Приручение. 2. Исцелю тебя (СИ) - Чепурнова Тата

Дана опустила руку, а я достал чашки. Она развернулась ко мне лицом, и мы вновь замерли, прижатые друг к другу вплотную. Слиться воедино мешал выдающийся живот. Мне было невероятно комфортно соприкасаться с ним. Возникла мысль, вновь попросить Дану разрешить мне потрогать, но я не посмел. Отстранился, поставил чашки, включил чайник, машинально потянулся к заварке и сахарнице…

— У тебя отлично получается, хозяйничать на моей кухне, — заулыбалась Богдана. — Словно ты живешь здесь.

— Когда был студентом, я жил в похожей квартире. Умею быстро приспосабливаться, — зачем-то начал лгать, лишь бы подальше отодвинуть себя от знаменитой семьи Сабуровых.

На самом деле с самого детства я жил в большом особняке и жена отца кормила меня золотой ложкой. Ничего общего с жизнью Богданы у меня не было. Все доставалось легко, не приходилось выживать. Однако я приемный сын, моя мать скончалась очень рано, и отец забрал меня в семью. Мои гены отличались от Сабуровских — я умел сострадать.

— Расскажи мне еще что-нибудь, — попросила Богдана, вернувшись за стол.

— Например? — с улыбкой на лице поставил перед ней дымящуюся чашку. Сел напротив. — Что ты хочешь знать?

— То, что ты посчитаешь нужным рассказать, — она немного пожала плечами и обхватила чашку ладонями. Судорожно облизала губы. — Почему ты не женат?

— Много лет я потратил на учебу и на практику. Потом как-то смог открыть свою клинику и теперь я женат на своей работе.

Старался говорить быстро, не вдаваясь в детали. Выстраивать еще большую стену изо лжи между нами, было бы абсурдом.

— Это прекрасно, когда есть любимое дело, — девушка поставила чашку и машинально стала поглаживать живот. — Когда ребенок немного подрастет, я тоже хочу попробовать заняться бизнесом.

— Каким? — немного подался вперед, выставив локти на стол.

— Мне бы хотелось открыть цветочный магазин, — она покраснела до кончиков ушей. — Такой маленький, уютный. Делать там композиции на заказ.

— Ты флорист? — изумился я.

— Нет, моя мама была флористом, — с грустью в голосе призналась Дана. — А я просто у нее всему научилась.

Мне можно было не спрашивать Богдану о семье. Я знал, что она потеряла мать, когда ей было шестнадцать. А отца у нее никогда не было. В какой-то степени Богдана была подготовлена растить ребенка одна. Именно такую модель семьи она и видела. А я этого не хотел. Я хотел быть частью ее жизни.

— Давай сходим сегодня куда-нибудь? — предложил с энтузиазмом, только бы не видеть опечаленного взгляда девушки. — В ночной клуб не зову, — ухмыльнулся. — Потому что ночью ты должна высыпаться!

— Ох, как жаль, — она деланно надула губки, поддерживая шутку. — А мне так хотелось подрыгаться там со всеми. А то я набрала немного лишних килограмм, — показательно провела ладонями по животу.

Оба засмеялись. Я придвинулся еще ближе и взял ее руку в свою. Второй накрыл сверху.

— Ты согласна на свидание? — все-таки не мог не попытать счастье вновь.

— А как же твоя работа? Ты сказал, что должен вернуться в клинику, — прозорливо заметила Дана.

На самом деле мне не нужно было возвращаться. Я сказал ей это, чтобы у меня был повод уйти. И мне все сложнее и сложнее находить эти поводы.

— Дела — отменю, — отмахнулся. — Ну так что? Ты согласна?

— Мы могли бы сходить на свидание… как друзья, — негромко проговорила она.

Посмотрела на мои руки, которые спрятали ее маленькую ладонь. На то, как я неторопливо поглаживал ее пальчики. Наверняка чувствовала разряды притяжения, потому что я их точно чувствовал. А потом вскинула голову, и, посмотрев мне в глаза, добавила:

— Но друзья так вряд ли делают.

Я придвинулся еще ближе. Между нами был узкий стол, но сейчас он казался не барьером, а спасением. Я ощущал, что настроение Богданы изменилось. В мимике, в тоне проскользнули игривые нотки. А взгляд стал каким-то обжигающим и дерзким. Она не собиралась выдергивать руку, а я не собирался быть ей просто другом.

