Открой свой разум любви - Кришнамурти Джидду

Большинство из нас панически боится умирания, потому что мы не знаем, что значит жить. Мы не знаем, как жить, и поэтому не знаем, как умирать. До тех пор, пока мы испытываем страх перед жизнью, мы будем бояться смерти. Человек, который не боится жизни, не страшится и полной беззащитности, потому что он понимает, что внутренне, психологически никакой защищенности не существует.

Когда нет уверенности в безопасности, имеет место нескончаемое движение, и тогда жизнь и смерть – одно и то же. Человек, живущий без конфликта, живущий в красоте и любви, не боится смерти, так как любить – значит умирать. Если вы умираете для всего, что знаете, включая вашу семью, ваши воспоминания и все, что вы чувствовали, тогда смерть – очищающий и обновляющий процесс; тогда смерть приносит чистоту и невинность. Только невинные, чистые люди обладают страстью, а не те, которые верят и хотят выяснить, что же произойдет после смерти. Для того чтобы действительно выяснить, что произойдет после, когда вы умрете, вы должны умереть. Вы должны умереть не физически, но психологически. Вы должны внутренне умереть для всего, чем вы дорожите и что вас огорчало. Если вы умрете хотя бы для вашего одного удовольствия, самого малого или самого большого, умрете естественно, без какого-либо усилия или аргументации, вы будете знать, что значит умирать.

Умирать – значит иметь ум совершенно пустой от своего собственного содержания, от своих повседневных стремлений, удовольствий и мук. Смерть – это обновление, мутация, в которой мысль совершенно не функционирует, так как мысль есть старое. Когда приходит смерть, возникает нечто совершенно новое. Свобода от известного есть смерть. И только тогда вы живете.

Пламя скорби

Я наблюдал за тем, как отливает золотом синева неба на западе, вслушивался в шум автомобилей и автобусов вдалеке. Деревья и цветы таили в себе Невысказанное Обещание; в небе парила птица, трепетали ее нежные крылья. Вот-вот родится на востоке полная луна. Безмерная пустота охватывала землю.

А я думал, что такое скорбь, что значит она для людей? Как встречают они ее? Как действует индуистский ум, когда он встречается со скорбью? Буддист встречает ее одним способом, христианин – другим. Как же встречает ее ум индуиста? Сопротивляется ли он скорби или бежит от нее? Или же ум индуиста объясняет ее рационалистически?

Мне кажется, что единственный способ встретить скорбь – не оказывать ей никакого сопротивления и не производить никакого движения в сторону бегства от нее, внешнего или внутреннего. Единственный способ – оставаться со скорбью целиком, не желая выйти за ее пределы.

Всегда существует одна только личная скорбь, будь то скорбь одиночества, разлуки или тревоги за близкого. Даже находясь в толпе сопереживающих, каждый из нас будет скорбеть по-своему. Безвременное бремя скорби! Оно просто существует и все!

Но существует ли какая-то взаимосвязь между скорбью и страстью? Интересно, что такое скорбь? Существует ли беспричинная скорбь? Мне кажется, существует скорбь, порожденная временем, и скорбь, вызванная неведением, – не отсутствием знаний, а незнанием собственной разрушительной обусловленности. Существует скорбь незнания себя, и, наконец, существует скорбь, причина которой – незнание красоты, заключенной в глубине собственного бытия и выхода за его пределы.

Замечаем ли мы, что, убегая от скорби посредством всевозможных объяснений, мы растрачиваем на мелочи какое-то невероятное происшествие?

Мы знаем лишь одно: скорбь – и движение прочь от скорби.

По сути своей это вовсе не удивляет. Ибо человек с незапамятных времен жил со скорбью. Он никогда не знал, как с ней быть, поэтому он или поклонялся скорби, или бежал от нее. И делал это совершенно напрасно. Ибо и любовь, и скорбь есть одно-единое движение Сердца. Одно движение определяется как радость, другое – как боль.

Но является ли любовь удовольствием? Можно ли сказать, что радость и удовольствие по сути своей есть одно и то же? Без понимания природы удовольствия нет глубин, ведущих к радости. Вы не в состоянии призывать радость. Радость случается. А вот удовольствие я могу призывать, могу к нему стремиться. Если удовольствие – это любовь, такую любовь можно культивировать.

Но может ли существовать любовь, когда налицо скорбь, если под скорбью понимать все то, о чем мы говорим? Разве в скорби нет известной доли жалости к самому себе? Каковы же взаимоотношения между всем этим и любовью? Существует ли в любви зависимость? Обладает ли любовь свойством «меня» и «тебя»?

