Закон меча - Дмитрий Светлов

– Давай, Геланд! Пора! – скомандовал Норманн. – Со ста метров мы их в клочья порвем!

Пятерка драккаров слегка повернула вправо, залп каронад разорвал воздух резким гулом и визгом летящей гальки.

– Не задерживайтесь! – крикнул Норманн. – Давай из фальконетов!

И снова залп, на этот раз несколько растянутый.

– Кормщики! Держать на вход! – скомандовал Геланд. – С аркебузами на левый борт!

Не желая мешать чужим приказам, Норманн перебрался поближе к кормчему. Мурманы встали вдоль борта, и тут же ударил еще один залп. Это оказалась хорошая придумка – фитили на курках, удобно было стрелять в стесненных корабельных условиях. Пороховой дым лениво уползал в море, открывая панораму разгрома с огромным количеством разбросанных человеческих тел.

– Здесь больше половины! – пораженно выдохнул Геланд и зло закончил: – Сами виноваты, я их предупреждал!

Сидя на прибрежном камне, Норманн с интересом наблюдал за двумя возчиками, которые впрягли лошадей в чьи-то ворота, заменившие волокушу. Среди набранных трофеев возвышалась бочка вина, из которой оба черпали большими пивными кружками. Не беда, лошадки в отличие от автомобиля способны доставить до дома и без постороннего вмешательства. Геланд набирал экипажи на захваченные корабли, большинство из которых должно было остаться на острове Оденсхольм. Снова требовались шкиперы для плавания по Балтийскому морю, и опять встала проблема с реализацией огромного количества тканей. Почти все проданные шелка с бархатом и тафтой снова вернулись к Норманну, причем сторицей и довеском в виде сукна и прошлогодними запасами. С точки зрения бизнеса подобная концентрация товара в одних руках грозила неминуемым крахом. Одиночка не может противостоять консолидированному сообществу купцов, элементарный сговор заставит его продавать товар дешевле дешевого. Выход один – отправить богатые дары храмам и монастырям, сделать подношения в Белозерск и Ярославль, благо и повод для этого имелся. Обретенных родственников нельзя забывать, к тому же нужно было разослать подарки в Новгород и Вянгинскую пристань, им приятно, и себе польза. Еще Норманн в обязательном порядке хотел побаловать дружину, выделить каждому на шелковую рубашку, а сотникам, воеводам и баронам добавить для жен и детей.

Возвращение превратилось чуть ли не в триумфальное шествие. Весть о разграблении Висбю уже докатилась до Новгорода. В итоге со всех встречных судов слышались поздравления с пожеланиями удачи в новых сражениях. Норманн никак не мог понять этой всеобщей радости на грани ликования. Он ни с кем не собирался делиться своей добычей, Готландский союз не враждовал с Новгородом или Псковом, и Любек был дружелюбен к главному поставщику золота. Более всего удивляли приветствия с ганзейских судов. Если земли Норманна граничили с Новгородом, то владения Ганзейского союза заканчивались в крошечном поселении Гапсаль (Хаапсалу). Люди всегда стремятся поступить на службу к сильному и богатому владетелю. С этим все понятно, вполне объяснимое желание улучшить таким способом свое материальное положение. Но здесь была ярко выраженная радость по поводу его победы без скрытого ожидания ответного поощрения. Почему?

После крепости Орешек коги с трофейными грузами для продажи направились в Новгород, остальные суда взяли курс на Свирь. Норманн на драккаре поспешил в Салми, где у причала должны были стоять готовые к походу дромоны. Требовалось как можно быстрее освоиться с новыми боевыми кораблями и отправиться в зимний поход к побережью Англии. При входе в гавань Николаус фон Кюстров устроил торжественный салют из трех пушек, что заставило Норманна нервно поежиться. Неприятное ощущение, когда со ста метров в твою сторону летит пламенеющий факел с чадящими искрами догорающего угля. Невольно вспомнился расстрел викингов на Готланде, теперь можно было хоть чуть-чуть представить ощущения тех бедолаг. На берегу встречал отец с большой свитой из родичей, чуть в стороне стояли ближники Норманна. У ворот замка сверкал оружием и доспехами принаряженный почетный караул из копейщиков, лучников и мушкетеров.

– Твоя идея? – указав на пушки, спросил Андрей, когда дошла очередь обниматься с Максимом.

– Кто-то должен вводить моду на торжественные встречи вернувшихся из похода правителей, – хитро улыбнулся профессор.

– В Новгороде тебя встретят обязательно с пушечной пальбой! – откликнулся Федор Данилович.

