Евроняня - Наташа Нечаева

Конечно, тетя Валя сейчас непременно нашла бы выход!

Она – не тетка, придется думать самой. Кино-то про похищения смотрела? Сто раз! Как там пленники спасались? Как-как… Где-то находили оружие и ка-ак начинали метелить бандосов!

Значит, надо найти оружие.

Ника двинулась по комнатам в надежде отыскать завалившийся под кушетку или спрятанный в морозилке маленький красивый пистолет. Не находилось ничего! Единственным колюще-режущим предметом, малопригодным для обороны и уж совсем никчемным для нападения, оказался набор разовых пластиковых вилок-ножей, хлипких и ненадежных. Такими разве что пятки щекотать…

Разочарованная до полного огорчения девушка присела на табуретку и задумалась: все ли обследовала? А туалет? Бывает, оружие прячут в бачках. Завернут в полиэтилен, – кто догадается пистолет в воде искать?

Увы, в бачке было пусто, зато на стене слева, почти невидимая за дверью, ютилась серая прямоугольная коробка, которую угрожающе вспарывала красная молния и жгучая надпись: «Осторожно! Убьет!»

За дверцей было совершенно пусто. То есть абсолютно… Ни пистолета, ни ножа, ни топорика, ни даже каких-нибудь электрических проводов. Единственное, что немного зацепило Никино внимание, не дав ей тут же захлопнуть дверцу-обманку, – не совсем обычный вид самой стены в небольшом углублении.

Провела пальцем – гладко, прохладно, будто толстое темное стекло. Тайник? И как же его открыть?

Тонкими чуткими пальцами Ника стала осторожно исследовать гладкую поверхность: должна быть какая-то выпуклость, надавишь – ячейка и откроется!

Когда она, кажется, в триста восемьдесят седьмой раз ощупывала контур стекла, оно вдруг неожиданно и неимоверно ярко осветилось!

Ника перепугалась так, что отпрянула назад, пребольно тюкнувшись затылком о стенку.

Было б куда упасть, она бы точно упала! Но поскольку все невеликое пространство туалета занимал унитаз, она лишь обессиленно присела на его голубую крышку. Освещенная ниша мерцала ровно против ее глаз.

Там, в зазеркалье, находилась… ванная. Большая, квадратная, выложенная от пола до потолка розово-мраморным крупным кафелем. Рядом с овальным джакузи стояла в розовой же кадке пышнохвостая, мохноногая пальма.

Вот это да! Все как в настоящем детективе! Тайное окно, сквозь которое злоумышленники наблюдают за ничего не подозревающей жертвой. А может, и того хуже… Нику даже передернуло от брезгливости, когда ей пришло в голову еще одно возможное назначение этого окна. Извращенцы проклятые! Ника решительно сплюнула и в этот момент увидела, что в ванной кто-то есть!

Со страху захлопнула дверцу, но тут же сообразила: если это окно потайное, то со стороны ванной оно должно быть замаскировано! Например, под зеркало. Эх! Была не была! И распахнула дверцу во всю ширь.

Щелкунчик, а в ванной был именно он, как раз влез под душ и врубил, даже на расстоянии видно, очень горячую воду. Пар моментально заполнил пространство ванной. «Нашел время плескаться! – разозлилась Ника. – Садист!» Это он специально время тянет, чтобы пленников деморализовать! И тут ее как током ударило: о похищении-то уже всем известно! Гена, конечно, подняла на ноги милицию. Их уже ищут! И по всем телеканалам показывают фотографии Марфы и Ники, рассказывая о страшном преступлении – похищении дочери известного банкира и молодой красивой няни. Марфиньку, наверное, в лицейской форме – клетчатом пиджачке и белой юбочке, а Нику…

Здрасьте! Ее-то фотографий в доме ЕВРа нет! Одна, новогодняя, где няня в костюме Деда Мороза с белой бородой. Эх, ну что же она за дура такая? Сколько раз хотела сделать портрет и повесить в спальнях Петруши и Марфы, чтобы ЕВР, желая детям спокойной ночи, видел ее неземную красоту. Так и не собралась…

Вот судьба! Не везет – так уж абсолютно во всем! Даже в такой момент, перед смертью, на экране не покрасоваться!

Пар за стеклом наконец-то пошел на убыль. Головастик уже тщательно вытирался белым мохнатым полотенцем, и Ника смогла разглядеть его со спины. Если не считать большой, просто огромной головы, которая, кстати сказать, со спины и не смотрелась такой уж ужасной, то фигура главаря представлялась вполне даже сносной. Сильные, накачанные плечи, гибкая спина в правильных буграх мышц, узкие бедра. На крепких, тоже накачанных ногах сидят круглые упругие ягодицы.

«Видно, полжизни на тренажерах проводит, – сделала вывод Ника. – Качок. Все они, бандиты, качки».

