Пиранья. Война олигархов - Александр Бушков

Человек-винтик выжидательно взглянул на Мазура, но Мазур молчал. Пускал дым и молчал.

– Хорошо, давайте попробуем еще одну тему для разговора, – с печальным вздохом произнес собеседник. – На какие средства существуете, позвольте узнать? Только не надо вставать в позу и вещать насчет тайны вкладов, неприкосновенности личной жизни и про то, что это-де не по нашей части. Как раз по нашей, смею вас уверить. Может быть, вы позабыли, но нам вменяется в обязанность бороться с преступными доходами, а уж тем паче, когда грязный след тянется в далекое зарубежье. Как в вашем случае.

– В моем случае как раз таки все чисто, – твердо сказал Мазур. – Могу показать контракт, где прописана причитающаяся мне сумма. С подписями и печатями. И налоги я, между прочим, честно заплатил.

– И эта сумма, я так понимаю, поражает воображение?

Мазур мог ответить на этот вопрос красиво. Что и сделал:

– Не особенно и поражает, если вдуматься. Вы, наверное, имеете представление, сколько получают топ-менеджеры больших компаний за свою работу ежемесячно? Немалые денежки, не так ли? А теперь помножьте эту цифру на несколько лет безупречной службы во благо компании… Всего-навсего то, что топ-менеджеры делают для компании за годы, я сделал за более короткий срок. Принес, так сказать, ровно такую же пользу. И, соответственно, всю причитающуюся сумму получил сразу.

– Со всех сторон подстраховались, значит? Уважаю, – человек-винтик любезно подвинул поближе к Мазуру пепельницу. – И, полагаю, ровно так же юридически благополучно все обстоит и с вашими предыдущими заработками, коими вы пробавлялись до поездки на Черный Континент? Я, конечно же, имею в виду не вашу основную службу, упаси боже меня лезть в дела соседей! Нет, я имею в виду ваши халтуры во внеслужебное время.

– Это какие же такие халтуры? – Мазур сделал удивленное лицо.

– Криминального толка халтуры, любезный Кирила Степанович, криминального. Вашу помощь в выколачивании долгов. Ох, простите: в возврате долгов истосковавшимся по ним кредиторам.

– А как насчет презумпции невиновности? – жестко спросил Мазур.

– Ну, мы же не в суде и обвинений я вам не предъявляю, – собеседник Мазура изобразил чуть виноватую улыбку. – Нам всего лишь хотелось бы снять некоторые неясности и недоразумения, не более того. Вам, я полагаю, тоже бы не хотелось, чтобы недоразумения между нами затянулись…

– Ну, допустим, – пробурчал Мазур. – Только и вы уж тогда выражайте свои мысли конкретнее. Кто, где, когда. Фамилию хоть одну назовите, чтобы я смог сориентироваться.

– Фамилии? Запросто. Могу даже провести очные ставки с некоторыми… товарищами.

Человек-винтик подался вперед. Лицо его вдруг закаменело, враз утратив сходство с карикатурными персонажами.

– Мы ведь тоже умеем собирать информацию, имеем агентуру в самых разных кругах и кое-кто из ваших клиентов давно у нас на крючке. И ваши… шалости нам хорошо известны вплоть до некоторых несущественных, но живописных подробностей.

– Неужели вы имеете в виду те случаи, когда меня просили поговорить кое с кем, в разговоре поминая свою принадлежность к спецслужбам и делая при этом грозное лицо? – облегченно улыбнулся Мазур, как и надлежит честному человеку, наконец-то сообразившему, чего от него хотят. – Упаси господи, что ж в том криминального! Я всего лишь читал нравоучения, шпарил практически по Библии: не обижай ближнего своего, занял – отдавай, не возжелай и возлюби. Произнесу проповедь – и тотчас ухожу. Это карается законом?

– Фу, – устало выдохнул собеседник. – Знаете, вам покажется странным, но я иногда жалею, что мы не в американском правовом поле. Как известно, там показаниям свидетелей доверяют больше, чем вещдокам и иным уликам. Для тамошнего законодательства двух свидетелей вполне достаточно, чтобы законопатить обвиняемого на приличный срок. А уж двух свидетелей мы бы вам нашли, и сели бы вы у нас как миленький…

– А как быть еще с тремя свидетелями со стороны обвиняемого, которые тоже придут в суд, будут бить себя кулаками в грудь и клясться на конституции, что в означенный час резались с обвиняемым в домино во дворе дома нумер четыре по Кривоколенному переулку?..

