Два Генриха - Владимир Москалев

– Это значит, черт возьми, что бы с тобой брат и сестра!

– Господи… мой брат!..

– Агнес, сестра моя!

И они бросились друг другу в объятия. Два великана, два богатыря, которым слезы были изначально заказаны по праву рождения! Запрещены силами свыше, как нечто не соответствующее физическому облику этих людей! Но тут… пропасть ли разверзлась, явив миру нечто более грозное и могущественное, нежели эти силы, или те сами этого захотели – только эти двое стояли и плакали, не отводя взгляда один от другого, не произнося ни звука. Лишь – глаза в глаза, счастливые улыбки на губах, да объятия, крепче которых, наверное, может быть только любовь.

Про Арни они забыли. А тот, упиваясь минутой двойного торжества – своего и сеньора – потягивал вино из фляги и с улыбкой поглядывал на брата и сестру. Лицами они не походили друг на друга, во всяком случае, глядя на обоих, никто бы не подумал о родстве. Но вот во всем остальном… Арни почесал затылок. Черт возьми, и как эта мысль не пришла ему в голову? Или часто он видел таких великанов и силачей? Но одно утешало: он не ошибся, это женщина. Но какая? Пентесилея![12]

И он, от души радуясь, смотрел на Агнес и Ноэля, чувствуя и себя счастливым вместе с ними.

– Боже мой, как давно я хотела тебя найти, – говорила Агнес, глядя на брата, точно на возлюбленного, с которым ее разлучили как минимум пару лет назад. – Мать говорила мне, что у кузена Эда есть сын, но кто знал, что они теперь в новом замке под другой фамилией.

– И мне отец говорил, что у его сестры есть дочь, но родственные чувства до сих пор не заявляли ему о себе, видимо, погребенные под неким обещанием. Наконец этот день настал, и он отправил меня в путешествие.

– Чтобы найти меня?

– Да, Агнес. И еще – мою мать. Следы ведут во Францию: она из Лана.

– А она жива, ты знаешь это?

– Я надеюсь.

– Не знает даже твой отец?

– Он считает, что она уже умерла.

– Сколько же ей лет?

– Семьдесят или восемьдесят.

– Как ее зовут? Возможно, ее имя что-то скажет мне?

– Вия.

Агнес помедлила, потом мотнула головой:

– Нет, не знаю. Наверное, никогда не слышала о ней. Может статься, твой отец прав.

– Я отправился на розыски и отыщу свою мать, пусть даже мне доведется лишь преклонить колени на ее могиле. Но скажи, есть ли еще дети у аббатисы, кроме тебя?

– Нет. Да и эта связь была случайной. С его стороны грех молодости, с ее – мимолетное увлечение. Ей было тогда тридцать три года, а ему всего восемнадцать. Как это случилось, не могу тебе объяснить. Мать называет местом их встречи какой-то замок. Ей довелось повстречать там молодого каноника собора святого Стефана, и она мгновенно без памяти влюбилась в него. Такое случается. Не раздумывая, она отдалась ему в ту же ночь, а он наутро уехал. Больше они не виделись. В результате этой встречи на свет появилась я.

– И ты не знаешь, кто твой отец? Хотя бы имя? Аббатиса ничего не говорила тебе об этом?

– Представь, сказала. Мало того, она знает, кто он теперь и где его искать. После Меца я отправляюсь в Туль. Догадываешься, зачем? К моему отцу.

– Так он живет в Туле? Кто же это?

– Епископ Бруно, граф Дагсбург.

– Агнес! Черт меня возьми! Граф Бруно твой отец?!

– Почему это тебя удивляет? Разве тут есть что-то невозможное?

– Да ведь к нему меня и направил отец! Он дал мне пергамент, где просит своего старого приятеля представить меня королю Генриху. Своего рода протекция. Словом, я направляюсь в гости к своему дальнему родственнику. Он двоюродный дядя нашего короля, который мне приходится двоюродным братом, а тебе троюродным.

– Святая пятница, вот так поворот! Есть от чего потерять рассудок. Сегодня я нашла сразу двух братьев: один из них сын графа, другой – король!

– Да ведь и ты не простого роду. Мать – сестра короля и дочь герцогини, а отец – епископ!

Оба рассмеялись. Агнес покачала головой и с нотками восхищения в голосе произнесла:

– И нашими жизнями, дорогой брат, мы с тобой обязаны одному человеку, благодаря упоминаниям о котором и обнаружили степень нашего родства.

– Граф Можер, сын герцога Ричарда Нормандского – вот кто этот человек! Отец столько рассказывал о нем! Это был бесстрашный воин, похититель женских сердец, богатырь, Голиаф! Его прадед – сам великий Хрольф-Пешеход.

