Вложение капитала - Уолтер Уильямс

Широкая грузовая дверь колеоптера откатилась в сторону. Мартинес снял шлем, попрощался с пилотом и выбрался наружу. Волосы взъерошило свежим ветерком. Пока из колеоптера выбирался Алик-хан с багажом, навстречу Мартинесу двинулась делегация во главе с госпожой мэром - давней клиенткой их семьи, которую он смутно помнил еще с детства. Это была торминянка с серо-черным оперением, гораздо более подходящим для бодрящего климата Порт-Гарета, нежели для тропиков Порт-Виспании.

Мартинеса тут же познакомили со всем городским советом, а также с местными представителями «Компании Ши» и «Меридиана». После этого от длинного каплевидного автомобиля отделилась знакомая фигура и подошла к Главному инспектору.

- Помните меня, милорд? - оскалился человек.

Не помнить его Мартинес не мог. Ахмет когда-то служил на «Короне» - первом корабле, которым командовал Мартинес. Большую часть службы Ахмет провел под арестом или на гауптвахте, а все оставшееся время тратил на самогоноварение, запрещенные азартные игры и акты вандализма.

- Ахмет, - произнес Мартинес, - вижу, ты уже не на Флоте. Для Флота это была хорошая новость.

- Я здесь бригадиром на железной дороге, - сообщил Ахмет. - А как услышал, что вы приедете, всем уши прожужжал, что мы знакомы, и упросил взять меня в приветственную делегацию. - Он протер рукавом блестящий предмет, пришпиленный к груди. - Видите, у меня даже медаль «Короны» сохранилась! Так я, стало быть, ваш гид и водитель.

Уже одно то, что Ахмета приняли на ответственную должность бригадира, для Мартинеса являлось неоспоримым доказательством преступной халатности или еще чего похуже. Однако он стойко улыбнулся и со словами «рад тебя видеть» позволил увезти себя во дворец мэра, где был вынужден вытерпеть еще один банкет. Самоуважения (которое некоторые считали тщеславием) Мартинесу было не занимать, но даже он начал уставать от всех этих пиров в свою честь.

Тем не менее он с удовлетворением обнаружил на главной городской площади статую, изображавшую его самого - сурового вояку с «Золотой Орбитой» на груди. Менее приятным открытием оказалась сияющая на солнце новеньким маховиком насосная установка в заросшем парке позади статуи.

- Что качаете? - спросил Мартинес. - Нефть?

- Да, - с готовностью отозвалась госпожа мэр. - Нам повезло: здесь она совсем близко к поверхности, иначе с нашим оборудованием ее бы не добыть.

- И для чего вам нефть?

- Производство пластика. Через несколько лет здесь откроется целая отрасль промышленности.

- А как продвигается строительство железной дороги?

Дорога должна была соединить Порт-Гарет с югом: сверхзвуковые поезда начнут доставлять от подъемника на север поселенцев и оборудование, а обратно - сельхозпродукцию и пластиковые изделия на экспорт. Рельсы прокладывали с двух сторон одновременно, смычка намечалась где-то в горах.

- В прошлом месяце случилась небольшая задержка… - замялась госпожа мэр. - Но мы все еще идем с опережением графика.

- А что за задержка? - поинтересовался Мартинес. - Флот может как-то ускорить дело?

- Спасибо за предложение, но вряд ли. Отчеты геологов оказались неверными, а может, просто недостаточно полными. Инженеры столкнулись с гораздо более твердым слоем породы, нежели ожидалось, и работы временно приостановили.

Мартинес подумал, что хотя он и не слишком силен в геологии, с этим придется разобраться.

На следующее утро он поднялся пораньше, выпил приготовленную ординарцем чашку кофе и вызвал Ахмета.

- Я хочу осмотреть строительство железной дороги, - сказал он. - Можешь это организовать?

- Конечно, милорд.

- Только без лишнего шума. Я сыт по горло всеми этими делегациями. Если мы отправимся вдвоем, будешь моим гидом?

В голосе Ахмета прорезалось ликование:

- Разумеется, господин капитан! Нет ничего проще!

До места они добирались на поезде со стройматериалами. Марти-неса усадили в вагон, предназначенный для дорожных рабочих. Он был в штатской одежде и тяжелых ботинках - к немалому разочарованию Ахмета, который мечтал продемонстрировать своим корешам военного героя при полном параде. По такому случаю Мартинесу пришлось смириться с громогласными воспоминаниями Ахмета о «Короне» и битве при Хоун-баре. Причем по словам Ахмета выходило, что только благодаря его чуткому руководству Мартинесу удалось расправиться с наксидами как раз к завтраку.

- И вот, значит, легли мы на новый курс, а наксидов ослепили огнем из дюз, - сказал Ахмет и заговорщицки подмигнул Мартинесу. - Верно ведь, милорд, так оно и было?

- Да, - устало подтвердил тот. И добавил, выглянув в окно: - Что это там впереди?

Проложенный для сверхзвукового поезда путь, разумеется, должен быть прямым и достаточно ровным. Он приближался к горам по гигантской эстакаде с пробуренными в ней сводчатыми туннелями для будущих автобанов. Чтобы создать ровную поверхность для дорожного полотна, в склонах гор проделали широкие уступы и узкие туннели. Перекинутые через долины мосты, издали похожие на паутинки, вблизи оказывались состоящими из ферм толщиной с автобус и массивных тросов. Сами поезда, парящие над рельсами на магнитной подушке, будут оборудованы гасящими сверхзвуковую волну стабилизаторами, однако туннели все равно приходилось оснащать экранами и звукопоглотителями, чтобы уберечь горы от разрушения.

Прибыв на место строительства, Мартинес смог насладиться зрелищем гигантской бурильной машины, прокладывающей туннель, а также других механизмов, которые дробили камень, укрепляли своды и укладывали рельсы. Все эти приспособления были весьма хитроумны, а их машинисты - достаточно опытны. В общем, ни у кого не возникало сомнений: этот туннель встретится с тем, что бурили с противоположной стороны. Причем с опережением графика.

- И тогда мы получим премию от «Компании Ши», - ухмыльнулся Ахмет. - Верно, милорд?

- Рад за вас, - буркнул Мартинес. Выбрав момент, когда они с Ахметом остались одни, он задал вопрос: - Говорят, около месяца назад в строительстве случилась задержка? Мы можем остановиться в этом месте на обратном пути?

Ахмет снова понимающе подмигнул:

- Я замолвлю словечко машинисту.

В обратный путь они пустились на маленьком локомотиве, который подвозил рельсы к месту стройки, и машинист-лай-оуниец согласился сделать короткую остановку.

- Отметка 593, - сказал ему Ахмет.

Вскоре локомотив замедлил ход и остановился. Ахмет с фонариком в руке спрыгнул на насыпь в темном туннеле, и Мартинес услышал всплеск.

- Осторожнее, милорд, - предупредил Ахмет. - Здесь малость сыровато.

Мартинес слез на насыпь и пошел следом за танцующим лучом фонарика. Движения земной коры когда-то перевернули здесь геологические пласты почти вертикально.

- Говорят, это не то плутоническая порода, не то лакколит, не то еще какая хрень… - пояснил Ахмет. - Один черт - эта штука очень твердая. Буром ее не возьмешь. Вот она. - Он помахал фонариком.

Вдоль пластов тянулась темно-серая полоса, и ручеек слюдяных зернышек поблескивал в луче фонаря, словно звездный поток.

- Это? - спросил Мартинес. Он мог обхватить этот слой двумя руками. Это была явно не плутоническая порода.

- Да, милорд, оно самое. Пришлось менять головку бура.

«А разве нельзя было просто взорвать?» - чуть не вырвалось у Мартинеса.

Конечно, можно, тут же ответил он себе. Но взрывчатка не дала бы нужного объема дополнительных расходов. Ему вспомнилось, как тогда, в Рио-Хондо, лорд Па и Мукерджи о чем-то таком говорили. Что-то об ошибке в геологическом отчете…

Мартинесу вдруг пришло в голову: а что, если Мукерджи, этот азартный игрок, и есть то официальное лицо, которое подписывало явно завышенные сметы «Компании Ши»? В конце концов, Мукерд-жи был официальным президентом компании, вполне возможно, он имел на это право.

Но Мукерджи никогда не бывал на Ши - он бороздил империю в поисках инвестиций. Мукерджи не высаживался на Ши и не мог проверить большинство заявок на дополнительное финансирование. Если только… Если только Мукерджи не являлся частью заговора. А на полученное вознаграждение оплачивал свои проигрыши.

- Так-так, любопытно… - пробормотал Мартинес.

В свете фонаря глаза Ахмета блеснули тем восхищением, которое у вора и мошенника вызывает чистая и профессиональная работа коллеги.

- Потрясающе! - отозвался он. - Верно я говорю, милорд? Вот она, геология!

Вопрос был в том, как раскрыть Мармеладу глаза на отношения между лордом Фаршем и леди Оборочкой. Если он узнает об этом от слуги Кадавра, то это скажет ему о Кадавре нечто такое, что пока должно оставаться в тайне. Но иначе как же Мармелад вовремя узнает о Большом Бале?

Нужен какой-то знак, решил Северин. Загадочный знак, который будет ясен Мармеладу, но непонятен для остальных. Но кто подаст этот знак?

В такт собственным мыслям Северин принялся постукивать перстнем леди Лайао по подлокотнику кресла. Приходилось признать: его фантазия забуксовала. Было три часа ночи по условному корабельному времени, где сутки состояли из двадцати девяти часов, и Северин чувствовал, что ужасно устал. Можно было бы попросить принести из кают-компании кофе, но тогда пришлось бы кого-то будить.