Пиранья. Алмазный спецназ - Александр Бушков

А потом настала пора работать. Радость от этого Мазур испытал несказанную.

Один цилиндрик он, не мудрствуя лукаво, сунул под койку, к самой стенке. Вряд ли до утра кто-нибудь придет на ней дрыхнуть. Прислушался, выскользнул в коридор, передвигаясь бесшумно, как вышедший на свой обычный обход старинного замка призрак. Расстегнул рубаху до пупа, взлохматил волосы, готовый в любой момент сыграть не протрезвевшего толком гостя, очухавшегося в совершенно незнакомом месте и пустившегося на поиски хоть какой-то живой души, которая объяснит, куда его, собственно, занесло. От него все еще несло на метр выхлопом убойного самогона, так что должно было прокатить.

Но никто ему так и не встретился, когда он скользил по переходам и трапам. Корабль мирно спал. Обнаружив камбуз, Мазур оставил и там, меж двумя плитами, вторую «зажигалку». Третью пристроил в пустой кают-компании. Четвертую засунул в вентиляционное отверстие, тихонечко сняв решетку и так же бесшумно поставив ее потом на место.

Оказавшись на трапе, спускавшемся в машинное отделение, высмотрел удобные местечки и оставил там еще две бомбочки. Ну вот, готово...

Бросил беглый взгляд на часы – вполне укладывается в график, пора вычислять каюту героя-любовника и устраивать камерный скандальчик, вполне уместный в данных обстоятельствах...

– Эй!

Мазур привык и не к таким неожиданностям, поэтому, услышав за спиной окрик, не подскочил до потолка и не шарахнулся, хотя сердце, конечно, забилось самую чуточку чаще. Оборачиваясь, он уже напяливал на лицо соответствующую маску – расхристанный, сонный, ничего толком не понимающий в окружающем забулдыга, неопасный, придурковатый...

Метрах в пяти от него стоял бесшумно появившийся из бокового коридора субъект мужского пола, нимало не похожий на поддавшего морячка, – трезвехонький, собранный, смотревший враждебно и цепко, державший правую руку под легкой белой курткой...

«Ну вот и кончилось везение», – не без грусти подумал Мазур, старательно тараща глазами. Часовой, конечно, должен быть часовой, а может, и не один, как же иначе, когда в трюме такой груз, а в башке – столь наполеоновские замыслы...

– Б-брателло! – прямо-таки просияв, с воодушевлением и нешуточной радостью воскликнул Мазур, делая шаг в направлении незнакомца. – Х-хоть одна живая...

– Стоять на месте!

Команда, отданная непререкаемым тоном, была подкреплена демонстрацией появившегося из-под куртки пистоля – хорошая машинка, «Беретта» девятимиллиметровая, модель с дульным компенсатором, сразу видно, что дядька опытный и видавший виды...

– Стою, стою, – сказал Мазур с тупым выражением лица, пошатываясь. – Ты чего? Пушкой чего тычешь, говорю? Я свой...

– Какой такой свой? Стоять!

– Стою же, – сказал Мазур, изображая на лице совершеннейшее недоумение окружающим. – Ты чего, братан? Пушку-то убери, еще бабахнешь, дурило...

– Ты кто такой?

– Колян, – сказал Мазур. – Из Челябинска. Мы с Катькой тут в гостях у мужиков... только Катька куда-то подевалась, а я дрых непонятно где, встал и пошел людей искать... У тебя выпить нет?

Тип с пистолетом, не расслабляясь, держал Мазура на прицеле. Не отводя взгляда, мимолетно коснулся нагрудного кармана, откуда торчала маленькая черная рация с толстой антенной. «А вот это совсем уже ни к чему, – подумал Мазур, – чтобы он подмогу высвистел. Зачем нам кузнец? Нам кузнец без надобности...»

– Кто тебя пустил?

– Этот... – сказал Мазур. – Дежурный который... вахтер... в общем, этот, на палубе... Ты Катьку не видел?

– Какую еще Катьку? – брезгливо осведомился незнакомец.

– Какую-какую... Мою Катьку. Они меня, козлы, спать упаковали, а сами квасят где-то... – его лицо исказилось гримасой неприятного открытия: – Ну, если эта сучка опять под кого-то легла, я ей бошку оторву...

Под прикрытием этой тирады он передвинулся еще на шажок ближе к субъекту с пистолетом, и тот не отреагировал. Сверля Мазура подозрительным взглядом, пытался, сразу видно, в сжатые сроки сориентироваться в ситуации и сделать для себя какие-то выводы. Потянул носом – нюхай, милый, нюхай, выхлоп густейший, ага, почуял перегар на гектар, поморщился... А мы под это дело еще шажок...

– Стоять, говорю! Кто привел?

