Проделки Купидона - Алекс Стрейн

— Я не знаю, как описать это состояние… Все кажется очень странным: мне то страшно, то удивительно хорошо. Пока я не чувствую никаких физических изменений, да и не могла бы при всем желании — срок еще очень маленький, но мне нравится касаться руками своего живота. Еще вчера я была страшно напугана, а сегодня во мне поселилась тихая нежность. Мне кажется, что все знают мою тайну и смотрят на мой живот. Странно, правда? И еще мне кажется, что во мне теплый комок, где-то в груди, и я понимаю, что это любовь. И мне хочется, чтобы Майкл почувствовал это, чтобы прижал меня к себе… И тогда все будет хорошо…

Все будет хорошо… Теплый комок в груди… Эти определения были такими простыми и такими сложными для Анны. Она никогда не испытывала ничего подобного и боялась, что никогда не сможет испытать. Щемящее чувство утраты охватило ее. Энджи продолжала что-то тихо говорить, но Анна перестала вслушиваться в смысл слов, впитывая только нежность интонации и легкую, уютную хрипотцу голоса подруги. Несмотря на неопределенность, Энджи гораздо счастливее ее. А отношения Анны с Домиником ничем не напоминали даже толику подобных чувств: они были ровными и дружескими. Неожиданно перед ее закрытыми глазами возникло лицо Алекса Неймена. Суровое, даже жесткое, со сжатыми губами… А потом, в том итальянском ресторане, оно уже не было таким злым. В глазах притаилось странное чувство удивления, а губы были расслаблены. У него удивительно красивые губы, твердо очерченные. И в то же время эта жесткость нисколько не отталкивает. Ей просто захотелось обвести контуры этих губ кончиками пальцев и почувствовать их мягкое прикосновение… Под равномерный звук голоса Энджи Анна вдруг стала погружаться в странный мир, в какой-то транс, где все фантазии казались удивительно правдоподобными и реальными… Странный разряд, похожий на боль, пронзил ее живот, по спине пробежали мурашки, и Анна невольно вздрогнула всем телом.

— Анна, что с тобой?

— Ничего. Все хорошо…

Наверное, на лице Анны все же проявилось смятение, потому что Энджи уже открыла рот, чтобы продолжить свои расспросы, но в этот момент в дверь решительно постучали.

Девушки переглянулись, и Энджи в ответ на взгляд Анны пожала плечами.

— Не думаю, что это Майкл, — пробормотала она.

Анна подошла к двери, открыла ее и от изумления отступила в комнату: на пороге стоял улыбающийся Доминик.

— Доминик! Глазам своим не верю! Что ты здесь делаешь?! И почему ты так одет? — Она с изумлением оглядела его смокинг.

— Можно войти? Привет, Энджи!

— Заходи, но я не понимаю…

— Приехал повидать тебя и возместить тебе пропущенный ужин.

— Ты приехал сюда из-за меня? — Анна все еще не могла принять очевидной истины.

— Прекрасно выглядишь, Доминик.

— Спасибо, Энджи, ты тоже. Анна, с тобой все в порядке?

— Наверное, да. Ну хоть убей, не могу ничего понять.

— Все очень просто: решил сделать тебе сюрприз.

— Он тебе удался.

В дверь еще раз постучали.

— Анна, открой… — предложил Доминик.

Анне не понравилось, что события выходят из-под контроля. Она бросила взгляд на улыбавшуюся Энджи, смотревшую на Доминика как на доброго волшебника, и, пожав плечами, направилась к двери.

— Для мисс Тейлор.

Она и опомниться не успела, как ей всучили несколько коробок.

— Доминик, это твои штучки?

Ничего выяснить она не успела, потому что в это время стук повторился в третий раз. Доминик продолжал загадочно улыбаться, наблюдая за ней с довольным видом Чеширского Кота, а Анна, покорившись неизбежности, открыла дверь в третий раз. Уже знакомое «для мисс Тейлор» — и в ее руках оказались два продолговатых футляра. Оборачиваясь к Доминику, Анна успела заметить, как принесший футляры полный мужчина и Доминик обменялись многозначительными взглядами и кивками.

— Что все это значит? — воскликнула Анна.

Доминик остался невозмутимым.

— Открой, — с улыбкой предложил он.

— Давай, Анна, я просто сгораю от нетерпения… — Энджи подбежала к разложенным коробкам, глядя на Анну с нетерпением ребенка, желающего поскорее рассмотреть рождественские подарки.

Анна развязала атласную ленту на самой большой коробке и приоткрыла крышку.

— О Боже! — благоговейно прошептала Энджи, молитвенно сложив руки на груди и взглянув на Анну круглыми от удивления и восхищения глазами. — Это просто невероятно!

Анна рывком откинула крышку, обнажив великолепное содержимое: платье насыщенного синего цвета, под цвет ее глаз. Когда она приподняла невесомое синее облако, то под ним оказался полупрозрачный тончайший палантин.

— Доминик, что это значит?

— Не хочешь посмотреть, что в других коробках?

— Сначала я хочу узнать, что сие означает.

Анна поймала взгляд Энджи, говоривший ей, что она просто сумасшедшая, но осталась непоколебимой в своей уверенности разобраться в происходящем.

— Мы с тобой отправляемся в путешествие по Фримонт [1], и это будет самое необычное и веселое странствие. Весь Вегас будет у твоих ног.

— Ну ты что, Анна? Не думаешь ли отказаться? — Голос Энджи звучал возмущенно.

— Но как же ты?

— Я просто завалюсь спать, а завтра почти весь день будет нашим. Давай, Анна, со мной все будет в порядке.

— Хорошо, — просто сказала Анна. Она не могла понять, ни что означают слова Доминика, ни значение его коварной улыбки, но смиренно направилась переодеваться.

— Анна, захвати остальное, — насмешливо произнес Доминик.

Уже в ванной она обнаружила во второй коробке тончайшее шелковое белье и туфли, которые удивительным образом пришлись ей впору. Это явилось для нее загадкой, потому как самой Анне выбрать себе обувь всегда представлялось неразрешимой проблемой и доставляло массу хлопот. Ну что ж, в следующий раз она обязательно возьмет с собой Доминика…

Когда она появилась перед нетерпеливо ожидающей ее появления аудиторией, Энджи только восхищенно ахнула, а глаза Доминика засияли. Анна чувствовала себя до крайности неловко в обтягивающем платье. Огромный вырез на спине, из-за которого она не смогла надеть лифчик, также не добавлял комфорта ее состоянию. Только теперь она оценила наличие тончайшего палантина, который хоть и был полупрозрачным, но все же служил какой-то защитой ее обнаженной коже.

— Тебе лучше оставить волосы распущенными, — тихо сказал он. — Остался только один маленький штрих…

Он открыл продолговатый футляр и вытащил сапфировый — с вкраплениями бриллиантов — сет: колье, браслет и серьги. Сет и впрямь оказался тем последним штрихом, после нанесения которого великолепный наряд обрел завершенность. Анна прикоснулась кончиками пальцев к прохладным камням колье.