один год ощущалась как пропасть, в сравнение со взрослой жизнью, где люди с разницей в целое десятилетие уже мало чем отличались. Так у нас был учитель математики В, с которым я общался как со своим если не другом, то приятелем точно. Мне это ужасно льстило, потому что он по характеру был молодой и дерзкий, а меня уважал. Я всегда сидел на первой парте на его уроках, и он часто меня спрашивал, кого нужно вызвать к доске, или какую оценку поставить кому-то за ответ. Честно говоря, и в школе и потом в университете, я заметил, что результаты оценок зависели не столько от личных стараний, сколько от личных пристрастий к вам со стороны преподавателя. В прочем так было и дальше по жизни. Я тогда носил очки на тонкой оправе, и учитель В говорил, что я был похож на интеллигента из фильма о «Неуловимых мстителях», видимо очень популярным во времена его детства. Вот ведь, мы можем нравиться людям только из-за того, что напоминаем кого-то, даже нереального человека, а просто чей-то художественный вымысел. И эта закономерность тоже продолжалась потом всю мою жизнь, только с тем условием, что мне часто отказывали девушки, ссылаясь на то, что я был похож то на ее бывшего, то на бывшего ее подруги, то на соседа, который ни за что ее оскорбил и т. д. В общем, я был похож на кого угодно, только не на ее парня. Интересно, а можно ли было сразу спрашивать у них: «скажи, а на кого я похож?», так бы я сэкономил кучу времени, нервов и денег. Был у нас еще учитель физики М, это такой невероятно энергичный старичок, который имел нестандартный педагогический подход. К примеру, он мог подойти к тебе и тихо спросить «чему равна сила тока?», и если ты отвечал неправильно, а так было чаще всего, то после ответа, он очень резко чертил цифру «2» прямо перед твоим носом на парте и дополнительно еще кричал на весь класс «ДВА!», если вдруг кто не умеет читать, написанное мелом вверх ногами. Он мог внезапно объявить экзамен, раздать задачи, а сам включить на весь класс свой патефон с грампластинками в исполнении его любимого В.Высоцкого. Конечно он делал это специально, но не ради того, чтобы нас позлить, а для того чтобы мы учились концентрироваться, не смотря на громкие отвлекающие факторы, которые в жизни нас еще будут отвлекать не раз. Он видел, как мы заползали на его уроки, словно сонные мухи, хотя уже была вторая половина дня, и это его жутко бесило до суеты, потому что на его уроках физики нужно быть собранными. Фразы типа: «Проснись!» или «Включи мозги!» мы слушали от него с десяток раз за урок, при чем за каждый его урок. Сложно судить была ли его методика эффективна, но кое чему он меня научил точно. Помню он как-то сказал: «Если вы будете запоминать, то скоро забудете, а если будете понимать или воображать, то навсегда запомните». В любом случае за его неподъемный и самоотверженный труд пробудить в нас ум ему большое спасибо, он буквально выкладывался эмоционально на каждом уроке, как артист после спектакля. Мысленно я до сих пор аплодирую его стараниям. Он высаживал прямо в классе физики на подоконниках рассаду, так как жил один на даче, куда ездил на своем очень старом велосипеде.
В восьмом классе нашим новым учителем по литературе стала Г, которая так же заняла должность нашего классного руководителя. Вот этот человек оказал однозначно одно из самых сильных влияний на мою формирующуюся личность. У нее был легкий характер, они всегда улыбалась, и всегда осторожно спрашивала: «А вы как думаете?». У нее был несколько иной подход, она не заставляла нас думать, а просто спрашивала наше мнение. И самое, что интересное, какой бы ответ не прозвучал, она всегда показывала на тебя пальцем с восторгом и улыбаясь шептала: «Умничка». Таким незатейливым образом она заставляла нас делать хоть что-то, и всегда хвалила за это что-то, и безусловно это многих ободряло. Однажды я обмолвился ей, что пишу стихи, и она с неподдельный интересом сказала: «принеси почитать, обещаю я никому не покажу, только для себя». Ну о чем я мог писать в то время: смерть, загробная жизнь, вампиры. Когда она возвращала мою тетрадь через неделю, то сдержано сказала: «Неплохо, в этом что-то есть, продолжай писать, только не останавливайся», — вот она снова меня ободрила. Надо сказать, я читал все что мы проходили по школьной программе, и почти на каждом уроке выражал свое мнение о том или ином персонаже, образе эпохи или задумки автора. Она учила делить нас произведение на составные части, из которого слагался успех книги, и обращать особое внимание на биографию автора, а так же в какой именно период жизни он его написал. Я никогда не встречал человека, более влюбленного в литературу и буквально в каждое произведение каждого автора. По ее мнению они были все гениальны. Но среди ее любимчиков были помню поэт В.Хлебников, прозаик К.Паустовский, и драматург А.Вампилов. Однажды она сказала: «Литература вам пригодится в жизни всегда, потому что это психология людей». Она привила нам всем любовь к литературе, к большой и классической, так как до этого я читал разве что комиксы. Вообще удивляет тот факт, что с нами, еще шести-двенадцати летними, так уважительно общались взрослые, обращаясь к нам не как к детям, а как к равным себе сверстникам. Школьные учителя почему-то произвели на меня большее влияние, чем университетские, наверное потому что они были более непосредственными и не кичились своими научными достижениями, а работали просто искренне и от души, не за чины, а по велению сердца. А учить детей, которые ничего не хотят знать, очень и очень сложно, это как заставить бродячих собак петь серенаду. Еще раз каждому из них большое спасибо.
Девушки
Первый раз я влюбился в классе шестом, в девушку из класса коррекции, то есть отстающих. Ну как влюбился, просто ее фигура волновала мои чресла и кровь, то есть как только появились гормоны, появилось и что-то похожее на любовь, но скорее всего это было примитивное желание. Я конечно тогда был не в лучшем своем виде, носил очки, и был жутко застенчивым, но все это не мешало любоваться ей издалека. Видимо не я один любовался ее фигурой, потому что еще до окончания школы
