Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Зарубежная современная проза » Улица Каталин - Магда Сабо

Улица Каталин - Магда Сабо

Читать онлайн Улица Каталин - Магда Сабо

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 42
Перейти на страницу:

– Ну, как же ты укладывала свой пакет? – улыбнулся мой учитель. – Ай-яй-яй, Ирэн!

Я воззрилась на него с удивлением. Он увидел, что я не понимаю его намека, и покачал головой. Вытряхнул содержимое моего пакета, которое вдруг распалось на две части, словно разложенное невидимой рукой. Одни листки были гладкие и легли на стол ровной блестящей стопкой, другие валялись кучей, рваные, засаленные, в пятнах от шоколада и чернил. Среди моих незапятнанных похвальных грамот затесалось пять испохабленных золотых листков.

– Ты случайно прихватила с собой и листки твоей сестры, – сказал учитель. – Не следует играть похвальными грамотами.

Он смел в пакет чистые листы вместе с грязными и вернул их мне. В том учебном году первой ученицей стала. Клари Калман, у нее оказалось самое. большое число похвальных листков. Урок тянулся медленно, за всю мою жизнь никогда так медленно не тянулись уроки. На перемену я вышла первой и сразу кинулась в класс Бланки. Моя младшая сестра стояла в углу, к двери спиной. Ее одноклассницы объяснили мне, что Бланке нельзя выходить на перемену, ее снова наказали за неряшливость. Забыла дома свои листки.

Я подошла к ней. Она, должно быть, почувствовала, что кто-то стоит рядом, и обернулась. А когда увидела – кто вспыхнувшее лицо осветилось улыбкой; Никто не умел улыбаться так, как Бланка.

Отец приучил меня к дисциплине, даже ребенком со мной не случалось такого, чтоб я потеряла самообладание или перестала различать, что можно, а что нельзя. Это был первый случай, когда гнев оказался сильнее меня. Я выхватила ее листки, разорвала на мелкие кусочки и швырнула ей в лицо, в грудь, под ноги.

– Идиотка, – крикнула я, – думаешь, мой портфель – дом для твоих кукол? Что ты суешь ко мне свои грязные бумажки? Думаешь, у меня и без того мало неприятностей?

Она не ответила, только взглянула на меня, и на глаза ее медленно навернулись слезы. Она не опустила глаз; о укоризной и глубокой грустью посмотрела мне в лицо, Я сцепила пальцы, чтобы не показать, как дрожат у меня руки. Теперь я уже поняла, на что она надеялась, когда тайком засунула в мой пакет свои похвальные грамоты, мне стало ясно еще, что она совершенно не наблюдательна, ей и в голову не пришло, что на каждом листке написано ее собственное имя, класс и тот поступок, за который листок выдан, а, значит, я никак не могла бы завоевать первое место даже с помощью пяти ее жалких похвальных листов.

Мы стояли молча, не зная, что сказать друг другу. Одноклассницы визжали, какая-то девочка выскочила из класса, побежала за тетей учительницей, и из коридора было слышно, как она кричит, что старшая сестра Элекеш ругается и мусорит в классе.

Теперь я тоже почувствовала, что за моей спиной кто-то стоит. По глазам Бланки тотчас поняла, кто это, можно было не оборачиваться, и так все было ясно. За исключением того, что произойдет теперь.

– Что случилось? – спросил отец. – Что здесь происходит?

– Я обманщица, – не задумываясь ответила Бланка повернулась к нам обоим спиной и, как в церкви во время обедни, опустилась в углу на колени. На колени в нашей школе ставили в знак самого большого наказания. Отец не стал спрашивать у нас объяснений, он взял меня за плечи и поставил на колени среди бумажных обрывков. Немного постоял позади, потом я услышала, как хлопнула дверь. До сих пор за всю мою жизнь меня не наказывали ни разу. Я горько плакала от стыда, не видя перед собой ни стены, ни Бланки. Но Бланку я почувствовала – минуту спустя она наклонилась и поцеловала меня.

Госпожа Хельд одевала девочек, Балинту помогала госпожа Темеш. Дети привыкли к этим костюмам, репетировали в них уже несколько дней, могли бы надеть их и сами, но им должны были помочь взрослые – это тоже входило в правила игры. Элекеш взволнованно носился из комнаты в комнату, и хотя среди детей страшно было вначале одной Генриэтте, волнение постепенно передалось и другим выступающим. Когда все они уже были в костюмах, госпожа Хельд принесла губную помаду и карандаши для бровей; гримировала уже всех сразу, в одной комнате, – подкрасив губы Ирэн, тут же принялась за Балинта. У мальчика ощущение вымазанных краской губ вызвало отвращение, первым побуждением было тут же вытереть их, что, разумеется, исключалось; зато девочкам эта процедура доставила истинное наслаждение.

