Московский инквизитор (сборник) - Алексей Макеев

— Народ! Я понимаю, что добрым словом вы меня не поминаете, но у меня тут некоторые личные вещи остались. Хотелось бы забрать, — своим обычным бесшабашным тоном сказал Степан, но при этом прошел прямо к столу Льва и положил на него записку.

Гуров ее взял и прочитал: «С вами хочет встретиться мой тесть. Это очень важно, в первую очередь для вас». В записке был указан и адрес. Лев постучал себя по часам, чтобы уточнить время, на что Степан помотал головой, показывая, что его будут ждать столько, сколько надо — значит, дело действительно очень серьезное.

— Вспомнила баба, як девкой была! — в тон Степану сказал Крячко, пытавшийся, перегнувшись через два стоявших вплотную друг к другу письменных стола и вытянув шею, хоть краем глаза прочитать, что было в записке, хотя это было физически невозможно. — Раньше надо было приходить! Выкинули уже давно!

— Ну, на нет и суда нет! — беспечно ответил Савельев, забрал принесенную записку и вышел.

Когда за ним закрылась дверь, Стас подскочил ко Льву, который, достав из кармана приготовленную для уничтожения записку, написал на ней, что с ним хочет встретиться тесть Степана. Крячко, прочитав, со значительным видом покачал головой — дело оказалось не просто серьезным, а сверхсерьезным, потому что этим человеком был генерал-лейтенант ФСБ в отставке, а ныне сотрудник Администрации Президента Алексей Юрьевич Попов, и должность он там занимал солидную. А поскольку бывших чекистов не бывает, еще и личным другом очень высокопоставленных людей.

— Лева! Ты делом будешь заниматься или в окно пялиться? — спросил, вернувшись на место, Крячко. — Неприятности приходят и уходят, а работа остается. Ты бы хоть папку для приличия открыл.

— А чего стараться, если меня с минуты на минуту в управление собственной безопасности дернут? — удивился Лев. — Отстранение от работы на время проведения служебной проверки мне обеспечено, как пить дать. Так что это ты папку открывай.

Но звонка все не было и не было, и Гуров занервничал — его ведь ждал Попов. Но и уйти в такой момент, причем неизвестно куда, он не мог. Лев вышел якобы покурить, и стоявшие на лестничной площадке офицеры при виде его тут же замолчали — ясно, ему косточки перемывали, но к этому Лев уже давно привык. Дождавшись, когда он останется один, Гуров сжег записку и основательно потряс банку из-под кофе, чтобы пепел смешался с окурками. Когда он вернулся в кабинет, Стас торжественно сказал:

— Ждут-с! Только что звонить изволили. Приглашают на ковер-с! Причем лично к Дубову! Ох, он тебя сейчас и отдубасит! — И горестно добавил: — Не уважают тебя, Лев Иванович! Раньше прямо к начальнику вызывали, а теперь всего лишь к его заместителю.

— Так я чисто случайно знаю, что начальник в отпуске, — заметил Гуров.

Надев куртку, он глазами показал Крячко на портфель, напоминая, чтобы тот не забыл взять его с собой, на что Стас, уперев руки в бока, ответил ему возмущенным взглядом.

Полковник Дубов полностью оправдывал свою фамилию во всех смыслах. Он был среднего роста, коренаст и очень силен физически, но при этом весьма и весьма недалек. Честен он был безукоризненно, даже святая инквизиция не нашла бы, к чему прицепиться, и именно по этой причине при очередной чистке он и был назначен на эту должность. К сожалению, те, кто принимал это решение, почему-то не приняли во внимание, что он при этом был еще крайне злопамятен и очень мстителен. В прошлый раз, когда под Гурова начали копать из-за тех проклятых, принятых Марией от сибирских мужиков подарков и Льву удалось оправдаться без малейшего урона для чести и репутации, Дубов счел это за личное оскорбление — такая работа была проделана и все зря. И затаил злобу.

Когда же поступил сигнал, что Гурову хотят дать взятку, он вцепился в этот материал обеими руками и решил, что в этот раз раздавит ненавистного ему и якобы честного Гурова, как клопа. Будь его начальник на месте, никто бы ему развернуться не дал, но сейчас, дорвавшись до власти, он вошел в раж и уже сам не понимал, что отдает противозаконные приказы, настолько ненависть и злоба застили ему глаза. После вчерашней передачи Турина, имевшей огромный общественный резонанс, потому что Интернет буквально взорвался от возмущения, наступило горькое похмелье — утром его вызвали в министерство и мордовали, как нагадившего в хозяйские тапочки щенка. Было назначено служебное расследование уже по фактам его самоуправства, но вот от работы не отстранили, и Дубов решил, что жизнь положит, но докажет-таки, что Гуров самый настоящий оборотень в погонах, а то, что никаких доказательств его вины не найдено, так это только потому, что плохо искали.