– Все, хватит упражнений в словоблудии, – собеседник Мазура заговорил жестко. – Это раньше ты, адмиралишка хренов, был со всех сторон прикрытый, предельно серьезный и от ушей до пяток засекреченный. В прежние времена за один разговор с тобой, ежели б я его организовал без согласования с твоим и моим начальствами, мне б яйца оторвали под самый корешок. А может, ты себе думаешь, что твои бывшие отцы-командиры заступятся за тебя по въевшейся привычке, или там во имя сохранения незапятнанности мундира? Так ты это выброси из головы, адмирал. Во-первых, едва они прознают про твои внеслужебные подвиги, как отрекутся от тебя быстрее, чем Петр отрекся от Христа. Во-вторых, они могут ничего и никогда не узнать. Пропал человек – и все. Вышел погулять – и не вернулся. И твои искать тебя не будут. Это раньше на ноги подняли бы всю армию и флот. «Пропал главный боец невидимого фронта, ходячее хранилище государственных секретов!» А теперь ты кто? Теперь ты пенсионер с сомнительными связями, занятия которого отдают нехорошим душком.

– Пугаешь? – поинтересовался Мазур сквозь зубы.

– Докладываю обстановку, – сказал человек-винтик. – Чтобы развеять иллюзии, буде таковые имеются.

– А что тебе от меня надо тогда, ежели сам сказал, что все мои шалости хорошо известны? – недобро спросил Мазур. – А коли известны, так затевай следствие, передавай дело в суд – там и договорим наши разговоры в компании с адвокатами и гражданами присяжными заседателями. Что от меня-то тебе надо в таком случае? Чистосердечного раскаяния?

– Разве что в качестве бесплатного приложения, – человек-винтик вновь улыбнулся широко и приветливо. – Но можно обойтись и без раскаянья. Нам просто хотелось бы уточнить некоторые детали.

– Это какие же?

– Да самые наипустяковейшие. Красочно описывать свои подвиги от вас не требуется. Бог с ними, с подвигами, в самом-то деле. Можно и позабыть о них, будто и не было. Если вы нам, конечно, честно расскажете о той организации, которая посылала вас творить нехорошие дела.

– Организация? – нешуточно удивился Мазур. – Кроме известной вам организации, в других не состоял. Ну разве еще в компартии, но это было давно, еще при царе Горохе.

– А про Белую Бригаду вы тоже никогда не слышали? – человек напротив поднял на Мазура лукавый взгляд.

Теперь пришла очередь Мазура улыбаться.

– Конечно, слышал. Вернее, читал. В газетах и в книжках читал. Красивая байка. В стиле Союза Девяти или Тайного Мирового правительства… Людям хочется своих, доморощенных робин гудов, вот и выдумывают сказочки про Белую Бригаду. Фольклор, народное творчество. Ну сами посудите, разве…

– Понятно, – перебил Мазура карикатурный человек. – А с кем из своих сослуживцев вы сейчас поддерживаете контакт?

– А вот тут уж вы вторгаетесь, как говорится, в область не своей компетенции. Я, конечно, в отставке и все такое прочее, но некоторые подписки сроков давности не имеют. И несмотря на горячее желание оказать вам всемерную помощь вынужден предложенную тему отклонить.

– Тяжело с вами, – покачал головой собеседник Мазура.

– А на что вы рассчитывали, позвольте узнать? Вы утверждаете, что многое обо мне знаете. Так неужели вы надеялись, что я на старости лет раскис, как залежавшийся помидор? И стоит только пальцем надавить, как потеку? Ни за что не поверю в эдакую вашу наивность. Тогда зачем вы устроили этот цирк с похищением и допросом?

Человек-винтик улыбнулся так широко и приветливо, словно Мазур только что пообещал ему повышение в звании.

– Вы мне не поверите, Кирила Степанович, – доверительно сказал он, – но лично я ни на что не рассчитывал. И вопросы вам я задавал исключительно ради того, чтобы выслушать ваши ответы, какими бы они ни были. А цирк с похищением, как вы изволили выразиться, был устроен по велению вышестоящего начальства и исключительно ради того, чтобы вы задумались, как дальше жить. Вот вы придете сегодня домой, походите по дому, окинете взглядом нажитое непосильным трудом добро, поужинаете в семейном кругу и, закурив вечернюю сигару, предадитесь непростым раздумьям. Можете даже посоветоваться с женой, мол: нравится ли тебе, дорогая, уют нашего домашнего очага, урчание моторов трех наших машин и крепость такого прочного с виду нашего домика-пряника? И как ты посмотришь, дорогая, если мы вдруг в одночасье всего этого лишимся? И вот когда мы во второй раз вас призовем, Кирила свет Степанович, то меня будут устраивать только честные ответы в вашем исполнении. И никак иначе.

– Ну и сволочь ты, мужик, – вежливо сказал Мазур.

– Служба такая, – ничтоже сумняшеся развел руками человечек. – Можно подумать, ты всегда был любезен и обходителен и, как Санта-Клаус, раздавал всем исключительно пряники и подарки, и ни-ни кого-нибудь тронуть хоть пальчиком. – Он нажал кнопку под столом. – Диспут считаю закрытым. Вас проводят. Простите, что не приношу свои глубочайшие извинения. Мне отчего-то кажется, что вы не очень-то и нуждаетесь в моих извинениях.