В гостиной; где стояла сцена, сооруженная из кафедр, которые Элекеш велел перенести из своей школы, госпожа. Элекеш, Хельд и виновник торжества сидели и ждали начала представления, вместе с Розой и Маргит. Капитан не спускал любящих глаз с Элекеша, который то и дело проносился через комнату и, словно в классе, призывал сидящих потерпеть и не шуметь; он был очень трогателен в своем неустанном стремлении обеспечить этой непредсказуемой жизни устойчивость – хотя бы обязательным празднованием каждой знаменательной даты. В толстой клетчатой тетради Элекеш хранил множество придуманных им самим поздравлений, речь ко дню оплакивания героев-мучеников Арада,[2] оду на день птиц и деревьев, а также стихотворения и сцены по случаю церковных или семейных праздников. С тех пор, как на эту улицу переехали Хельды, уже во всех трех домах дни рождения и именины каждого члена семьи отмечались торжествами по Элекешу. Сегодня был черед капитана. Когда Элекеш ввел этот обычай, на первых порах торжество ограничивалось тем, что дети говорили поздравления, кто-нибудь играл на фортепьяно или пел, но потом, когда дети подросли, он решил что им по плечу и более сложные действа, и вот теперь они выступали с целой маленькой пьеской; в прошлый раа это пришлось как раз на именины Хельда; в пьеске, сочиненной Элекешем, участвовала уже и Генриэтта, речь там шла о добром зубном враче. В тот раз Генриэтта играла страдальца больного, которого излечивает добрый зубной врач – Ирэн, а озабоченные родители – Бланка и Балинт, – взявшись за руки, декламируют сочиненные Элекешем стихи о самоотверженном докторе. Капитан был уверен, что на этот раз детьми будет разыгран патриотический спектакль на армейскую тему, и заранее к этому приготовился. Армейскую службу он ненавидел, все свои несчастья объяснял тем, что когда-то его вынудили к этому занятию насильно, однако давно потерял надежду объяснить это Элекешу. Его первые намеки Элекеш воспринял с таким испугом, словно говорились непристойности, и капитан отказался от продолжения разговора. Было бы недостойно травмировать духовный мир друга вещами, которых тот не понимал, ведь если в нежном сердце Элекеша уже поселилось патриотическое чувство, то он был способен лишь завидовать капитану и его мужественной профессии защитника сирот и вдов.

Об этом дне, когда капитан праздновал свое тридцатипятилетие, позднее все забыли, кроме Балинта, и в сознании Балинта день этот запечатлелся по-особому. Это воспоминание существовало отдельно от других, как апельсиновая долька, и в различные моменты жизни нет-нет да и всплывало в памяти.

Празднество началось по звонку. Артисты стояли наверху, на сцене, за занавесом, который сшила Темеш, Элекеш вышел к зрителям и на этот раз сам произнес торжественную речь, и она произвела поразительный эффект, – даже капитан смущенно моргал, уставясь себе в колени. В словах Элекеша было столько тепла, преданности, чистоты, и капитан растрогался, услышав, что на нем – благословение господне и Элекеш желает, чтоб ангел-хранитель никогда не отступался от него; Маргит и Роза перекрестились, будто в церкви, Хельд повернулся и пожал капитану руку. Госпожа Элекеш в волнении грызла леденцы, ей не терпелось увидеть своих детей, госпожа Хельд тоже сидела в зале и неотрывно смотрела на занавес. Она только что оставила Генриэтту среди детей и убедилась, что та привлекательнее и трогательнее других девочек; пусть не удалось добиться для нее роли со словами, – госпожа Хельд надеялась, что само появление дочери на сцене явится для нее громадным успехом.

Стоя за занавесом, дети слушали речь. Слова «доблесть», «мужество», «честь» ничего им не говорили, понимал их один только Балинт, который был взрослее всех и более других склонен к абстракциям. Теперь он недоумевал, зачем ему идти в доктора, если можно стать доблестным солдатом, и с волнением ждал, чтобы спектакль начался и он хотя бы вот так, со сцены, смог прокричать о том, что в иное время не выразишь – с какой радостью, если потребуется, он отдал бы жизнь за родину, и какое это наслаждение, когда в твоих руках сабля. Ирэн была необыкновенно, просто ошеломительно прекрасна в своей Короне. Элекешу казалось, что если он поручит ей играть роль Хунгарии, то простой национальный наряд не подойдет, поэтому на нее надели маскарадное платье ангела, только без крыльев, длинное-предлинное, белоснежными складками ниспадавшее до полу. Талию ее перехватывал изукрашенный каменьями поясок, а на голову девочки Элекеш надел корону Святого Иштвана, которую он сам сделал из золоченой бумаги и, не пожалев трудов, оклеил фальшивым жемчугом и разноцветными стекляшками. Генриэтта, исполнявшая роль пажа, не могла оторвать глаз от занавеса. Пусть ей даже ничего не придется делать, только опуститься на колени перед гербом страны у ног Ирэн и взирать на нее снизу вверх – все равно боялась она панически. Да и сама Ирэн чувствовала легкое волнение, ведь у нее большая роль, и если Бланка во время исполнения выкинет какой-нибудь фокус, то как бы из-за нее не сбиться с текста. В этой ситуации только один человек веселился и ликовал, забавно кланяясь своим кургузненьким, еще по-детски неоформленным тельцем, облаченным в мальчишеский костюмчик, – этот человек была Бланка. Из прически ее уже изгладились следы горячих щипцов, которыми госпожа Хельд пыталась завить ее гладкие волосы, и пока отец говорил, она непрерывно размахивала руками, так что Балинту пришлось схватить ее за локоть – не то она стволом своего ружья, того гляди, ударила бы через занавес Элекеша, который все еще продолжал свою речь; лишь после взрыва рукоплесканий он вернулся наконец к актерам и, превратившись из оратора в режиссера, отскочил в сторону, отдернул занавес, – занавес ловко скользнул по проволоке, прицепленной за гвозди от двух картин на противоположных стенах, и накрыл собой Элекеша словно Лазаря, – терпеливого и совершенно довольного своими пеленами.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 42
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Улица Каталин - Магда Сабо торрент бесплатно.
Комментарии