Зубная фея летает на зубной щётке - Евгений Енин

– Да никакая она не королева! – топала ногой Машка.

– Да как же не королева?! – кричала Янка в ответ. – Я же была во дворце. И корона у неё есть. И трон. И карета. Пластмассовая, правда. Зато с колёсами. И палка эта, как её? А, скипетр!

Чайник на плите и Янка посредине комнаты кипели одинаково.

Нет, ну ничего себе! Она, понимаешь, в книксене психованной жабой скакала, и кланялась, и прочий этикет, а теперь оказывается она что, зря страдала? И ещё Янка почувствовала исходящую от королевы власть. Это же не просто так. Это серьёзно.

Но сейчас Янка пыталась доказать, что королева настоящая не потому, что та ей очень понравилась, а главным образом чтобы самой не выглядеть дурой.

– На тебя надень корону, ты королевой станешь? А? – Машка встала буквой Ф.

– Ну, нет. Наверное. Скорее всего, – маленький шанс стать королевой Янка себе всё-таки оставила.

– Что, наверное? Что, скорее всего? – Машка, кажется, поняла, о чём подумала Янка. – Ты даже не фея! А ещё туда же, ещё крылья надела! Кстати, откуда у королевы корона, карета и всё остальное, это большой вопрос. Я что-то не помню, чтобы большие дети столько игрушек теряли.

– Ладно-ладно, – выставила перед собой ладони Янка, – согласна, не в короне дело. Но что же ей все кланяются и дорогу уступают, когда она летит? А? Я сама видела: ты остановилась, как все, и леталку свою вниз наклонила. Вы же так кланяетесь? А королева с Марком и ещё кем-то между вами всеми как по проспекту пролетела!

Машка хлопала глазами и махала руками, но молча, слова у неё кончились.

– А что ей оставалось делать? – хмыкнул Фёдор, сбежавший из-за стола подальше, на диван.

– Понимаешь, – Степан храбро остался за столом, и задумчиво вертел чашку на блюдце, – Королева у нас не всегда была. Ну, так, чтобы и папа у неё король, и дедушка, и прадедушка. Клавдия, она главной феей детских игрушек работала. Ну и она раз в короне появилась, два в короне появилась. Никто не обратил на это внимания. Ты же правильно сказала, что не в короне дело, носит и носит, и пускай, если ей нравится. – Чашка в руках Степана громко скрипнула о блюдце. – Постепенно у неё свита собралась. Сначала Марк, потом ещё один фей за ней стал бегать, и ещё, и ещё. Остальных, нас всех, это вначале забавляло. Вроде как мы так играли. Здравствуйте, ваше величество, как поживаете, ваше величество. – Степан изобразил поклоны. – А потом привыкли. Королева и королева. Сначала в шутку делали, что она скажет, чтобы над ней посмеяться. Ну и она, такая: подайте мне веер, – передразнил Степан королеву. – Нам не жалко веер дать. Смешно. А через год уже попробуй откажись, с ней самые здоровые феи летали. А потом она распределять стала, кто кем работает. Ну и привыкли как-то все. – Степан хлебнул чай. – И праздники она устраивает раз в месяц, шествия всякие. День этой, как её… интру, интра…

– Интронизации, – робко подсказал Демьян.

– Во-во, её самой. Главный праздник. Сначала парад, вечером бал-маскарад. Для свиты и старших фей во дворце. Для остальных – пир под книжным шкафом. Вкусно! Раньше-то у нас вообще праздников не бывало. Жили себе и жили. Да и сейчас так же живём, только веселее.

– Веселее?

Машка, успокоившаяся было на диване, пока Степан рассказывал историю становления монархии в отдельно взятой квартире, снова вскочила.

– Веселее тебе? Ты сильно веселился, когда она мою прапрабабушку выгнала? А? Веселился ты?

– Ну что ты такое говоришь? – смутился Степан. – Конечно, я не веселился.

– Подождите, как выгнала? – сделала круглые глаза Янка. – Ты же сама говорила, что старая фея на пенсию ушла?

– Говорила, – согласилась Машка, смахнув слезинки из уголков глаз. – Я тебя тогда первый раз видела.

– Феи на пенсию не уходят, – почти прошептал Демьян.

– Вот именно. Она с королевой этой поддельной поссорилась.

Машка села за стол. Все молчали. Феи эту историю знали, Янка не решалась её торопить. Наконец Машка заговорила.

– Сын больших в ванную зашёл, а зубы чистить не стал. Так, щётку намочил и назад поставил. Фаина, бабушка моя, сказала: «Ну и ладно. Мальчишка имеет право раз в месяц не почистить зубы». А королева узнала, ей фей раковины рассказал, стала требовать, чтобы она его заставила. А бабушка заставлять отказалась. Она сказала, что она уже сто пятьдесят лет зубная фея, и сама прекрасно знает, когда, кого и что заставлять делать. А Клавдия сказала, что если феи не выполняют свои обязанности, то им нет места в её королевстве, а место старой рухляди на свалке. А бабушка сказала, что Клавдия выскочка, хабалка, дура, стерва, корова деревенская и может засунуть своё королевство… Нет, это я не буду повторять, – Машка слегка покраснела. – И всё. Ушла.

