Умный, сексуальный, молчаливый (ЛП) - Тэмми Фолкнер

— Что ты здесь делаешь, Трип?

Логан сжимает пальцы в кулак и снова разжимает. У него такой вид, словно он хочет придушить Трипа голыми руками.

Логан смотрит на моего отца, в его глазах — насмешливое удивление.

— Вы ничего не сказали ей, мистер Мэдисон?

— Да всё никак не получалось, — отвечает папа с улыбкой. — Думаю, сейчас самое время.

Он показывает рукой Трипу, чтобы тот сам всё объяснил.

— Твой папа попросил меня на время переехать сюда. Ему не понравилось, что ты будешь здесь одна. — Трип смотрит на моего отца, будто нуждаясь в подтверждении. Отец кивает. Трип ухмыляется и вроде как снова хочет меня обнять, но Логан кладёт ладонь ему на грудь. Трип, сморщившись, смотрит на Логана, как будто почувствовал неприятный запах.

— А ты кто такой, чёрт подери? — Он смотрит на меня, повисшую на Логане, и, на секунду, у него отвисает челюсть. Трип спрашивает у всех: — Это он? Тот парень?

А потом громко смеётся.

Я чувствую, как напрягается рука Логана. Крепко сжав её, обращаю его внимание на себя, впившись ногтями ему в кожу. Он наконец опускает на меня взгляд, и я смотрю прямо ему в глаза и произношу одними лишь губами: «Я люблю тебя».

Он едва заметно кивает, и напряжение в его теле чуточку ослабевает.

— Так ты переезжаешь в Нью-Йорк? — спрашиваю я Трипа.

Тот переводит взгляд на папу, который кивает.

— Разве это не здорово?! — восклицает Трип. — Мистер Мэдисон хочет, чтобы я возглавил филиал в Нью-Йорке.

Я смотрю на папу, наблюдая за выражением его лица.

— У нас филиал в Нью-Йорке?

Папа улыбается.

— Теперь да.

— Так поздравь же меня, Эм! — радостно кричит Трип. — Разве ты не рада меня видеть, хотя бы чуть-чуть?

От него уже кружится голова, что вызывает тошноту.

— Ох, Ральф, — выдыхает мама, когда до неё доходит смысл происходящего. — Ты не мог.

Она проводит руками по лицу и издает стон. Потом смотрит на меня.

— Я понятия не имела. Мне очень жаль. — Она глядит на Логана с виноватым выражением лица.

У меня возникает ощущение, что будет ещё хуже. От этого внутри у меня всё сжимается, и сердце тяжело стучит в груди.

— Почему бы нам всем не присесть? — спрашивает папа. Он показывает маме сесть на диван, а Трип падает на кресло напротив. Я пихаю Логана в бедро, пока он наконец тоже не садится в кресло, а сама присаживаюсь рядом на краешке. Его рука обвивается вокруг нижней части моей спины, ладонь ложится на бедро. Папа и Трип хмурятся, видя это. Я накрываю ладонь Логана своей, чтобы он её не передвинул.

— Что происходит, папа? — спрашиваю я и смотрю на Трипа, который ухмыляется. — Зачем ты здесь, Трип?

Трип вскакивает на ноги и хлопает в ладоши.

— Я твой новый сосед! — восклицает он.

Рука Логана напрягается, и я смотрю на него, подняв палец, чтобы он проявил терпение.

— У меня нет соседа по комнате, — говорю я. — И я не хочу, чтобы он появился.

— Не могу поверить, что ты это сделал, Ральф, — говорит мама и тоже вскакивает на ноги. — Не могу поверить, что ты сделал это, даже не обсудив со мной.

Повисает тишина, и слышно лишь цоканье маминых каблуков по полу, когда она начинает мерить шагами комнату.

— Я не хотел, чтобы ты была в городе одна, — говорит мне папа. Он выглядит слишком довольным собой. — И тут мы поняли, что Трип может тоже переехать в Нью-Йорк, подумали, что это сыграет на руку вам обоим. В конце концов, у тебя две спальни. И теперь тебе не придётся быть одной.

— Я и не собиралась быть одна, — начинаю я. Рука Логана сжимает моё бедро. Я умолкаю.

Папа хмурится.

— И что именно это значит, Эмили? — спрашивает он.

— Я… — Я умолкаю, не зная, что говорить дальше. — Я… — Мой рот снова закрывается. — Проехали, — бормочу я.

— В Нью-Йорке очень опасно, Эм, — говорит Трип. Он по-прежнему улыбается. Как продавец подержанных авто. Или как акула, которая собирается откусить кусище от ничего не подозревающего купальщика. Он смотрит на Логана, будто тот олицетворяет собой таящуюся в городе опасность. — Никогда не знаешь, на кого можешь нарваться.

Я закатываю глаза к потолку и считаю до десяти.

Логан спокоен. Как-то слишком спокоен. Хотя натянут туже струн на моей гитаре.

— Ты как? — спрашиваю я его и одновременно показываю жесты.

Трип хлопает себя по лбу.

— О боже, — восклицает он. — Я совсем и забыл о твоём нарушении!

И произносит следующие слова, делая между ними паузы:

— Ты. Хочешь. Чтобы. Мы. Говорили. Помедленнее?

— Я успеваю, — говорит Логан. — Но спасибо.

— Лишь. Дай. Нам. Знать. Чтобы. Мы. Заговорили. Помедленнее. — Трип улыбается, и мне хочется врезать ему по морде.

Логан поднимает голову, на его губах играет улыбка — фальшивая, я знаю.

— Спасибо.

— Папа, — начинаю я. — Трип не может остаться здесь.

Папа смотрит на Трипа, и они глядят друг на друга в притворном замешательстве.

— Почему нет? — спрашивает Трип.

Папа показывает на открытую дверь спальни.

— У тебя две спальни. И очень просторно. — Он, сузив глаза, смотрит на меня. — Ты, ты лично, когда вернулась домой, сказала мне, что вы двое по-прежнему друзья. Или это не так?

Он притворяется глупым. Я знаю своего отца. И знаю, когда он что-то понимает, а когда нет. Сейчас он отлично всё осознаёт.

— Трип — мой бывший парень, папа. Тебе не кажется, что это будет выглядеть странно?

Папа машет рукой в воздухе.

— С чего это? Вы можете приходить и уходить, когда вам вздумается. А мне будет куда спокойнее на другом конце страны, зная, что он здесь, с тобой.

— Он не может остаться здесь. — Я топаю ногой. Не позволю этому случиться. — Я уйду, папа. Клянусь богом, если ты попытаешься заставить меня согласиться на это, я снова исчезну.

Папа с самоуверенным видом откидывается назад.

— Знаешь, на днях мне звонил доктор Мэта. — Теперь папа смотрит прямо на Логана. — Они сказали, что твой брат готов ко второй стадии лечения. И спросили, оплачу ли я её.

Рука Логана соскальзывает с моей талии, и он медленно встаёт на ноги. Глядя на меня сверху вниз, он прикладывает палец к моим губам. Палец дрожит.

— Мистер Мэдисон, — он кивает моему отцу, а затем маме, — миссис Мэдисон. Было приятно с вами познакомиться. А сейчас мне пора.

Логан направляется ко входной двери.

— И, раз речь зашла о лечении Мэта, если его цена — свобода Эмили, то можете засунуть свои деньги себе в задницу.

Он останавливается у двери. Я висну на нём, как обезьянка на липучках.

— Пожалуйста, не уходи, — молю я. — Не так. Я могу всё исправить.