прокофьев Роман Юрьевич

А-Тварь появилась на входе, нырнула следом, обжигая аурой голодной жадности. Она видела, ощущала добычу – и не собиралась ее упускать. Оценив и сопоставив скорость, Грэйс обновила таймер обратного отсчета: девятнадцать секунд. Именно столько нужно хищнику, чтобы настигнуть его беззащитную душу.

Ожог не собирался сдаваться. Основной удар приняла внешняя обшивка станции и следующие за ней щиты Уиппла; за ними, по идее, должна была располагаться внутренняя обшивка, приборно-техническое пространство, где находились системы жизнеобеспечения, и, наконец, жилые секции. Достигнуть этого лабиринта и затеряться в нем – его единственный шанс!

Грэйс безжалостно отметала варианты ухода в мелькающие в стенах дыры. Эта часть орбитала превратилась в решето, пронизанное космическим холодом. Можно, конечно, поиграть в кошки-мышки, но конец будет скор и предсказуем. Внизу уже показался финиш, дно пробоины – невообразимая мешанина скрученных спиралью переборок, в которой зияла рваная дыра – на этот раз небольшая, даже человек не пролез бы. Когитор без сомнений отметила ее, и, проникнув внутрь, Ожог неожиданно оказался в еще одном тоннеле, огромном, пустом и относительно целом. Когда-то гладкие металлические стены покрывали странные кристаллические наросты, но разглядывать их не было времени.

Четырнадцать секунд.

Грэйс:Мы находимся внутри ответвления газожидкостного теплообменника станции; как ты видишь, он не функционирует. Общий контур циркуляции, вероятнее всего, кольцевой, он должен быть соединен с полостями технической зоны через клапаны системы терморегуляции. Мы должны их найти!

Легко сказать – создателям Мира-Кольца был явно свойственен гигантизм: размеры и длина тоннеля внушали почтение, ближайшие выходы могли находиться и через пару миль, а Тварь уже сидела на хвосте. Видя гладкие стены в странных наростах и ничего больше, Ожог уже почувствовал нечто вроде отчаяния, но вдруг заметил круглые решетчатые щели в условном потолке. Сжавшись, мгновенно проскользнул внутрь, миновал странный клапан – и оказался в рыжем аду кошмарного переплетения труб, кабелей, искореженных конструкций и странных механизмов неизвестного назначения. Этот внутренний пирог, прячущийся под обшивкой орбитала, когда-то наверняка обеспечивал жизнедеятельность станции, но сейчас все здесь было мертвым.

Грэйс:Техническая зона. Разморожена, не функционирует. Теперь нам нужно проникнуть в систему воздуховодов, а через них – в жилую зону станции.

Семь секунд. Тварь упорно следовала за ним, ее жаркий азур-нимб не отпускал. Значит, тоже умеет менять размеры и пролезать в малейшую дырочку. С одной стороны, это хорошо, она будет долго выбираться наружу, с другой – ему нужно как-то оторваться или запутать преследователя. Чтобы выиграть время, Ожог нырнул в хитросплетения трубопроводов, вынуждая преследователя сделать то же самое. Благодаря Грэйс, мгновенно распутавшей план коммуникаций, теперь он мог попробовать обмануть хищника.

Это позволило выиграть больше двух минут. «Див» немного отстал, слегка заплутав в разветвлениях древней системы, а Ожог, полностью доверившись нейросети, срезал путь через хитрые перемычки. Эта бешеная гонка в узких темных трубах казалась каким-то сюрреалистическим соревнованием на память и сообразительность, вот только приз на кону стоял слишком ценный – его собственная жизнь.

Грэйс наконец-то обнаружила искомое и отметила клапан поврежденного воздуховода алым фреймом, сообщив, что фиксирует незначительную утечку воздуха. Это означало, что в конструкции где-то имеется разгерметизация, которая позволит проникнуть в секцию, где сохранились остатки атмосферы.

А где есть атмосфера – там возможна жизнь. Жизнь означает возможность получить новое тело. Ожог без раздумий преодолел все изгибы канала и оказался у цели – тонкой, как волосок, микротрещины, пронизывающей пломбу переходного воздухозаборника. Он, видимо, использовался для стравливания воздуха изнутри станции, но в результате сотрясений немного «подтекал». Сжавшись в точку размером с игольное острие, Инкарнатор протиснулся сквозь щелку, миновал трубу с квадратным сечением, где уже имелась атмосфера, проскользнул между лениво вращающимися лопастями огромного, в несколько человеческих ростов, вентилятора – и оказался в очень странном месте.