– С какой стати столь высокая честь? Иль новыми пушками хотите похвастаться? – фыркнул Норманн.

– Теперь тебя всякий знает! Поганых побил, дом Гедимина пограбил, а жену с детьми продал гроссмейстеру!

– Сейчас только о тебе и говорят! – добавил довольный постельничий. – Раньше никто и думать не смел в одиночку на Готланд ходить.

– Другим-то с этого какая радость? – поморщился Норманн.

– Не скромничай, Андрей Федорович! Ты всему свету свою силу и удаль показал! Сейчас к тебе гости толпами поедут!

– На кой ляд они мне!

– Тебе, возможно, и не нужны. Послы покровительства будут просить, – строго заметил Федор Данилович.

Норманн покосился на Елизавету Карловну, кратковременную баронессу Елизавету фон Эрлах, а нынче мачеху по имени Прасковья Кирилловна, и промолчал. Честно говоря, он ни хрена не разбирался в этой политике, в раскладе сил и интересов ближних и дальних государств. Грабил Висбю, монгольские стойбища и литовские города без далеко идущих планов. Он всего лишь хотел вернуться домой с золотом, вот и весь сказ. Здесь другое интересно, с точки зрения морали двадцать первого века он совершал разбойные нападения, а в нынешнее время все эти нахальные набеги вывели его в уважаемые люди. Нет, всякие там посольства Норманну были не нужны, политические интриги – удел не только понимающих в этом деле людей, но и средство достижения собственных целей. Его родичи раскладывали долгоиграющие пасьянсы ради личной выгоды с учетом сильных и слабых сторон своих оппонентов. А что Норманн? Да ничего! У него здесь не было интересов, он практически ничего не знал о современной жизни, не говоря о характерах соседних правителей. Если его батюшка с мачехой и затеяли некий военно-политический пассаж, флаг им в руки.

Показывая готовые к выходу в море дромоны, Ульфор кстати и некстати подчеркивал их отличные мореходные качества. Кораблики действительно впечатляли как внешним видом, так и внутренним устройством. Формой корпуса они напоминали обычный вельбот длиной двадцать пять метров. Внутренняя планировка позволяла экипажу разместиться с королевскими удобствами. Начиная от форштевня треть корабля предназначалась для экипажа.

– Не сгорим? – указав на чугунную печку, спросил Норманн.

– Собрано надежно, с гарантией безопасности, – выступив вперед, ответил Максим.

– Сам придумал? Я о кораблях с печками никогда не слышал.

– Среди кораблестроителей оказалось много холмогорских специалистов, они свои ладьи издавна строят с печками.

– Что они могут знать о кораблестроении! – пожал плечами Андрей. – Делают для Шпицбергена плавучие дома или похожую муть.

– Не скажи. Помнишь наш разговор об «Орле»? Людей для сборки корабля привезли из Холмогор.

– Конструктивно он не похож на голландскую или испанскую работу, – согласился Норманн, – но это ни о чем не говорит.

– Сколько новостроев у причала? – с видом провокатора спросил Максим.

– Семь. Кстати, разговор шел о трех.

– Мы спустили шесть дромонов и одну поморскую ладью. Давай-ка сходим, сравнишь с ганзейским когом.

– Если только ради спортивного интереса, – безразлично ответил другу князь.

– Спортивный интерес как раз есть, – возразил тот, – или ты не заметил, что ладья трехмачтовая.

– Не слепой, сразу обратил внимание, это явный нонсенс для нынешних времен.

– Это жизнь, а не нонсенс, – хохотнул Максим. – Европейцы все еще плавают вдоль бережка, а поморы, можно сказать, разгуливают по открытому океану.

– При чем здесь три мачты?

– Глянь на бизань! – Вместо ответа друг указал на кормовую мачту.

– М-да! – воскликнул пораженный Норманн. – Никогда бы не поверил! Это что, поморы обогнали Европу на триста лет?

– Никто никого не обгонял, условия плавания определяют парусное вооружение, – тоном школьного учителя заявил Максим.

– Не скажи. – Андрей даже присвистнул. – Для изобретения гафельного вооружения португальцам с испанцами понадобилось двести лет океанского плавания.

– Они подгадывали походы под сезонные муссоны, а на севере ветер меняет направление по три раза на день.

– Сам сделал такую высокую фок-мачту?

– Я не вмешивался в работу холмогорских строителей. – Максим выразительно посмотрел на друга. – И, как видишь, получил не корабль, а настоящую сенсацию.

– Парусное вооружение действительно революционное, – задумчиво сказал Норманн, – но сенсаций я здесь не вижу.