Машка вопросительно посмотрела на Демьяна.

– Нет, в подъезде её нет, – он покачал головой, – не все остаются. Кто-то уходит дальше, на улицу. А там – неизвестно куда. Видишь ли, Яна, – Демьян помял двумя пальцами переносицу, – большинство фей при королеве Клавдии и в самом деле живут, как жили. И даже веселее. Если не попадаются ей под руку. А тех, с кем она ссорится, Клавдия выгоняет.

– А ты откуда столько про неё знаешь? – спросила Янка с подозрением.

– Видите ли, гхм, гхм… – Демьян откашлялся, – дело в том, что я… Я и сам состоял у неё в свите. Я же на ногу ей во дворце наступил, где бы ещё такое могло случиться. – Он в очередной раз грустно улыбнулся. – Раньше я отвечал всего лишь за рожки для обуви. Она меня заметила, предложила карьеру. Вначале всё было здорово. Потом оказалось, чтобы остаться в свите нужно постоянно интриговать. Её это развлекает. Не станешь – тебя затрут. Там, знаете ли, все друг на друга доносят. Могут подножку подставить на приёме у её величества. Могут горячим чаем облить. Стул выдернуть. Тебя обсмеют, и она тебя больше не пригласит. А свиту королевы просто так не покидают. Только в подъезд.

Все замолчали.

– Смотрите, что покажу.

Янка решила разрядить атмосферу. Вернее, зарядить. А то атмосфера стремительно прокисала. Она бухнулась на колени, подползла к кровати и вытащила из-под неё шкурку пингвина.

– Ты что, ночью выходила?

Степан живо представил, как Янка ночью вышла на зов оживших игрушек, и для игрушек это плохо кончилось. Он даже глянул на стены – нет ли там охотничьи трофеев: голов плюшевых котят, щенков и лошадок.

– Ой, ну нет, конечно не выходила, – махнула рукой Янка, – это его. Как, по-вашему, он сюда пробрался? – Янка показала на Демьяна.

– Что, вот так, что ли? В игрушке? Да ладно! Здорово! Шикарно!

Янкины друзья восхищённо уставились на нового знакомого.

– Ну, там есть старая мышиная нора, – ещё больше засмущался Демьян, – мы немного расширили, и вот, э, проходим. Точнее, проползаем.

– И не страшно? Ночью?

Фёдор понимал, что страшно, но хотел узнать, страшнее ли, чем ему представляется.

– Днём страшнее. Ночью королева спит.

– А как ты мимо этих? – зачем-то шёпотом спросила Машка, показывая глазами на шкуру пингвина, – проходишь?

– Ну, – Демьян пожал плечами, – делаешь так.

Он встал и прошёлся по комнате, не сгибая ноги в коленях и переваливаясь с боку на бок.

– Главное, ни с кем из игрушек не говорить.

– А они друг с другом разговаривают? – заинтересовалась Янка.

– Некоторые говорят. Но так, немного. Зовут поиграть и показывают на чей-нибудь домик. Говорят: «Туда». Скажешь что-то по-нормальному, начнут с тобой играть. А вы знаете, чем это кончается.

– Ага, знаем, – кивнула Янка, знавшая меньше всех. – Слушай, Демьян, вот скажи, раз ты состоял в свите королевы, и всё знаешь, а чего Клавдия эта ваша с ними что-нибудь не сделает? С игрушками? Ну, можно же улицы ночью патрулировать, привязывать их на ночь, сражаться с ними как-нибудь? Быдыщ, быдыщ!

Янка изобразила стрельбу из пистолета.

– Ты думаешь, королеву не устраивает то, что происходит? – развёл руками подъездный фей.

– А? Как это? – не поняла Янка.

Демьян помассировал виски.

– Посуди сама. Все её подданные, чуть стемнеет, сидят по домам, в гости не ходят, друг с другом не разговаривают, а значит и заговор против королевы не смогут сплести.

– Как это сплести?

– Организовать. Ей кто-то сказал, полагаю, Марк, что против монархов обязательно бывают заговоры, она теперь их везде ищет. Хочет, чтобы всё было как у настоящей королевы. Так ищет, что находит. Сама поверила, что её хотят свергнуть. Бояться начала, подозревать. Чуть что, сразу: это заговор! А я всего-то на ногу ей наступил.

Демьян вздохнул. Если бы вздохи продавались, он стал бы миллионером.

– Янка, – Степан задумчиво ковырял дырку в кружевной скатерти, – мне показалось, или ты не хочешь, чтобы там, в Москве, у тебя жили феи?

– Не хочу, – помотала она головой.

– То есть, мы тебе не понравились? – помрачнел он ещё больше.

– Да почему, понравились! Правда понравились, – погладила Янка Степана по плечу. – Вы очень хорошие.