– И мы с тобой – потомки этого прадеда. Что касается нашего деда, то я боготворю его. Я заслушивалась, когда мать рассказывала о нем. А она, в свою очередь, слышала об этом от своей матери, герцогини Гизелы Бургундской, потом Баварской. Подумать только, Ноэль, если бы наш дед не поехал тогда вместе с Карлом Лотарингским к герцогине Беатрисе, нас с тобой не было бы на свете.

– Но как он сумел! – развел руками Ноэль, выражая искреннее изумление. – Ведь, по словам отца, он пробыл у герцогини всего несколько дней.

– Дорогой брат, – смеясь, ответила ему на это сестра, – женщины не оставляют таких мужчин без внимания. Каждая ищет самца, причем такого, под которого не стыдно было бы бросить свое тело. Одни рассчитывают при этом на здоровое потомство, другие попросту не желают упустить удобный случай переспать с таким красавцем. Кто знает, что руководило дочерьми короля Конрада Тихого?

– Отец говорил, сестры не отличались высокой нравственностью. Мало того, нормандец спал с обеими сразу, покуда сестра Капета ездила к императрице.

– Настоящий мужчина! А какой воин! – воскликнула Агнес. – За таким я пошла бы на край света. – Чуть отстранившись, она с любовью оглядела Ноэля с головы до ног. – Жаль, что ты мой брат. У нас были бы сильные, здоровые дети.

– Ты, значит, еще не замужем?

– Что за мужчины кругом, если я поднимаю их и швыряю на землю, как мешки с песком!

– Тогда выходи замуж за меня, – рассмеялся Ноэль. – Тебе не поднять так просто сына Эда. Что касается родства, то оно в третьем колене, ведь мы с тобой троюродные брат и сестра. Впрочем, боюсь, папа, узнав, отлучит нас от церкви. Мало тому примеров?

– Римский первосвященник отлучает только монархов.

– Да и какой папа, о чем это я? – усмехнулся молодой граф, пропуская замечание Агнес мимо ушей. – Ни один епископ не скажет, кто сейчас сидит на троне апостола Петра, даже твой отец.

– Как ты думаешь, известно ему, что происходит в Латеране? Ведь они грызутся там между собой, как свора собак из-за костей. Трон наместника Бога на земле выставлен на торги: сядет тот, кто больше заплатит. До монастыря эти вести не доходят, я услышала их от бродячих жонглеров на одном из постоялых дворов. Думаю, королю Генриху Черному об этом известно. Как считаешь, предпримет он поход в Латеран, чтобы навести там порядок?

– Не сомневаюсь. Заодно он получит титул от нового папы. Пора из королей переходить в Светлейшие; семь лет уже, как умер император, его отец.

– Надеюсь, брат, епископ Бруно даст нам ответ на этот вопрос.

– Но ведь ты собиралась в Мец!

– Разве ты не поедешь со мной туда? Ноэль, ведь мы не виделись целых двадцать пять лет! Побудем на могиле графини Аделаиды, закажем молебен за упокой ее души и помчимся в Туль. Ты ведь не торопишься, насколько я поняла. Так как, подходит тебе мое предложение?

– Ты еще спрашиваешь! – воскликнул сын графа Эда и поднял руку, чтобы в порыве радости ударить по плечу будущего спутника. Но вместо этого, опомнившись, обнял сестру за плечи.

– Пустяки! – рассмеялась Агнес. – Думаешь, я бы рассыпалась или присела от дружеского удара?.. Впрочем, – добавила она, игриво поглядев на брата, – пожалуй, от твоей руки меня бы слегка качнуло. Итак, Ноэль, брат мой, мы едем в Мец! Как! – воскликнула дочь аббатисы, поглядев на саксонца, сидевшего на траве. – Твой оруженосец не готов? Он и ухом не ведет! Бездельник, ты еще не в седле и не держишь в руках снаряжение своего господина?

Арни поднялся с места.

– Прошу прощения, уважаемая фрейлейн, но я выполняю указания только своего сеньора. Вы могли бы быть со мной поласковее, если припомнить, что именно благодаря моей проницательности вы обрели брата. Встреча эта, смею надеяться, доставила вам огромную радость.

– Каков нахал! Он смеет еще прекословить и упрекать меня в моих действиях. Поди сюда, негодный, я нарву тебе уши. Ах, не хочешь? Тогда, в наказание, ты повезешь мое копье.

– Что? Копье? – вытаращил глаза саксонец. – Этого еще только не хватало, будто у меня и без того мало всякого хлама.

– Да как ты смеешь отказываться от такой чести? Нет, положительно, не мешало бы тебя как следует поколотить.

Оруженосец загадочно улыбнулся:

– Быть может, сеньора, мне удастся смягчить ваш гнев, когда вы узнаете одну вещь? Если бы не я, ваша встреча с братом не состоялась бы. Ну да, ведь это мне пришла в голову мысль уговорить его отправиться в путь не вчера, а сегодня.

– В самом деле? – и вправду несколько смягчилась Агнес. – Что ж, коли так, это меняет дело.

Ноэль от души смеялся, наблюдая эту сцену. Потом спросил: