Ведьмина диета (СИ) - Ирина Сорока

Вот уверена, что Тяпун, нашу встречу устроил.

Сел на коня и куда-то в лес поехал, по одному ему видимым приметам.

Солнышко уж окрасило верхушки деревьев в золото, когда князь поднял руку призывая остановиться. А потом, приложив палец ко рту, во всем известном жесте, спрыгнул наземь и стал привязывать.

— Дальше пешком пойдем.

Осторожно еще шагов двести крались, все как один ступая тихо, только хрустнет, где ветка сухая и тут же стихнет. А потом впереди огонек заплясал, да шум хорошо слышен стал. То сбруя звякнет, то топор стукнет, то кто-то песнь заведет.

Выглянули осторожно из кустов. На маленькой прогалинке разбойники костер разожгли. Чуть дальше вход в пещеру имеется, схорон видно ихний.

— Надо ждать. — постановил князь.

Вот и стали этим заниматься. В одних кустах вчетвером. Не шелохнешься, ни поговоришь. Зато видно и слышно отлично.

— Здорово Михей, — крикнул кто-то басом совсем рядом. Встрепенулась, прогоняя сон. И когда только задремать успела? У князя на плече! — Что не весел?

— Убегла лисичка. Теперь ни мечей, ни денег не получим. Одна отрада котелок новый попался. Наш-то совсем заржавел.

Уж, не про нас ли говорят?

Осторожно, кабы не заметили, на голоса повернулась. Точно про нас. Этого кучерявенького я сразу приметила.

— А в мешке чего?

— Бабские побрякушки, может пяток медяшек за них выручить сможем.

Что?! Пять медяшек? Да если только три амулета из этой сумки знающим людям отдать, то всех татей богачами сделать можно!

Эх, была бы я ведьмой боевой или на крайний случай стихийной. А так сижу и даже высунуться боюсь.

Позвала мысленно Охту. Кречет мой совсем рядом на ветке сидел. Попросила проследить, куда мешок прятать будут. Нам потом искать некогда стает, свои бы ноги унести, а не в чужих пожитках копаться.

А меж тем на лес сумерки спустились. Стали разбойники сбираться. Человек сорок не меньше. Дичь жарить на костре, да песни хмельные распевать. А еще тискать баб пришлых. Не иначе, как в соседнем селе живут.

— Я осмотрюсь, вы здесь сидите. — Шепотом сказал князь, когда мрак совсем сгустился и словно туман растворился за ближайшим подлеском.

Вот только сидеть просто скучно. Стала к разговорам прислушиваться. А разбойники все больше своими победами хвастаются.

— Я, — говорит один, — нашел в лесу двух спящих путников. Забрал все, что было, а они даже не проснулись.

— Велика победа, — перебил другой. — Вот мы с Васильком, на облаву нарвались. Нас словно зверей по всему лесу гоняли, а потом в круг взяли. Делать нечего, попрощались друг с другом и с белым светом, да и бросились с дубинками на врага. Они, раз, на нас вместе напали, а мы бац-бац и половина полегла. Увидали то остальные сбежали.

Дружный гогот.

— Чего смеетесь? — обиженный какой. — Василек подтверди?

— Это что, а я вот обоз сегодня обчистил, — начал, было, третий, но кто-то прервал.

— Молчи уж! Тебя с купцовой дочкой на базаре видели. Знамо дело, за какие навыки златом наградили…

— А ты докажи, — запальчиво сказал рассказчик.

— И докажу!

Но драку прервали на самом корню.

Рядом с входом раздался взрыв. Потом еще один, ближе к ручью, сбегающему с гор всего в нескольких шагах от разбойничьего убежища.

А затем с задержкой в минуту третий, но уже возле сваленных в кучу разномастных мешков.

— Тихо уходим, — словно из неоткуда появился Ольгред.

— Без амулетов не пойду, — уперлась я.

— А это что? — под нос сунули до боли знакомый мешочек. — И кто-то обещал слушаться.

Насупилась. Прав, даже спорить не буду. А даже возьму и расцелую. Потом.

Особо не скрываясь, побежали к оставленным лошадям. В том-то крике и звоне, что царил на поляне услышать нас — равно подвигу. Не иначе. Поэтому и бежали, стараясь уйти как можно дальше, пока не опомнятся тати.

— Надобно градоправителю сообщить, — уже сидя на коне, сказал Еремей.

— Кто же спорит. Только назад возвращаться плохая примета, — прилаживая мешочек, ответила ему. — Ты лучше княже расскажи, как заветные вещички вернуть сумел.

— Кречет твой помог, вот как, — отбирая непослушную вещь, ответил, да и сам крепить стал. Удивительно, но с первого раза получилось так, как будто всегда там висела. — Подлетел ко мне, и давай перед лицом мельтешить. — Это уже закидывая в седло бедную ведьму, рассказывал. — Я было отмахиваться начал, да смекнул, что не просто так твоя живность странно ведет. И даже не от хозяйки заразилась, а просто показать чего хочет. Едем или так стоять будем?

Послушно тронулись в ожидании рассказа. Охта, наблюдавшая за нами с ветки, привычно на плече устроилось. Ночь плохое время для полетов.

— Вот и показала, где бросили Глашин мешок. А рядом гляжу, шарики с взрывательной смесью. Вот я их и подложил, чтобы отвлечь. А ночевать-то все равно в лесу придется.

— Здесь неподалеку пещера есть можем в ней устроиться, — предложил Еремей.

— Дорогу в потемках найдешь?

— Найду, как не найти. Мы в этой норе всякий раз останавливаемся на отдых. Там рядом речка бежит и поляна с сочной травой перед входом имеется.

На том и порешили.

Еремей, пришпорив коня, вперед поехал, по одним ему видимым приметам выбирая дорогу. Пару раз хотела было остановить. Лес шептал об опасности, но видно приключений на сегодня хватило. Так что только месяц начал клонился к западу, вышли на склон нужной горы.

— Вон она, — приподнявшись в стременах, показал куда-то кнутовищем купец.

И, правда, спрятавшись под небольшим навесом, виднелся темный провал пещеры.

— Есть будете? — устало спросила Забава, с надеждой на отказ, смотря на мужчин.

— Нет, — почти хором ответили те.

Странно, но все больше спать хотели, чем есть. Поэтому пока князь с Еремеем дрова таскали, да костер разжигали, мы с Забавой застелили оставшиеся от кого-то лежаки одеялами и, завернувшись в другие, уснули. Жестко, неудобно, но усталость и не так спать заставит.

Утро началось странно.

Если не сказать больше.

Уж давно не спала ведьма до обеда, все больше с первыми пташками вскакивая, а тут, как нарочно, проспала все на свете. Но смутило меня совсем другое. Подушка как-то странно качается, словно волна поднимется и тут же опуститься, да и тяжело как-то лежать, будто дерево поперек туловища свалилось, а я во сне-то и не заметила.

Осторожно открыла один глаз. Синяя наволочка. Что-то не помню у себя такой и, да действительно, колышется. Хотела вскочить, да к бревну еще и ветка увесистая прибавилась, придавливая к земле.

— Дай поспать, — хриплым со сна голосом проворчали в макушку.