Когда нет бегства от скорби, тогда есть любовь. Страсть – это пламя скорби, и это пламя можно зажечь лишь в том случае, когда нет бегства и нет сопротивления. Что же это значит? Это значит, что скорбь не содержит в себе качества раздвоения.

Но ведь скорбь есть боль! Странным образом, в древних текстах говорится, что кама (любовь), агни (огонь) и яма (смерть) – одно и то же. Они расположены на одном уровне и они тождественны. Они создают, очищают и разрушают, чтобы опять создавать.

Когда энергия не рассеивается в бегстве, она преобразуется в пламя страсти. Сострадание означает страсть ко всему. Сострадание и есть страсть ко всему.

Видеть и слышать искусство и красоту

...

Вопрос. Могу ли я познать совершенство?

Кришнамурти. Возможно, можете. Пока вы спекулируете, изобретаете, проецируете, говоря, что что-то уродливо, а что-то совершенно, вы составляете представление о совершенстве. Но представление о совершенстве, как и ваша вера в Бога, не имеет никакого значения. Совершенство есть нечто, что не зависит от момента. Совершенство не может быть задумано. Только душа, которая очень тиха, ничего не планирует заранее, не изобретает и не проецирует, – только она может познать мгновение совершенства, момент, таящий в себе совершенство.

Когда я говорю, что у любви нет ни завтра, ни вчера, что любовь существует, когда нет центра, – то это является реальностью для меня, но не для вас. Вы можете цитировать это или сформулировать по-иному, но это не представляет никакой ценности. Вы должны понять это для самих себя. Но для такого понимания нужно обладать свободой смотреть без всякого осуждения, без всякого оправдания, без всякого согласия или несогласия.

Но смотреть – это одна из наиболее трудных вещей в жизни, так же как слушать. Смотреть и слушать – это одно и то же. Если ваши глаза слепы от ваших невзгод, вы не можете видеть красоту солнечного заката. Большинство из вас утратило связь с природой. Цивилизация вызывает тенденцию все большего и большего роста городов. Мы становимся все более и более городскими людьми. Мы живем в перенаселенных квартирах и имеем очень мало пространства даже для того, чтобы видеть небо вечером и утром. И поэтому мы утрачиваем связь с природой, с большей частью ее красоты. Я не знаю, заметили ли вы, сколь немногие из нас видят солнечный восход или закат, лунный свет или его отражение в воде?

Утратив связь с природой, мы, естественно, стараемся развивать интеллектуальные способности. Мы читаем великое множество книг, посещаем великое множество музеев и концертов, смотрим телевизионные передачи и располагаем многими другими развлечениями. Мы бесконечно цитируем идеи других людей, много думаем и говорим об искусстве. Почему же так получается, что мы настолько зависим от искусства? Не является ли оно формой бегства или стимулирования? Если вы пребываете в непосредственном контакте с природой, если вы следите за полетом птицы, за взмахами ее крыльев, если вы видите красоту каждого движения облаков, теней на холмах или красоту чьего-то лица, как вам кажется, захотите ли вы идти в какой-то музей смотреть какую-то картину? Быть может, именно потому, что вы не знаете, как смотреть на все окружающее, вы прибегаете к какому-то виду наркотика, который стимулировал бы вас видеть лучше.

Есть рассказ об одном религиозном учителе, который каждое утро беседовал со своими учениками. Как-то утром, когда он вошел и приготовился начать, прилетела маленькая птичка, уселась на подоконнике и стала петь. Она пела всем сердцем. Затем она улетела. Тогда учитель сказал: «На этом сегодняшнее занятие закончено».

Одна из самых больших наших трудностей состоит в том, чтобы ясно видеть не только внешнюю сторону предмета, но и внутреннюю жизнь. Когда мы говорим, что видим дерево, цветок или человека, действительно ли мы их видим? Или мы просто видим образ, созданный словом? То есть когда вы смотрите на дерево или вечернее облако, полное света, и восхищаетесь ими, то действительно ли вы их видите, не только глазами и умом, но и целостно, всем вашим существом? Исследовали ли вы когда-нибудь, что означает смотреть на какой-то реальный предмет, например на дерево, без каких-либо ассоциаций и без знаний, которые вы о нем накопили? Как смотреть на дерево без каких-либо предвзятых мнений и суждений, без каких-либо слов, создающих экран между вами и деревом, мешающих его видеть таким, какое оно есть в действительности? Попытайтесь сделать это и увидеть, что, собственно, происходит, когда вы наблюдаете дерево всем вашим существом, всей вашей энергией. При такой энергии вы обнаружите, что вообще нет того, кто наблюдает, есть только внимание.