— Друзья не ходят на свидания, Дана, — отозвался, понизив голос до шепота. — А еще друзья не смотрят так, как смотришь на меня сейчас ты.

=16=

Я суетливо вертелась у зеркала, примеряя оставшиеся наряды. Все было бесполезно. Снова надевать повседневное платье мне не хотелось. Почему-то именно сейчас испытывала беспокойство от собственного внешнего вида. Хотелось выглядеть мило, свежо и как-то особенно.

Выбор был невелик, а вернее, моя фигура, не желала помещаться в привычную одежду.

Еще раз с грустью посмотрела на вешалку с сарафаном, перевела взгляд на живот и скрестила пальчики на удачу. Это был мой последний шанс одеться на выход никак обычно.

Втиснуться в сарафан на удивление удалось быстро, вот только застегиваться он не хотел. Молния не поддавалась. Я нервно дергала бегунок, желая застегнуть тот хотя бы наполовину.

— Пожалуйста, пожалуйста… — закусывала губу, не бросая попыток застегнуть сарафан. — Только сегодня, один разочек.

Задержала дыхание, наивно полагая, что смогу хоть чуточку втянуть живот и тогда молния отзовется долгожданным скрипом. К счастью, сарафан сидел на мне красиво. Обтягивал верх живота, а к низу расходился свободными волнами, немного не доходя до колен. Нежный цветочный принт придавала образу романтичности. Я покрутилась перед зеркалом, а потом поймала себя на мысли, что все это и правда выглядело, как тщательные сборы на свидание.

Сразу вспомнился Давид, хоть я и пыталась блокировать эти воспоминания. Его красивый статный образ и такие лживые речи — засели в моем сознании навечно. У нас было много свиданий. Впрочем, как и слов глубокой привязанности… Я больше не верила словам.

Ну не могли же все мужчины быть таким, как он? Я не хотела в это верить. Наверное, и правда так думала, но не хотела. Мечтала… да, мечтала — наивно, немного по-детски, что Герман совершенно другой. Что он не Давид, и что все сказанное им — правда. Он не женат… Врач, который добился всего упорством. И что он совершенно случайно узнал обо мне, о моей ситуации, и просто решил помочь. В итоге мы сблизились. Сильно сблизились!

Он трогал меня, обнимал, хотел поцеловать, но позволил мне сделать выбор. Я выбрала не в пользу Германа. Отпрянула, а потом жалела о содеянном. Наверняка обидела его таким странным импульсом. Он вряд ли хотя бы раз получал отказы от женщин. Любая другая на моем месте, была бы счастлива поцеловать такого красивого мужчину. От него приятно пахло, дыхание обжигало губы, заставляя тело трепетать, а сердце биться чаще. Герман не прилагал усилий, чтобы понравиться. У него это получалось с легкостью. И теперь я могла себе признаться — он нравился мне не как друг.

Вспомнив о мужчине, под ложечкой томительно затрепетало. А на щеках появился румянец. Вот только такой волнительный момент мог и остаться моментом.

— Ну же, застегивайся, — вновь схватилась за бегунок. Внутреннее спокойствие начинало трещать по швам и я обеспокоенно посмотрела на часы, проверяя время. — Еще чуть-чуть…

Максимально свела лопатки, выгнулась в пояснице и спокойно потянула бегунок вверх. К счастью, тот наконец-то застегнул молнию и я позволила себе тихо заскулить от радости.

Накативший восторг прервал стук в дверь, заставив меня заметно занервничать. Я знала, что это Герман. Он галантно оставил меня одну, дав час на сборы. И этот час пролетел слишком стремительно.

Я поправила завитые концы волосы, заправила непослушные пряди за уши. А в итоге, суетливо откинула волосы за плечи. Стерла с лица глуповатую улыбку и шагнула к двери.

На пороге ожидаемо стоял Герман, держа в руках небольшой букет из тюльпанов.

— Как будущего флориста, вряд ли тебя можно удивить этим…

— Нет… что ты, большое спасибо!

Я поднесла плотные бутоны к лицу, буквально спрятавшись за подаренными цветами. Тонкий аромат, нежность исходящая от простых цветов — все это навеяло искренность. Что-то правильное и нужное.