Дневник заключенного. Письма - Феликс Эдмундович Дзержинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже шесть часов, а туман не рассеивается, Вдруг — о ужас! Происходит что-то страшное: треск, крик — и все кончено… Пропали! Нет, без борьбы беглецы не отдадут свою жизнь!.. Это снова попался остров на пути, и дерево, раскинув низко над водой ветви, преградило им дорогу. Не заметили этого беглецы, и лодка наскочила на толстый сук со всего разбега. Беглец, сидевший на веслах[35], и крикнуть не успел, как погрузился в воду. Инстинктивно схватился он за ветку, торчащую из воды, и выплыл на поверхность, но зимнее ватное пальто, промокшее насквозь, тянуло вниз всей своей тяжестью; тонкая ветка сломалась, он схватился за другую, но и эта не смогла его удержать. Беглец понял, что своими силами не выкарабкаться, а лодки уже не было. Но второй успел вовремя прыгнуть на пень и помог, наконец, товарищу выбраться из воды. Неприятные это были минуты: на пустынном острове, потерпевшие крушение, лишившись всего, вблизи места ссылки, они почувствовали себя снова заключенными. Но нет, беглец не покорится! Взглянули они друг на друга и поняли, что оба думают об одном и том же: смерть или свобода, возврата больше нет, борьба до смерти!
Но что же делать? Там, за рекой, дорога — по ней люди ездят, слышны их голоса и скрип колес, скоро их даже разглядеть можно будет. Туман поднимается, и небо покрывается мелкими облачками. А люди могут оказаться из той самой деревни, могут узнать… «Сделаем плот и переправимся через реку, а потом пешком пойдем, лодку в деревне утащим и опять двинемся по реке». Но это были только мечты! Как сделать плот, чем? Нет другого выхода — надо звать на помощь, а если захотят арестовать… Ну, тогда бежать в горы и тайгу…
Итак, договорились, как вести себя и отвечать на расспросы. Тот из них, что не промок, стал на карауле, всматриваясь в берег, не увидит ли кого, а другой, искупавшийся в реке, развел костер, разделся и давай плясать вокруг огня, чтобы согреться и просохнуть. Наконец согрелся и просох, а тут и крестьяне из ближайшей деревни на лодке подъехали к острову. Их было несколько человек. У одного из них на груди блестела бляха с царским орлом. Они перевезли потерпевших крушение на берег, а те им пять рублей за это дали. Крестьяне сразу прониклись уважением к беглецам, а те стояли на берегу и мрачно смотрели в воду.
— Тут наши деньги и вещи потонули, у нас осталась только мелочь, 60 рублей, а остальные — несколько сот рублей — там на дне лежат! Как мы теперь дальше поедем? Что делать? Что делать?
— Успокойтесь, как-нибудь обойдется, — стали их успокаивать крестьяне и уже сами начали расспрашивать: откуда едут и куда. В словах их заметно сочувствие (за 5 рублей) и готовность помочь (конечно, в надежде на хороший заработок).
Беглецы не сразу ответили. С опечаленными лицами бродили они по берегу.
— Скоро ли лошади будут?
— А сейчас!
— Я сын купца из города N, — наконец сказал один из них, — а это приказчик. Мы ехали в Жигалова, собирались там пересесть на пароход на Якутск. Мы едем туда за мамонтовой костью, а тут вдруг…
— Не убивайтесь так, — начали крестьяне опять успокаивать, — хорошо, что бог вас спас (тут купцы набожно перекрестились). Мы вас на лошадях довезем до З., а дам вы сможете домой послать телеграмму насчет денег.
— А, вот это замечательная идея! — вскричали оба, но сразу замолчали. Они напрягали мозг в поисках выхода из создавшегося положения. Как тут выкрутиться? Снова в раздумье начали они прохаживаться по берегу, не обращая уже внимания на то, что говорят крестьяне.
Пришла подвода из деревни, и беглецы распростились с крестьянами. Те даже не подозревали, что могли бы значительно больше заработать, если бы догадались потребовать от купцов документы. А «купцы» уселись на телегу и, глядя друг на друга, тихонько посмеивались, когда возница на них не смотрел. Нельзя было желать более счастливого исхода. Едут они как раз в ту сторону, куда надо, только вместо лодки — на лошадях.
Так проехали десять верст до села. Там их встретила толпа крестьян: весть о потерпевших крушение купцах опередила их. Волостной писарь тут же им сообщил, что часть вещей выловили из реки тут около села, а им следует подождать в селе несколько дней, если хотят, чтобы и деньги им нашли. Только жадность крестьян избавила беглецов от новых осложнений. Крестьяне начали доказывать, что сейчас вода в реке грязная, течение быстрое, найти денег невозможно, пусть лучше купцы оставят свой адрес, пусть даже уполномочат кого-нибудь из крестьян вести поиски денег. Они найдут и в целости перешлют деньги купцам, а купцы пусть пока дадут телеграмму домой о высылке им денег. Купцы обрадовались этому предложению, написали доверенность, а за найденные вещи заплатили 3 рубля. Мужики тоже обрадовались, что по этому случаю можно будет выпить. Но надо было еще отвертеться от необходимости посылать телеграмму.
— Вы знаете, что в нашем положении надо осторожно насчет денег писать, — начал купец. — Неизвестно, поверит ли еще отец нашему несчастью. Скажет: прокутили, в карты проиграли, пусть делают, что хотят, а я им денег не пошлю! А бедная мать, что будет с ней, когда узнает о нашем крушении!
И купец в волнении сотворил крестное знамение.
— Господи помилуй! — вздохнул он, а вместе с ним кое-кто и в толпе.
Нет, другого выхода нет: надо сейчас же ехать домой, и притом не по шоссейной дороге, а проселками, сокращая путь, к ближайшей железнодорожной станции в сторону родного города N.
Их повели в
