Шмяк! - Терри Пратчетт

Гномы всегда копают. Это… гномий образ жизни. Здесь, подальше от реки, они добирались до подвального уровня, не рискуя оказаться по шею в воде.

Тем утром они толпились повсюду. Они не то чтобы злились (насколько мог распознать Ваймс, поскольку открытая взгляду область между бровями и усами занимала всего несколько дюймов). Но он не привык видеть гномов просто стоящими на улице. Обычно они занимались тем, что работали не покладая рук. Нет, они не злились… но беспокоились. Чтобы это понять, не нужно было видеть лиц. Гномы в целом недолюбливали газеты, относясь к газетным новостям точно так же, как любитель сочного винограда относится к изюму. Новости они получали от сородичей – горячие, свежие, полные индивидуальных черточек и, несомненно, обрастающие в пересказе все новыми и новыми подробностями.

Толпа на Паточной улице неуверенно ожидала слухов о предстоящем мятеже.

Но все-таки она расступилась, чтобы пропустить Стражу. Присутствие Детрита вызвало прилив бормотаний, но тролль рассудительно предпочел пропустить их мимо ушей.

– Чувствуете? – спросила Ангва, пока они шли по улице. – Вы чувствуете что-нибудь под ногами?

– У меня не так развиты чувства, как у тебя, сержант, – напомнил Ваймс.

– Под землей что-то непрерывно стучит, – сказала Ангва. – Я ощущаю, как дрожит мостовая. Как будто работает насос.

– Наверное, осушают подвалы, – предположил Ваймс.

«Нешуточное дело. Интересно, как далеко способны прорыться гномы? Анк-Морпорк преимущественно выстроен на Анк-Морпорке. Город стоял всегда».

Если приглядеться повнимательнее, это была не случайная толпа, а очередь, которая вытянулась вдоль одной стороны улицы и медленно двигалась к боковой двери дома. Гномы хотели видеть грагов. «Пожалуйста, произнесите последнее напутствие над моим отцом. Пожалуйста, посоветуйте, продавать ли магазин. Пожалуйста, наставьте меня в моем ремесле. Я далеко от тех мест, где покоятся кости моих предков, пожалуйста, помогите мне остаться гномом…»

В тревожные времена никто не хочет быть д’ркза. Строго говоря, большинство анк-морпорских гномов были д’ркза, что означало примерно – «ненастоящий гном». Они не жили глубоко под землей, не выходили исключительно по ночам, не добывали в шахтах металлы, позволяли дочерям демонстрировать хотя бы некоторые признаки своего пола и в ряде церемоний допускали небольшие небрежности. Но в воздухе витал запах Кумской долины. Неподходящее время, чтобы быть «почти гномом». Поэтому гномы прислушивались к грагам.

Граги наставляли их на путь истинный.

До сих пор Ваймс с этим мирился. До сих пор, впрочем, городские граги не одобряли убийств.

Ваймсу нравились гномы. Из них получались надежные офицеры, и вдобавок гномы по природе отличались законопослушностью, по крайней мере в трезвом виде. Но теперь все они наблюдали за ним. Он буквально ощущал на себе их взгляды.

Разумеется, испокон веков жители Анк-Морпорка охотнее всего торчали на улице, наблюдая за прохожими. Анк-Морпорк был мировым экспортером пронизывающих взглядов. Но сегодняшние взгляды казались Ваймсу не такими, как обычно. Улица стала если не враждебной, то чуждой. И все-таки это была анк-морпоркская улица. Разве Ваймс мог превратиться в чужака в родном городе?

«Может быть, я все-таки зря привел тролля, – подумал он. – Но к чему мы этак придем? «Выбери себе стражника из списка»?»

Двое гномов несли караул возле дома Бедролома. Они были вооружены серьезнее среднестатистического гнома, насколько такое возможно, но главным образом толпу усмиряли их черные кожаные пояса. Эти пояса говорили всякому посвященному, что их обладатели служат глубинным гномам, и, следовательно, на них распространяются волшебство и харизма, которыми обладают граги, в отличие от рядового гнома, погрязшего в пороках.

Гномы смотрели на Ваймса как испокон веков смотрит охрана. Этот взгляд говорит примерно следующее: считай, что ты уже труп; между тобой и смертью стоит только мое долготерпение. Но Ваймс не дрогнул. Свидетели ему все пять преисподних, он и сам достаточно часто прибегал к этому приему! Он ответил равнодушным взглядом человека, который попросту не замечает никаких охранников.

– Командор Ваймс, городская Стража, – объявил он, показывая значок. – Мне нужно немедленно видеть грага Бедролома.

– Он никого не принимает, – сказал один из стражников.

– Ага. То есть он мертв? – уточнил Ваймс.