Здесь был свет. Незначительный фон А-излучения пропал, как отрубленный, будто он резко вошел в границы L-поля. Ожог увидел коридор, длинный, тянущийся в обе стороны, с тусклым, но работающим электрическим освещением и необычным дизайном. Бросилась в глаза (хотя у анимы нет глаз, Ожог видел как бы всем телом) надпись дополненной реальности, повторяющаяся под символом двойного круга на каждой секции стен.

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА МИР-КОЛЬЦО».

Глава 5

Все анимы Инков похожие и разные одновременно.

Призрачный сгусток Азур со сложной внутренней структурой, как будто состоящей из множества непрерывно движущихся деталей. Наверное, это и есть Узор, отпечаток-онтоприон, о котором говорила София, колдовство Ши, делающее нас бессмертными, а может, это отображение матрицы виртуального когитора – точно знали лишь аниматурги Утопии. Однако опыт, полученный в Тимусе при отбраковке сотен душ, позволял мне оценить степень необратимых изменений.

Одни «порченые» анимы выглядели как хищные, агрессивные «Дивы», на лету меняющие окрас и форму, другие пытались применять А-способности, которых не должно быть у нормального Инка в бесплотном состоянии, третьи вообще казались аморфными, не имеющими воли к существованию. В нашем случае ситуация чуть сложнее…

В клинке-анимариуме Кота оказалось негусто. Мы ожидали чего угодно, от сонма развоплощенных Инков до разъяренного «Ахримана», и предприняли беспрецедентные меры безопасности. Полностью экранированная экстрамерная полость, выдвинутая в космос на манипуляторе Звезды, силовые щиты, обездвиженные тела-носители, скрытый контроль допроса и даже мощный заряд с А-поражающим фактором на случай, если что-то пойдет совсем не по плану. Но – ничего из этого не пригодилось.

Внутри «пожирателя» таились всего три анимы. Мы аккуратно разделили их, поместив в отдельные герметичные камеры, и начали осторожно исследовать. Права на ошибку не имелось – она могла обойтись нам слишком дорого. Гранд-координатор мог взять под контроль любого Инка Стеллара или сформировать системную директиву, если оставить лазейку.

У него не могло быть когитора «альфа-плюс», но, несомненно, он обладал чем-то подобным. Иначе как гранд-координатор вообще мог взаимодействовать с системой и чужими нейросетями? Вербальные команды всего лишь оболочка, настоящие приказы отдавались и активировались с помощью когитора посредством вокс-сигналов. Но для запуска этой функции любому Инкарнатору нужен живой носитель с Источником…

Первое поколение, несколько сотен бессмертных, рожденных Синей Птицей, были настоящей загадкой. Самые старые из всех Инкарнаторов, именно они стояли за подготовкой к вторжению, за триста лет превратившись в теневое правительство Земли. Как проходило их становление, первые воскрешения, неизбежная смена тел, карьерный рост и борьба с человеческими подозрениями, оставалось только гадать. Эта история, наверняка захватывающая и полная интриги, канула в Лету, как и окончательная судьба большинства первопроходцев. Сейчас, спустя четыреста лет после Импакта, мы пожинали плоды принятых ими решений. Кто знает, как повернулась бы история Земли без их участия? И пришла бы вообще Черная Луна из неведомой бездны А-Пространства? На эти вопросы мы сегодня хотели получить ответы.

Но сначала я внимательно изучил запись, снятую в азурическом диапазоне.

Номер один – обычная, стандартная анима Инкарнатора. Реактивная, изучающая, ищущая выход из замкнутого пространства. Очень любопытная и активная, словно долго сидела взаперти и теперь наслаждалась свободой.

Вторая – с необычной структурой, в которую были вплетены странные теневые сгустки. Подобный окрас я видел у Кота – скорее всего, они означали следы имплантаций азурических Геномов, изменивших условный «отпечаток» анимы. Это не считалось фатальным дефектом – хотя необратимые модификации могли проявиться при последующим развитии Источника. Эта душа вела себя спокойно – трижды облетев узилище, она замерла на месте, словно медитируя.