Вот перед этим человеком Гуров сейчас и стоял. Багровый от ярости Дубов готов был испепелить его взглядом, но Льву к такому было не привыкать. Насвистывать он, конечно, не насвистывал, но вел себя совершенно спокойно, да и чувствовал себя так же — если уж в дело вмешался Попов, то можно было быть уверенным, что он во всем разберется, потому что долги за ним числились нешуточные — не раз Гуров по его поручению работал. Наконец Дубов, поняв, что Гурова он все равно не проймет, а после утренней выволочки на ковре многого он себе позволить не мог, злорадно заявил:

— Полковник Гуров! На время проведения в отношении вас служебного расследования вы отстраняетесь от работы. Сдайте служебное удостоверение и оружие, — он повелительным жестом указал на стол.

— Только в установленном законом порядке, после ознакомления с приказом в оружейку под роспись, а то из моего пистолета еще застрелят кого-нибудь, а я за это отвечать не хочу, — твердо ответил Лев.

От такой наглости Гурова Дубов стал уже малиновым, но правила есть правила, ему ли их не знать?

— Хорошо! — выдавил он из себя. — Приказ сейчас будет, а остальное я проконтролирую.

— Разрешите идти? — невозмутимо спросил Лев.

— Идите! — с ненавистью процедил Дубов.

Гуров вышел. Он дождался, когда будет напечатан, а потом подписан Дубовым приказ, на котором Гуров расписался в знак того, что ознакомлен с ним, и снова поехал на работу. Пистолет он сдал, а затем отправился сдавать служебное удостоверение. Начальник отдела кадров, переведенный на эту должность после серьезного ранения оперативник, с которым Лев был давно и хорошо знаком, посмотрел на него грустным взглядом и спросил:

— Лева! Ну чего тебе спокойно не живется?

— Я неприятности не ищу, они меня сами находят, — отшутился Гуров, кладя удостоверение на стол.

— Да оставь себе, — отмахнулся тот. — Мало ли что случиться может? Только уж направо-налево им не размахивай, чтобы мне по маковке не настучали.

К себе в кабинет Гуров подниматься не стал, а поехал по указанному в записке адресу. Чтобы избавиться от возможной слежки — уж если телефон прослушивали, то проследить за ним сам бог велел, — он предварительно очень основательно покрутился по тесным и узким переулкам старой Москвы, так что к нужному дому подъехал только тогда, когда был твердо уверен, что никого за собой не привел. В квартире, явно конспиративной, его ждал не только Попов, но и Степан — видимо, тесть настолько уверился в ценных качествах и преданности своего родственника, что стал привлекать его к своим очень серьезным делам, потому что мелочами он не занимался. Поздоровавшись, Гуров сел к столу и приготовился слушать, но ошибся, потому что Попов попросил:

— Лев Иванович, расскажите мне все, что знаете, от начала до конца. Как вы понимаете, интерес не праздный.

Врать Попову смысла не имело — тот, как аналитик, мог дать Гурову сто очков вперед и легко обогнать, так что Лев поведал ему все, что знал. Немного подумав, Алексей Юрьевич вздохнул и сказал:

— Счастье великое, что с вашей женой все обошлось — могло быть и хуже, поверьте мне.

И Гуров безоговорочно поверил, потому что Поповы, в прошлом разведчики-нелегалы, были выданы перебежчиком и провели хоть и в швейцарской, но тюрьме восемь лет, пока их не обменяли на агентов ЦРУ. А уж там бедной женщине пришлось очень тяжело.

— Как здоровье Анастасии Георгиевны? — в свою очередь, поинтересовался Лев.

— И рада бы поболеть, так ведь некогда, — чуть улыбнулся Попов. — Двое внуков, собака, кот. Конечно, у детей есть няня, по дому ей тоже помогают, но хозяйка-то она. Теперь вот садом решила заняться. Но давайте к делу. Значит, колье было, но во время обыска его почему-то не нашли.

— Сам удивляюсь, — пожал плечами Гуров. — Как я понял из передачи, искали более чем тщательно, с металлоискателями.

— Ну, достать его, я думаю, сложности не составит? — Алексей Юрьевич повернулся к Степану.

— Да, сегодня же схожу и возьму. Пусть только Лев Иванович мне подробно расскажет, что и как, — как о деле совершенно пустяшном, сказал тот.

И Лев, зная его буйное прошлое, ни секунды в этом не усомнился — тот еще пройдоха. Он нарисовал подробный план, как пройти к гримерке Марии, где там стоит шкаф и все остальное. Степан все внимательно изучил, покивал, на этом вопрос был исчерпан.