Он почувствовал ответ. Излишним был даже чуть заметный кивок Ангвы. Гномы боялись этого вопроса. Так, что даже вспотели.

К ужасу и изумлению караульных – и отчасти к удивлению самого Ваймса, – он присел на ступеньку между ними и вытащил из кармана пачку дешевых сигарет.

– Вам я не предлагаю, парни, потому что знаю, что на посту курить не разрешается, – добродушно сказал он. – Лично я своим парням не разрешаю. Сейчас я курю исключительно потому, что никто мне не запретит, ха-ха… – Ваймс выпустил струйку синего дыма. – Итак, я, как вам известно, глава городской Стражи. Так?

Гномы, глядя прямо перед собой, чуть заметно кивнули.

– Прекрасно, – сказал Ваймс. – А значит, вы – вы оба – препятствуете мне в исполнении моих обязанностей. О-о, сколько вариантов разом открывается передо мной. В данный момент, например, я подумываю о том, чтобы вызвать констебля Дорфла. Он голем. Поверьте, ему-то никто не воспрепятствует. Вы несколько недель будете выметать щепочки, в которые превратится ваша дверь. И я бы на вашем месте не становился у него на пути. Он будет действовать строго по закону, то есть, если кто-нибудь затеет драку, начнется самое интересное. Я вам это говорю потому только, что сам немало прослужил стражником. Иногда сурового вида достаточно. Но в некоторых случаях – и я полагаю, что сейчас именно такой случай, – самым разумным решением будет сходить внутрь и спросить, что вам делать дальше.

– Мы не можем бросить пост, – сказал один из гномов.

– Не беспокойся, – Ваймс встал. – Я за тебя посторожу.

– Нельзя!

Ваймс нагнулся к уху охранника.

– Я командор Стражи, – прошипел он. Все дружелюбие как рукой сняло. Ваймс указал на булыжники мостовой. – Это моя улица. Я могу стоять где захочу. Ты стоишь на моей улице. Это общественное место. Иными словами, есть с десяток поводов, по которым я могу арестовать тебя сию же секунду. Да, у меня, несомненно, будут неприятности, но ты в любом случае окажешься в самом эпицентре. И я тебе скажу как стражник стражнику – лучше бери ноги в руки и сбегай доложись кому-нибудь повыш… в смысле, подальше по служебной лестнице. Ясно?

Увидев встревоженные глаза, смотревшие на него в щелочку между кустистыми бровями и роскошными усами, Ваймс заметил скрытые знаки, которые уже научился распознавать, и добавил:

– Ступайте, мисс.

Гном застучал в дверь. Щеколда отодвинулась, послышался шепот. Дверь открылась, и гном поспешно шмыгнул внутрь. Дверь закрылась. Ваймс развернулся, встал на пороге и вытянулся по стойке смирно чуть эффектнее необходимого.

Кое-где прокатился смех. Жители Анк-Морпорка – даже гномы – всегда не прочь посмотреть, что будет дальше.

Оставшийся стражник прошипел:

– Нам запрещено курить на посту!

– Ох, прости, – сказал Ваймс, вынул сигару и сунул ее за ухо. Вновь послышались смешки. «Пускай посмеются, – сказал себе Ваймс. – По крайней мере, они ничем не швыряются».

Солнце припекало. Толпа не думала расходиться. Сержант Ангва, с подчеркнуто равнодушным видом, смотрела на небо. Детрит перешел в состояние абсолютной, каменной неподвижности, характерной для тролля, которому нечем заняться. Только Кольцедел явно нервничал. «Возможно, – подумал Ваймс, – здесь и сейчас не лучшее время и место для гнома со значком. Но отчего же? В последние несколько недель мы только тем и занимались, что мешали двум толпам идиотов перебить друг друга».

А теперь еще сэр Джошуа. Это будет стоить ему головомойки, признал Ваймс. Сибилла, впрочем, никогда не кричала, когда отчитывала мужа. Она всего лишь говорила печальным тоном, что было намного хуже.

Проклятый семейный портрет представлял огромную проблему. Для него, как оказалось, требовалась масса сеансов, но портреты были традицией в семье Сибиллы, и точка. Поколение за поколением портрет более или менее оставался неизменным – счастливая семья на фоне бесконечных акров пейзажа. Прежде Ваймс не мог похвалиться акрами – разве что больными икрами, – но, женившись на Сибилле Овнец, он заодно стал владельцем Кранделла, огромного красивого загородного поместья. Ваймс его еще даже не видел. Он ничего не имел против сельской местности, если та находилась подальше и не вторгалась в его жизненный уклад, но предпочитал булыжную мостовую под ногами. Ваймса, в общем, не волновало, нарисуют его в обличье сельского землевладельца или нет. До сих пор поводы, позволявшие отсутствовать на бесконечных сеансах, были довольно вескими, но все-таки он едва избегал столкновения…