Литературная Газета 6361 ( № 9 2012) - Литературка Литературная Газета

- Но не потому ли ваши документальные повествования воспринимаются как художественные тексты, что они написаны поэтом? И в этой связи можно ли говорить о том, что поэтический опыт как-то повлиял на ваши исследования - не только на уже ставшие классическими книги о Достоевском, но и на работы о Л. Толстом, М. Булгакове, О. Мандельштаме, Н. Заболоцком и других?

- Без этого, видимо, не обошлось - прежде всего потому, что человек един, он целостное существо. Поэзия, как сказано, "езда в незнаемое", а в своих историко-биографических штудиях я всегда старался брать сюжеты практически не известные, "непрочитанные", таящие в себе некую загадку. Не уставал изумляться постигаемым в ходе работы "странным сближениям" - например, в жизни того же Достоевского, которого судьба "вдруг" сводит с его будущей женой в часы, когда совсем неподалёку совершается казнь, как две капли воды похожая на ту, через которую он прошёл в 1849 году на Семёновском плацу. Или когда в свой смертный час он оказывается ближайшим соседом террориста-подпольщика, и оба они становятся действующими лицами общей исторической драмы. В исследовательском поле счастливо найденная "рифма" служит таким же подтверждением подлинности (в том числе подлинности научного переживания), как и в стихе. Кроме того, поэтический опыт дисциплинирует прозу, как ни странно, уберегая её от так называемых поэтизмов, требуя предельной точности. Метафора - кратчайшее расстояние между смыслами. Недаром И. Бродский говорил, что поэзия - наша видовая цель. То есть, очевидно, имея в виду, что в конце концов всё человечество будет обладать неким поэтическим зрением. Гипотеза, конечно, утешительная[?]

- Вы начинали очень необычно и ярко. Никогда не приходили мысли, что надо было работать исключительно на имя Волгина-поэта?

- "Работать на имя" - дело хлопотное и не вполне бескорыстное. Имя складывается само собой из всего, что ты сделал. Разумеется, на том свете с поэта спросится за нерождённые строки - как за нерождённых детей. Однако не мы выбираем музы, а музы выбирают нас. Мандельштам говорил о важности соединения поэтической деятельности с другой профессиональной - математической, философской, инженерной, военной: "Поэт не есть человек без профессии, ни на что другое не годный, а человек, преодолевший свою профессию, подчинивший её поэзии".

- На этой полосе публикуются ваши новые стихи - преимущественно 2011 года. Ощущаете ли вы какую-либо разницу между "старым" и "новым" Волгиным? И как мыслите свою дальнейшую писательскую и научную судьбу?

- Ну тут не мне судить. Во всяком случае, "кровное родство" с ранними стихами для меня очевидно. Другое дело, что опыт души, изведавшей некоторые мытарства, не проходит бесследно. В том числе применительно к свободе жеста и языка. Я не знаю, что будет завтра, - смешно в моём возрасте бить в литавры, встречая грядущий день. Благо, что он настанет[?]

Беседовала Марина КУДИМОВА

Игорь ВОЛГИН

* * *

Времени всё истончается нить,

как ты ни нукай.

Надо бы что-нибудь сочинить

перед разлукой.

Может быть, в прозе

излить свою желчь -

в чёрта ли, в Бога ль -

и, написавши, немедленно сжечь,

плача, как Гоголь.

И расточится мой дивный талант

в замяти росской,

и не почтит меня жлоб-аспирант

вежливой сноской.

И умиленье мой тихий отвал

вызовет в детях,

ибо не слишком я их доставал,

канувший в нетях,

где неизбывных грехов моих рать

мама лишь видит[?]

Как бы мне к жизни своей подобрать

сносный эпитет?

Может, и вправду забацать стишок

с рифмой-подлюгой,

может быть, выпить на посошок

с давней подругой?

Глядь, на исходе осеннего дня

в Первопрестольной

други-поэты помянут меня

с грустью пристойной.

И завиляет обрубком хвоста

пёс мой подлиза.

И, похмелившись, отверзнет уста

бедная Лиза.

Февраль, 2011

* * *

Не хочу я больше быть учёным -

это званье мне не по плечу.

Ни о чём бесплотно-отвлечённом

толковать ни с кем я не хочу.

Что за радость рваться в эмпиреи

и в другие горние края,

если наши праотцы - евреи

написали Книгу Бытия.

Если можно славить без зазренья

днём и ночью Божью благодать,

ибо зренье выше умозренья -

чтобы век мне воли не видать!

Водку ли ты пьёшь или какаво,

но, покуда веки не смежил,

надо жить не мудрствуя лукаво -

гадом буду (чтобы я так жил!)

Был я умный, врал напропалую,

но моё устало ДНК.

Дай тебя я лучше поцелую

на исходе летнего денька.

В мире пусто, страшно, ледниково,

но, как он не стоящего благ,

ты не отвергай меня такого -

кто никто и звать кого никак.

Даже если в приступе маразма

за того, кем славен Роттердам -

за светильник разума - Эразма

я и гроша медного не дам.

Май, 2011

* * *

Я - мыслящий тростник.

Я бурями колеблем.

Я сам себе двойник,

зелёным ставший стеблем.

Я мыслю, как Сократ, -

без края, без границы,

и надо мной парят

немыслимые птицы.

И смотрят на восток

невиданные маки.

Но ум мой одинок,

как Дева в зодиаке.

Не мучь меня, отзынь,

всяк помысел греховный:

растительная жизнь

духовнее духовной!

Лети, мой автозак,

с Ленгор на Моховую.

Я мыслю кое-как

и так же существую.

Я - мыслящий тростник,

не лик на биеннале.

Смешон мой жалкий ник

в полуживом журнале.

Ах, если б наобум -

к везунчикам, везуньям,

пока мой слабый ум

не помрачён безумьем.

Пока средь камыша,

в ком проку никакого,

дрожит моя душа,

нежна и тростникова.

[?]За лесополосой -

ни церкви, ни мечети.

Там смерть стоит с косой,

похожей на мачете.

Стыдлива до поры,

от похоти косая,

враждебные миры

собой соприкасая.

Не затевай сыр-бор

в надежде объясниться:

тебя не зрит в упор

неистовая жница.

Но, прущая с рожна,

бесстыжая как выстрел,

она не столь страшна,

раз ты её помыслил.

Коль в утреннюю тишь,

не поменяв пластинку,

ты вновь и вновь дудишь,

как лох, в свою тростинку.

И плещется волна,

зелёная от ила.

И мысль разрешена,

и всё не так уж хило,

коль Бог толпу светил,

привеченных богами,

вращаться попустил

над нами, тростниками.

Май, 2011

* * *

Что-то физики в почёте,

Что-то лирики в загоне[?]

                           Б. Слуцкий

Что-то физики в загоне,

метафизики в почёте.

Нынче Омы и Маркони -

в каждом гноме-звездочёте.

Нам астральные кликуши

поважней, чем Нильсы Боры,

что не могут наши души

разглядеть в свои приборы.

Наши эльфы-практиканты

посильней, чем "Фауст" Гёте,

и они, пожалуй, Данте

не уступят ни иоты.

Брак, развод и курс валюты