Тайна двух океанов (Изд. 1941 г.) - Григорий Адамов

— Я даже не успел ее рассмотреть, — с бледной улыбкой слабым голосом ответил Павлик, — Она так неожиданно бросилась на меня…

— Ну, теперь домой, скорей домой, Скворешня, — заторопил зоолог.

— Есть домой, товарищ Лорд! — весело откликнулся Скворешня.

Через минуту под спинными ранцами зоолога и Скворешни уже вращались винты. На огромных руках гиганта, как в колыбели, уютно устроился Павлик. Стремительно рассекая воду, все трое понеслись вниз, в темные глубины океана.

На глубине шестисот пятидесяти метров луч прожектора казался огромным ярко-голубым тоннелем, высверленным в плотной, непроницаемой бархатно-черной тьме. Его далекий конец ослепительно сиял, словно капля расплавленного металла, между тем как ближайший походил на широкий раструб, который постепенно разъедала и поглощала окружающая тьма.

Зоолог и Скворешня с Павликом на руках плыли на двух десятых полного хода вдоль светового тоннеля, держась несколько в стороне от него. Слабый голубой отблеск ложился на их лица и металлические скафандры. В самом тоннеле, как на прозрачном серебристом экране, извивались силуэты рыб. Они внезапно возникали на нем из тьмы, играли, как будто опьяненные потоками необычайного света, или подолгу, как зачарованные, неподвижно висели; потом исчезали столь же внезапно, как будто растаяв.

Зоолог отвернул голову от луча прожектора, и ему показалось, что он видит со всех сторон вокруг себя странное, усеянное необычными звездами черное небо, чуть светлевшее вверху, над спиной.

Эти звезды — голубые, красные, зеленые, серебристые — летали во всех направлениях, то вспыхивая, то потухая, то в одиночку, отдельными лампочками, то свиваясь в сверкающие кольца, сплетаясь в жемчужные диадемы или растягиваясь разноцветными мигающими гирляндами.

И в луче прожектора, и в сияющих вокруг точках, пятнах и линиях зоолог узнавал или угадывал известных ему животных — случайную добычу глубоководных драг, тралов и сетей, редких гостей морских биологических и зоологических станций, лабораторий. Но чаще всего он становился втупик, впервые наблюдая множество странных созданий, никому еще не известных.

Сколько еще неожиданного таят в себе эти безграничные глубины океана! Что значат самые хитроумные способы лова для сильных, быстрых и ловких обитателей глубин? Кого приносят на поверхность эти жалкие орудия слепой охоты, кроме самых медлительных или самых слабых существ, населяющих эти таинственные, полные загадок толщи океана!

Все, с чем зоолог успел уже ознакомиться за короткий срок работы на чудесном корабле, показало ему, насколько ограничены, скудны и случайны сведения, которыми располагала до сих пор наука о море, его жизни и о жизни в нем. Только теперь, с появлением этого корабля, океанография, физика и химия моря, его биология начнут выходить из состояния младенчества. Грудь зоолога расширялась от восторга при мысли, что именно он — первый, кто свободно и непосредственно изучает море и его жизнь в настоящей, естественной обстановке.

Огромная тень, напоминавшая силуэт гигантского кашалота, показалась во мраке, едва вырисовываясь на фоне слабого отраженного света, распространявшегося вокруг прожектора,

— Ну, вот мы и дома, — сказал через некоторое время зоолог. — Вызываю подлодку.

Все расстояние, отделявшее место сражения Павлика с меч-рыбой до подводной лодки, десять километров, зоолог и Скворешня проделали всего лишь в десять минут.

Они приблизились к подводной лодке со стороны ее правого борта, из середины которого с убийственной силой бил луч прожектора мощностью в двенадцать миллиардов свечей. Световой тоннель был здесь как будто наполнен расплавленным до ослепительной белизны металлом. Луч был чист и пустынен. Ни одно живое существо не могло выдержать яркости этого света на расстоянии до ста метров от прожектора. Те же, которые случайно попадали в его луч, моментально ослеплялись и, надолго парализованные, беспомощно падали на дно.

Обменявшись по радиотелефону несколькими словами с центральным постом подводной лодки, зоолог и Скворешня медленно подплыли под самый прожектор. От гофрированного борта подводного корабля отвалилась и горизонтально легла, держась на петлях и тросах, ровная металлическая площадка, открытая спереди и огороженная перилами с боков. Одновременно позади площадки раздвинулся борт и открылась кубическая камера, наполненная зеленоватой водой и желтым светом нескольких электрических ламп. Остановив и убрав винт, Скворешня первый вступил на площадку и, держа на руках Павлика, вошел в водяную камеру. Следом за ним вошел зоолог и, уже внутри, справа от выходного отверстия нажал четырехугольную, сиявшую красным светом кнопку. Площадка поднялась и закрыла вход в подлодку. Толстые металлические двери сдвинулись и прижались друг к другу краями с такой силой, что с трудом можно было различить линию их схождения. Вода начала быстро убывать. Обнажились металлические стены. У незаметного теперь выхода на наружной стене виднелся ряд кнопок с головками, сверкавшими разноцветными огнями. На противоположной стене было видно несколько вделанных в нее приборов с циферблатами, стрелками, градуированными стеклянными трубками.

Через десять-пятнадцать секунд на полу камеры не было и капли воды. Зоолог и Скворешня продолжали неподвижно стоять.

— Какое давление, Лорд? — нетерпеливо спросил Скворешня.

Зоолог подошел к приборам и посмотрел на одну из стрелок.

— Уже восемнадцать атмосфер, — ответил он. — Сейчас давление воздуха сделается нормальным, и можно будет раздеться.

Переминаясь с ноги на ногу, он смотрел не отрываясь на приборы, потом открыл патронташ на поясе и нажал одну из кнопок. Тотчас же присосы, державшие шлем на воротнике скафандра, втянули в себя воздух, и зоолог быстро снял шлем с головы.

Вслед за тем он вынул из патронташа медную иглу на длинном тонком шнуре и, нажав крохотную кнопку на рукоятке иглы, провел её острым концом по ложбинке на средней линии скафандра — сверху вниз, затем по обеим ногам до ступни и, наконец, кругом талии. Скафандр раскрылся по всем этим линиям, и зоолог начал постепенно освобождаться из отдельных частей своей металлической одежды. Ту же операцию проделал Скворешня над Павликом.

В это время во внутренней стене раздвинулись двери, и в камеру вбежал молодой сухощавый и смуглый краснофлотец в белой форменке и черных брюках. Смоляно-черные волосы на его голове были гладко расчесаны, с ровным белым пробором на боку, но на темени вызывающе торчала непокорная жесткая прядь.