– Да говорю тебе, ваши мужики! – сказал Мазур. – Ты что дурной такой? В стекляшке познакомились, и они нас с Катькой позвали в гости... Пашка-радист, Виталик и еще какой-то, как его... то ли Гоша, то ли Миша, хрен вспомнишь... Слышь, где тут поссать-то можно? Пиво наружу просится...

Он уже принял решение касаемо близкого будущего этого субъекта. Все складывалось так, что не было времени играть в гуманизм да и вязать пленного нечем, нет под рукой ничего такого. А нужно еще найти Анку и вывести ее отсюда... Это, никаких сомнений, один из тех, чьи забавы Мазур и должен пресечь, – ну что ж, никто детинушку не неволил, сам себе выбрал занятия, а значит, должен быть готов к неприятностям...

Цербер, сразу видно, все еще находился во власти вполне понятных сомнений, не мог прийти к однозначному выводу, как многие на его месте. Чувствовался в нем волчара битый – следовательно, нужно кончать все быстренько, без долгих и прочувствованных т а н ц е в...

– Да опусти ты дуру, дядя! – на лице Мазура появилась злость, смешанная с недоумением. – Что ты уставился? Говорю, я в гостях! Ты что, золото караулишь, придурок?

Он видел по глазам часового, что тот еще не принял окончательного решения, не пришел к конкретным выводам: ну конечно, в такой ситуации одинаково опасно и перебдеть и недосмотреть. Проглядишь засланного казачка – куда как скверно, сыграешь боевую тревогу, усмотрев диверсанта в случайном алкаше, – не легче. Ахиллесова пята спецопераций, неважно, государственных или частных...

Это не могло тянуться бесконечно, и в глазах незнакомца появилась решимость, он левой рукой потянулся достать из нагрудного кармана рацию...

После чего просто не имел права оставаться живым и здоровым, как бы ни ужаснул такой исход прекраснодушных романтиков. Мазур н а п а л – качнулся вправо, делая вид, что вот-вот вмажется плечом в стену, а мигом позже ушел как раз влево, с левой толчковой, выбив пистолет из руки так, чтобы палец противника ненароком не даванул на спусковой крючок, нанес молниеносный, жестокий удар привычно и отточенно...

Подхватил пистолет на лету, большим пальцем поставил на предохранитель, подхватил оседающее тело, на миг встретился взглядом с глазами, которые вроде бы были еще живыми, но уже лишились чего-то неуловимого, необъяснимого, души, быть может.

Не было времени на эмоции и промедление. Присев, Мазур одним рывком взвалил тело на спину, выпрямился, покряхтывая, – здоров был черт – бесшумно пробежал десяток метров и вновь оказался в кают-компании. В слабом ночном свете, проникавшем через три иллюминатора, ориентироваться было нетрудно, к тому же он только что был здесь, закладывая «зажигалку». Упрятал покойника в дальнем углу, за бильярдным столом, вынул из кармана рацию. Глянув мельком, убедился, что она отключена, – значит, часовые не поддерживают меж собой постоянной связи, придурки...

Выскочил в коридор, на ходу засовывая трофейный пистолет за ремень, проблем с поисками каюты, где укрылись прелюбодеи, не было никаких – все оговорено заранее. Вскоре он увидел в тусклом свете косую черту, нанесенную на переборку у дверного косяка, – Анкина губная помада, успела мазнуть, обуреваемому страстью радисту было не до того, чтобы замечать такие детали...

Энергично повернув ручку, Мазур вошел.

Свет в каюте был погашен, на койке возились и хихикали. Привычно протянув руку, Мазур нашел выключатель именно там, где ожидал, щелкнул им и, остановившись посреди комнаты, громко продекламировал усвоенный еще в младших классах стишок:

– В телевизор смотрит бог —что за чудо осьминогпоселился в райском саде?Жопа спереди и сзади...

Белая простыня пришла в бурное движение, отлетела, обнаружилась парочка в костюмах Адама и Евы. Анка недурственно изобразила крайнюю степень ошеломления – а радист пришел именно в такое состояние на полном серьезе. Так и окаменел, бедолага.

– Так-так, – сказал Мазур. – Это что ж мы наблюдаем? Ах ты, дрянь такая... Ну, счас я вам тут устрою Мамаево изстебище...

Анка выпорхнула из постели, натянула свои кружевные причиндалы, нырнула в платьице – ни секунды не теряла, готовясь к экстренному отступлению. Радист самую чуточку оклемался – как-никак он был на родном корабле, дома и стены помогают, – выговорил вполне членораздельно:

– А в чем, собственно...

И сделал даже попытку вылезти из койки – то ли храбр был не в меру, то ли просто дурак. Поскольку персонаж, которого Мазур играл, никак не мог отреагировать на увиденное интеллигентскими причитаниями и заламываньем рук, Мазур громко, с подлинным чувством изрек словесную семиэтажную конструкцию, а для закрепления успеха достал трофейный пистолет и встал в картинной позе.