Гостиница - Владимир Васильев

Женщине понравилось отражение.

Сзади подошел Олень и положил голову ей на плечо. Вдвоем они тоже смотрелись неплохо. Женщина потерлась щекой о его морду и наклонилась к воде. Зачерпнула полные ладони чистой прохладной влаги и поднесла Оленю. Он с удовольствием выпил.

Женщина напоила Оленя, сама утолила жажду, умылась. И почувствовала, что ей ПОРА… Куда и зачем – еще неясно, но она услышала в себе еле слышимый зов. Он доносился с той стороны, где должна была находиться черная точка.

Женщина поднялась, потрепала по морде Оленя и пошла. Олень обогнал ее и преградил путь.

– Ну-ну, Король, – улыбнулась Женщина, – не злоупотребляйте силой… Это не тот случай, где она вам поможет.

Она еще раз успокаивающе погладила его и, обойдя, зашагала дальше, пообещав:

– Я еще вернусь, скоро…

На берегу валялись какие-то странные тряпицы. Женщина почувствовала, что они имеют к ней какое-то отношение, но не смогла понять, какое именно, и не стала задумываться. Немного отойдя, она обернулась. Олень стоял и грустно смотрел ей вслед, словно ему уже было известно что-то о будущем… Женщина ободряюще улыбнулась и помахала рукой.

Зов усиливался. И она прибавила шагу, потом даже побежала, не обращая внимания на какие-то тряпки, изредка попадавшиеся ей по дороге.

Наконец, она разглядела Черную точку, которая оказалась двумя черными точками – двумя полными сумками-бездонками, привалившимися друг к другу неподалеку от двери…

И, увидев их, Женщина все вспомнила!..

– Господи! – воскликнула в панике она. – Да они там, наверное, заждались меня!.. С голоду помирают!.. Вот дура-то набитая… В гостиницу ее понесло, видишь ли… Новые впечатления ей подавай… А муж, небось, с работы пришел голодный, усталый. О ней беспокоится!..

Такого никогда не бывало, чтобы она не встретила его после работы с тех пор, как сама осталась без оной…

Женщина засунула палку колбасы, удерживавшую сумки от схлопывания, в уголок одной из сумок и, подхватив их, ринулась в дверь.

Ее окутал какой-то странный – густой и непрозрачный туман, но она на бегу не больно-то и обратила на него внимание.

Холл встретил Женщину цветомузыкой витражей, но ей было не до них. Вроде бы кто-то еще попадался ей по пути, однако, она не смотрела по сторонам – душой была уже дома.

Город дохнул на нее удушливым смогом и швырнул под ноги слякоть. Женщина босиком шлепала по грязной снежно-мазутной жиже, сдобренной солью, но ноги ее холода не чувствовали, да и от соли не страдали, и грязь к ним не приставала, скатываясь с лодыжек и ступней.

Одеяние ее диковинное, обтянув грудь, живот и быстро мелькающие колени, блистающим шлейфом развевалось за спиной, словно было сшито из невесомых бриллиантов. И никому из глазеющих на Женщину прохожих и в голову не приходило, что это всего-навсего живая чистая вода. Да и как им могло прийти это в голову, когда по законам физики их мира вода не могла находиться в таком состоянии, чтобы из нее можно было сшить платье. Тем более, носить его.

А Женщина не замечала никого. Она спешила!

Вот и ее дом!.. Кажется, он стал другого цвета. Или освещение изменилось?.. Женщина, не дожидаясь лифта, без труда вбежала на четвертый этаж родной девятиэтажки и сунула руку в карман за ключами. И когда, к ее искреннему удивлению, не обнаружилось ни ключа, ни кармана, Женщина вспомнила о пальто, оставленном в треугольной комнате Гостиницы – она так легкомысленно пробежала мимо него.

Женщина слышала зов, тревожный и непрерывный. Хотя, собственно, стоило ли так волноваться из-за какого-то часочка, который она провела в Гостинице?.. Не помрут же они, в самом деле, с голоду!.. Что такого особенного могло случиться? Муж частенько задерживался на своих работах, дочке уже десять – достаточно самостоятельный ребенок, знает, что мама могла задержаться в очереди.

Женщина торопливо нажала на кнопку звонка… Раздавшийся звук показался ей незнакомым. Слишком переволновалась, наверное… Послышались щелчки отпираемого замка. Дверь отворилась. Женщина сделала нетерпеливый шаг через порог и вдруг застыла, увидев… себя!.. Но не такую, какую недавно наблюдала в зеркале озера, а такую, какой заходила в Гостиницу – сорокалетнюю, усталую, замученную заботами и тоской безысходности.

«Вроде бы у нас не было зеркала в прихожей, – защищаясь, припомнила Женщина, хотя ей было абсолютно очевидно, что перед ней никакое не отражение, а живой человек. – И я, кажется, только что видела себя совсем другой!.. Что же это?»

Женщина в прихожей отшатнулась, увидев гостью, и прижалась спиной к стене, словно ища защиты и поддержки. Ее губы дрожали, а лицо побелело, как стена за спиной…

– Какая красивая тетя! – произнесла вдруг слишком громко в повисшей тишине десятилетняя девочка, появившаяся из комнаты, как две капли воды похожая на Ее дочь!

Только Ее дочь никогда не говорила «тетя», потому что она усиленно отучала ее от этого дебильного инфантилизма, да и столь непосредственной реакции в присутствии субъекта восхищения от нее давно уже нельзя было дождаться. Что-то тут не так…

– Извините, – сказала Женщина, все же переступив порог, – я, кажется, ошиблась квартирой?.. Вы наши новые соседи?..

– Нет, мама… – с трудом разомкнув губы, произнесла Хозяйка. – Поспеши, ОН ждет…

«Мама?! – У Женщины потемнело в глазах. – О ком это она?» Сумки сами собой упали на пол и схлопнулись, высыпав все свое содержимое.

– Подними, пожалуйста, дочка, – попросила Хозяйка девочку.

– Вот, выстояла, – растерянно сообщила Женщина, показывая на продукты, которые девочка уже споро засовывала обратно в сумки.

– Пойдем, – не отреагировав на сообщение, позвала Хозяйка и опасливо взяла Женщину за руку, словно боялась обжечься. – Теплая, – не удержавшись, удивилась она, увлекая Женщину в гостиную, а оттуда в спальню.

Краем глаза та успела заметить, что обстановка изменилась, но, кажется, не полностью. Рассмотреть подробнее она не могла, да и не очень стремилась. Ее больше волновало, кто такой ОН, который ждет ее.

Они осторожно открыли дверь в спальню, словно боялись разбудить кого-то, и вошли.

В спальне стоял густой запах лекарств и старости. В кровати лежал старик. Жидкие седые волосы окаймляли большую лысину, которая, видимо, когда-то блестела, а теперь болезненно потускнела. Его глаза были закрыты.

Женщина не узнавала этого старика и не понимала, почему он ждет ее.

Та, что назвала ее мамой, подошла к постели и тихо позвала:

– Папа!..

«Папа?!.. Не может быть!.. Этого не может быть!.. Это не он!.. Не он!..» Она не знала его таким. И не хотела знать?..

Женщина почувствовала, как зарождается в ней маленький, но очень холодный комочек вины, от которого внутри что-то начинает знобко сжиматься и дрожать…