Меченая - Клод Сеньоль

Она наклоняется и различает у стены белое пятно — находку Мо-арк'ха. Галиотт вздрагивает от страха. Однако любопытство сильнее. Но она слишком плохо видит, чтобы пронзить взглядом ночную тьму. Вдруг ей кажется, что очертания этого каменного пятна начинают колыхаться и оно медленно скользит вдоль стены. Служанка едва сдерживает крик. Голова блестит, когда из-за туч выглядывает луна, и раскачивается перед мордой собаки. Патьо застыл на подогнутых лапах, готовый прыгнуть в сторону или удрать. Лунный свет застревает в черной шерсти собаки — та светится, словно ее облили маслом. Это так необычно, что Галиотт проводит ладонью по лбу. Она буквально грезит. Потом вдруг устало вздыхает, закрывает ставни. И быстро ныряет в еще не остывшую постель. Галиотт долго кашляет, как бы изгоняя холодный воздух, застрявший в горле. Патьо по-прежнему не лает. Слышно лишь его прерывистое дыхание, похожее на хрип.

Галиотт начинает засыпать. Но, проваливаясь в сон, она мысленно проходит по каждому уголку фермы. Это сильнее ее. Фермерское добро ей не принадлежит, но она уже давно считает его своим. Галиотт пришла сюда в четырнадцать лет. Вначале девочку сделали птичницей. Хозяин тогда очень высоко ценил ее. После смерти жены он попросил Галиотт заняться дочерью. Если бы она захотела, могла бы женить хозяина на себе и сегодня была бы тещей этого бретонца, сумевшего преуспеть здесь. Фи! Быстро промелькнувшая мысль достойна только улыбки… Проклятый пес, когда же он перестанет стонать от страха…

Где же сон!.. Галиотт начинает думать о широкой постели в спальне хозяев… Анриетте сегодня наверняка пришлось отбиваться от Моарк'ха. В кои-то веки бретонец показал себя любящим мужем, и это ей нравится. Почему супруги не понимают друг друга после стольких лет брака… Вдруг она вспоминает, что боковые панели часов потемнели и пора пройтись по ним шерстяной тряпкой. Дерево уже давно не ощущало этой ласки. Надо, чтобы оно блестело…

Галиотт окончательно проваливается в сон.

Служанка просыпается отдохнувшей. Все еще спят. И никто не поднимется, пока не встанет она. Галиотт откидывает простыню и красное сатиновое одеяло, слезает с кровати, натягивает черные чулки и быстро одевается. Во дворе царит тишина. Женщина вспоминает о Патьо. Она открывает ставень, и тот гулко ударяется о стену. На улице прохладно, свет кажется грязным. Служанка ждет привычного воя собаки. Но ее ожидание обмануто. Она удивленно выглядывает из окна. Патьо нет. По земле тянется длинная цепь. Ошейник лежит под опрокинутой каменной головой. Похоже, пес подрался с ней. Галиотт поспешно выходит наружу. Подходит к обломку статуи. И видит следы клыков Патьо на ее шее. К каменным губам прилипла шерсть.

В декабре начались несильные сырые морозы, предвещающие приход больших холодов. Земля еще не промерзла, но покрыта инеем. Первые же лучи солнца стирают его, как женщины стирают с рукава муку, когда месят тесто. Утро. На побелевшей дороге, спускающейся к Шапель д'Ангийон, лошадь с трудом удерживает тяжеленную повозку. Под мешками с картошкой слегка оседает кузов. Моарк'х идет посреди дороги, рядом с колесами. У него ровный тяжелый шаг. Его подбородок упирается в грудь. Уши закрыты натянутой на затылок фуражкой. Руки спрятаны в карманы брюк. Чтобы размять ноги, фермер иногда притоптывает своими тяжелыми сапогами, подошвы которых подбиты гвоздями. Он не направляет лошадь, та сама выбирает дорогу. В глубине долины, у Маладрери — в округе говорят Маладри — тянется река бледного тумана.

Моарк'х не сразу замечает, что лошадь упирается, пытаясь удержать внезапное ускорение телеги. Колеса скрипят от натуги. Бретонец оглядывается и удивленно ругается. Обычно лошади в этом месте с таким грузом напрягаться не приходится. Такое случилось впервые. Оглобли вдруг поднимаются вверх, словно вскинутые от ужаса руки. Лошадь ржет, припускает галопом, уже не может остановиться. Телега подгоняет ее лучше, чем кнут. Моарк'х прыгает вперед и давит на ручку тормоза. Деревянные колодки прижимаются к железным ободьям колес. Телега почти остановилась. Потом колеса вновь начинают проскальзывать. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Бретонец пытается вновь использовать тормоз, но тот выжат до предела. Моарк'х на мгновение теряется, не зная, как быть. Потом бросается к лошади, хватает ее за удила, помогая замедлить бег. Резко рвет удила назад. Ничто не помогает- ни крики, ни удары. Избегая ударов и боясь попасть под колеса, фермер отпрыгивает в сторону. Есть лишь одна возможность избежать худшего. У дороги стоит поленница. Моарк'х успевает выхватить круглое полено и бросить его под колесо. Телега внезапно останавливается. Лошадь скользит на подковах и едва не падает. В то же мгновение второе, оставшееся свободным колесо выворачивает телегу в сторону канавы, на краю которой телега и замирает, чуть не опрокинувшись. Моарк'х, оправившись от волнения, снимает фуражку и тыльной стороной ладони вытирает пот со лба.

— Чертов тормоз и проклятая дорога, когда же она станет ровнее…

Наверное, Антуан и Люка перегрузили телегу. У них что, с глазами плохо? Моарк'ха охватывает гнев. Стоило раз не проследить за погрузкой, и работу выполнили плохо. Надо поскорее вернуться в Лану и убрать лишние мешки. Иначе опасная ситуация может повториться. С трудом развернувшись, бретонец направляется назад, не обращая внимания на раздувающиеся от усилий и страха бока лошади.

Въехав во двор фермы, он зовет Антуана. Тот вместе с Люка рубит под навесом дрова. Слуга бросает топор и смотрит на телегу, остановившуюся рядом с поилкой.

— Зачем перегрузил телегу? — кричит ему Моарк'х и машет руками. — Клянусь, я едва не потерял весь груз… да и лошадь могла сломать ноги…

Антуан подходит ближе и удивленно спрашивает:

— Где вы видите лишнее?..

Моарк'х кипит от нетерпения.

— Ну-ка помоги мне…

Он залезает на телегу и сдвигает первый мешок. Антуан подставляет плечо. И тут фермер видит сидящего на бревне Люка.

— Эй ты, лентяй, я тебе наподдам… Иди помогай…

На шум во дворе из дома, где она занималась формовкой сыров, вышла Галиотт. Увидев служанку, Моарк'х позвал и ее.

— Подойдите, — резко потребовал он, — вы не будете лишней.

Но служанка словно и не слышала его. Ей не нравится, когда с ней так обращаются, тем более тот, кого она знала еще простым слугой. Галиотт машет рукой, и вокруг служанки собирается вся птица. Новый взмах и квохтанье — остаются только куры.

— Ты уже вернулся? — удивляется Галиотт.

Фермер успокаивается. Он, словно оправдываясь, разъясняет:

— Если бы эта парочка не навалила лишних мешков на телегу, я бы избежал опасности опрокинуться в ров и не потерял бы столько времени… Можно подумать, они сделали это нарочно…