Головастик набросил халат, запахнулся и двинул прямо в сторону Ники. Она обмерла, закрыла лицо ладонями, успев лишь подумать: все! А когда, справившись с подлым страхом, заставила себя посмотреть сквозь щелки прижатых к лицу пальцев, главарь стоял прямо перед ней, буквально в нескольких сантиметрах!

Вернее, стоял его живот. С белым узлом махрового пояса по центру. Бандит, как поняла Ника, причесывался. Практически не дыша, девушка сверлила глазами белую махру халата, боясь пошевелиться: вдруг услышит? И тут, словно разрезанный острым ножом ее взгляда, белый узел, ожив, зашевелился, расслабился, скользнул вниз.

«Ох!» – осела мимо унитаза пленница.

То, что находилось перед ее взором теперь…

Слева, наискосок, прямо по ребрам шли неровные детские буквы – «ВОВА». Татуировка, видно, была сделана давно, рука, ее наносившая, особой уверенностью не отличалась. А может, татуируемый слишком дергался, от боли например, потому и буквы плясали. Под синим именем тянулся худой, очень мускулистый живот, с темной полоской курчавых волос, от глубоко посаженного пупка вниз, к…

«Господи, какой маленький!» – снова охнула Ника.

То, что в народе именовалось мужским достоинством, у Крошки Цахеса означало скорее явный мужской недостаток: под пышно-кучерявой растительностью паха едва виднелся крошечный сморщенный отросток, размером примерно с мизинец, да и то не взрослый, а скорее детский.

Все-таки Вероника была женщиной опытной, побывавшей замужем, и кое в чем разбиралась. Поэтому зрелище несчастья, постигшего главаря, она осознала мгновенно и глубоко, что расстроило ее практически до слез.

– Бедненький, как же ты живешь с таким? – чисто по-бабьи пожалела несчастного Головастика Ника. – За что же так жестоко природа с тобой обошлась? Одну голову вырастила как хороший арбуз на нитратах, а на вторую, видать, сил не хватило. Гороховый стручок в высохшем виде и тот поболее будет… С таким ведь ни к одной женщине не подойдешь – стыдно! А если и подойдешь, что делать-то станешь? Господи, несчастье-то какое!

Честное слово, если бы Щелкунчик был сейчас не за стенкой, а рядом, девушка положила бы его верхнюю голову к себе на колени и гладила бы, жалея, и приговаривала что-нибудь утешительное, типа: «Ну, ну, маленький, не расстраивайся, не в этом счастье…»

«А в чем? – жестоко оборвала она себя. – Для него-то это истинная трагедия!»

Может, он и в мафию с горя подался? Куда еще с таким? Не стриптиз же показывать! Озлобился на жизнь за это увечье, вот и мстит теперь всем подряд. А как, наверное, в детстве мальчишки над ним издевались! И потом, когда взрослеть стал да естественные половые потребности появились… Боже, каких же он мук натерпелся! Ведь ЭТО небось и самому в руки взять страшно, не дай бог, повредишь такую крохотульку! А девушка, допустим, уже в любовном томлении, опускает пальцы вниз, чтобы ощутить мужскую силу, а там…

Ника продолжала бы жалеть несчастного Головастика и дальше, но тот наконец привел в порядок волосы, запахнул халат и отошел от стекла.

Решение созрело мгновенно. Оно было до примитивности простым и таким же гениальным: она должна ему помочь! Может, это заставит его отойти от тех злых дел, что он творит. А что? Встанет на правильный путь и не будет больше похищать и убивать людей. Конечно, она не пластический хирург, да тут и медицина бессильна, разве что этот отрезать да новый пришить…

Но вот сделать так, чтобы он хотя бы на пляж выходить не стеснялся…

Трусы-протез! Вот что ему необходимо!

Конструкторско-модельерская мысль Ники заработала быстро и четко. Она отмела с ходу несколько вариантов как бесполезные, ввиду неудобства в пользовании. Остановилась на пятом. Прикинула форму и размеры внутреннего кармана. Самым сложным оказалось придумать, как активируется протез в результате нахлынувшей страсти.

Нет, все-таки именно в этом ее призвание!

Помараковав минут пять, вспомнив все известные ей виды необходимых материалов, девушка нашла выход. Оставались мелочи: сделать трусы-протез в натуре и опробовать на Головастике.

Ника вдруг поймала себя на мысли, что даже ненавистное слово «головастик» она произносит теперь совсем по-другому: с жалостью и даже, что поразительно, с нежностью.

Через каких-то десять минут, а может, и меньше, время никто не засекал, конструкция трусов-протеза в голове была готова совершенно. С деталями, со стильными пистончиками по бокам, с сексуальным сердечком по центру. Сейчас бы все это изобразить на бумаге, чтобы представить нагляднее, – да где здесь, в бандитской берлоге, бумагу и карандаш найдешь! Для порядка Ника все же поозиралась по сторонам: вдруг?.. Взыскательный взгляд упал на круглую белую столешницу с недоеденной шоколадкой сбоку.