Без любви жить нельзя. Рассказы о святых и верующих - Наталья Горбачева

Клавдия и Иоанн

В один из приездов в Псково-Печерский монастырь я сразу заказала сорокоусты о здравии и упокоении близких родственников. Денег осталось только на обратный плацкартный билет, стоивший 25 тысяч, и пять тысяч рублей на непредвиденные расходы. Дело происходило в то время, когда деньги стали быстро обесцениваться. Поскольку я приехала в монастырь по благословению, то уж как-нибудь вернусь домой… Но в голову лезли всякие страшилки, а вдруг плацкартных билетов не будет, что тогда? Или заболею и надо будет купить лекарство?

В общем, бабушке Клаве и деду Ивану я поминовение не заказала. Денег что-то жалко стало… И в оправдание причину нашла: не сильно-то они меня при жизни любили, не то что другие мои бабушка и дед. Началась целодневная борьба. Стою на службе — только и думаю, заказать или не заказать: нужно как раз пять тысяч на двоих. Все-таки не заказала. Когда вышла после литургии из Успенской церкви, увидела, что собралась паломническая экскурсия в пещеры. Я быстренько пристроилась. Повезло… С иеромонахом, сопровождавшим группу подростков, ходили мы по лабиринтам темных загадочных пещер. У каждого в руках зажженная свеча, освещавшая небольшое пространство, но — никакого страха. Иеромонах обо всем рассказывал доходчиво: у детей был неподдельный интерес к происходящему.

И вот, в конце очередного пещерного тоннеля показался свет. Подойдя вплотную, увидели канунный стол. За столом возвышался большой крест, за крестом — тупик. Горящие на кануне поминальные свечи освещали небольшую пещеру до закоулков. Дети спрашивают: «А для чего тут такой стол стоит?» «За усопших свечки ставить, — ответил монах. — Если умрет у вас кто-нибудь, например, Клавдия или Иоанн…» Больше я ничего не слышала. Словно током ударило: это же он про моих деда с бабушкой сказал! Нет, надо обязательно заказать поминовение.

После пещер поехала на вокзал, купила плацкартный билет за 25 тысяч, погуляла по окрестностям. К вечерней службе вернулась в монастырь. На службе я стояла с той же неотвязной мыслью — заказать или не заказать сорокоуст. Снова жалко — дорога длинная, поесть даже не на что будет… После службы подошла к иеромонаху, рассказала — так, мол, и так. Он отвечает: «Не надо, оставь деньги себе». Отошла от иеромонаха опять с недоумением. И деда с бабушкой жалко, и себя…

А через час надо было уезжать. Побрела домой. Матушке, у которой жила, рассказала всё по порядку. Она перекрестилась и сказала: «Слава Богу за всё!»

Собирая свои вещи, я об одном только и думала: надо было все-таки заказать поминовение, а то уезжаю с чувством, будто предала Клавдию и Иоанна.

На пороге после прощания матушка вдруг и говорит: «Слушай, сестричка, мы тут целый месяц собираем на сорок сорокоустов; за них подешевле возьмут, по тысяче. У нас как раз двух имен не хватает…»

В этом было разрешение всех моих сомнений. Какая же радость залила душу! Поймет ли ее человек неверующий? А бабушку Клаву с дедом Иваном я после этого случая очень полюбила, хоть и посмертно.

Два платка

При жизни знаменитого псково— печерского старца архимандрита Иоанна (Крестьянкина) не было воли Божией попасть мне к нему на совет. Теперь, после блаженной кончины старца, каждый раз приезжая в его родную обитель, хожу в «Богом зданные» пещеры, где положен его гроб, чтобы помолиться за упокой души и — веря в его святость — попросить молитвенной помощи в духовных и житейских нуждах.

Память об отце Иоанне не умаляется, свидетельствуя о его угодном Богу монашеском подвиге и праведном житии. Духовные чада архимандрита Иоанна (Крестьянкина), живущие во многих городах и весях как в России, так и за рубежом, сохраняют в сердцах светлый образ своего духовного отца — великого молитвенника, доброго и мудрого наставника. Не редкость услышать от них рассказы о случаях чудесной молитвенной помощи отца Иоанна и его прозорливости — порой просто невероятной способности предвидеть будущее.

Эту историю рассказала певчая Алевтина, с которой несколько лет пели мы в церковном народном хоре нашего храма. Алевтина в одной из паломнических поездок познакомилась с пожилыми супругами Фотинией и Александром, с которыми впоследствии еще не раз путешествовала по святым местам. Однажды зашел разговор об отце Иоанне (Крестьянкине); оказалось, что Александр был его духовным чадом. Будучи верующим человеком и архитектором по профессии, он часто бывал в Псково-Печерском монастыре по каким-то строительным делам. Первая жена Александра умерла, дети выросли. И как-то беседуя с отцом Иоанном, он посетовал, как скучно и грустно жить одному. Батюшка ответил, что ничего не препятствует жениться: он честный вдовец, еще не старый. Конечно, нужна подруга жизни, особенно людям искусства, которые, занятые своими творческими мыслями, бывают как дети… За ними ухаживать нужно…

— Где ж я найду такую женщину? — удивился Александр. — Да еще подругу… У меня была одна жена с юности. Тогда с трудом выбрал, а сейчас не знаю, как и взглянуть на этих женщин. Все на одно лицо, а что внутри, поди разбери…

— Да вы не волнуйтесь, — улыбнулся отец Иоанн. — Вы ее быстро узнаете. У нее будет два платка на голове.

— Как это? — не понял Александр.

— А вот так, — батюшка сделал жест, будто завязывает под подбородком платок.

Александр вышел от своего старца в недоумении полнейшем. Человек, не знающий отца Иоанна, мог бы, чего доброго, и обидеться на его юродивые слова. Но чада знали, что просто так он ничего не говорит.

Вернувшись в Москву, Александр несколько месяцев ходил сам не свой, не понимая, что означают сии платки. В каком месте он их должен увидеть? На улице, в конторе, в подъезде, на совещании, в церкви, в самолете? И почему два? Женщина та, случаем, не сумасшедшая? Вот благословил так благословил старец… А может, он как-то в иносказательном духе сказал про платки? Тогда в чем иносказание?

Фотиния в это время звалась Светланой и была человеком совсем нецерковным, но, как говорила, с «Богом в душе». Впоследствии она, конечно, поняла, как насчет этого сильно заблуждалась, подобно многим другим интеллигентным, но «не любящим попов» людям. Однажды собрались они с коллегами по работе в турпоездку в Ленинград — Псков — Печоры. Когда явились в монастыре, она, не обращая внимания на «условности», вошла в Михайловский собор без головного платка. Собственно, она даже и не знала, что существует правило для женщин — на богослужении покрывать голову. Какой-то монах подошел к ней и строго внушил, чтобы она надела платок. Или вышла из церкви. Светлана расстроилась, очень ей внутри понравилось. Монахи пели так хорошо, будто в зале им. Чайковского — и никаких очередей за билетами. Тогда мужчины-сослуживцы, видя расстройство дамы, сообразили связать свои отглаженные носовые платки, и из двух больших получился головной платок ей. В другой раз она, может, ни за что бы не надела такое. Но тогда платки эти должны были решить ее судьбу.