Тайга - Мария Шари

тот день, и этим изменил свою Судьбу. Прощай, дорогой, и помни, в твоих глазах я не вижу смерть! И смерти твоих близких я тоже не вижу!

Александр долго смотрел ей вслед. Вокруг также шли люди, спешившие туда и обратно, но он никого не замечал. В его груди бешено колотилось сердце, от волнения стучало в висках. Теперь он верил цыганке. Верил. Потому что очень хотелось верить.

*****

Жизнь в далекой сибирской деревушке одинакова до однообразия. Жители ее промышляли на жизнь охотой и рыболовством, выловленную рыбу коптили, часть оставляли себе, остальное шло на продажу. В зависимости от сезона охота велась разного рода. На крупного зверя ходили с охотничьими ружьями, заряженными пулей-жаканом. Из таких же ружей, но заряженными дробью, били зайцев и разную пернатую дичь. Охота на пушных зверьков — соболей, лисиц, белок — считалась особенной. Чтобы не испортить ценную шкурку, били прямо в глаз или голову из мелкокалиберной винтовки. Своей меткостью сибирские охотники всегда славились. И все разговоры в этой деревне крутились только вокруг охоты и рыбной ловли, других интересов ее обитатели просто не ведали. Но в последние дни главными темами для обсуждения были камнепад из космоса и авиакатастрофа на Енисее.

Эти новости и слушал сейчас вполуха Василий. Охотнику недавно стукнуло пятьдесят лет. И вся обстановка в его избе была ему под стать ровесницей. Старенький транзисторный радиоприёмник «Альпинист» выпуска еще советских приснопамятных времён вещал в тёплой избе обо всех происходивших в мире событиях. Электричества в деревне отродясь не было, и все дела по хозяйству необходимо было сделать до наступления темноты. Свечи быстро сгорали, да и свет, исходивший от них, был не ровня дневному. Василий точил пилу трёхгранным напильником, визжащие звуки не мешали ему слушать о действиях спасателей на Енисее. Дверь скрипнула, на пороге появился сосед.

— Здорово, Василий.

— Здравствуй, Макар. Чёт ты рано с охоты вернулся. Вроде на север собирался, на белок.

— Да какая там охота! Я вчерась ещё вернулся. Тайгу так тряхануло, все звери ополоумели. Зайцы с лисами в норы забились, белки из дупел и носа не кажут, никакими калачами оттуда не выманишь. И чего мне там делать?

— А лоси как?

— На юг ушли, там спокойнее.

— А чё так?

— Так говорю же, тайгу тряхануло, медведи от спячки проснулись. Вот лоси от греха подальше и подались на юга. Медведям жрать нечего, ходят по тайге голодные, злющие. С волками за компанию. Нее, в тайгу сейчас лучше не соваться.

Василий покивал, соглашаясь с соседом.

— Медведи-шатуны — опасные зверюги, на всех кидаются, кого на пути встретят. Ну, а как же ты?

— А что я? Понятно дело, как издаля медведя увидал, сразу смекнул — каюк моей охоте, пора домой вертаться. Куда мне с моей мелкашкой лезть-то? Медведя из нее не убьешь, разозлишь только.

— А Степан-то как?

— За него, думаю, не стоит опасаться. Он ведь как позапрошлой зимой с шатуном в лесу повстречался, так теперь как на охоту идет, с ружьём не расстаётся. У него двенадцатый калибр, и в патронташе не меньше трёх жаканов держит.

— Да, медведя только жаканом возьмешь, а дробью нет, — снова согласился Василий.

— Хотя если дробь крупная, да в упор стрельнуть, то можно думаю, — задумчиво сказал Макар.

— Ну, разве что дуплетом, одновременно, тогда может, черт его знает, — задумчиво почесал в затылке Василий. — Но лучше шатуна стороной обходить. А самолёт-то видел? Ты вроде как в ту сторону направлялся.

— Чего не видеть, видел. Я почитай почти до реки дошёл, думал на север поворачивать, как тут камни с неба повалились. Ужас, да и только! Потом слышу самолёт гудит, надрывно так. Ну, думаю, никак каменюка небесная в него угодила. Залез на сопку, и впрямь — падает, и дым за ним чернющий идет. А опосля грохнулся. В Енисей, думаю. Я туды лыжи развернул. Думал, может чего надо будет, помощь какая или чего. Но там спасатели на вертолётах еще до меня прибыли. Ох, скажу я тебе, Василий, лучше бы такого не видеть никогда. Людей, людей-то как жаль!

Макар тяжело вздохнул.

— Да, жаль людей, — не удержал печального вздоха и Василий. — Летели себе, летели, горя не ведали, а тут — бац, и такое. Ничего не попишешь, судьба она и есть судьба. Всякое бывает. А у меня сарай разнесло каменюкой-то этой космической.

— Да ну! — изумился Макар, высоко вздёрнув кустистые брови. — Полностью?

— Нее, половина осталась. Заднюю стену снесло, да курей пяток побило. Пришлось наскоро чихамбили варить, не пропадать же добру.

— А я — то всё голову ломаю, чеготь это ты на зиму глядя пилу справляешь. Никак ремонтом решил заняться?

— Ага, по евростандартам.

Оба охотника, довольные шуткой, расхохотались. Долго грустить здесь не умели, в их жизни и без того хватало суровостей.

В сенях скрипнула дверь, и в комнату вошла женщина средних лет, на лице было выражение тревоги.

— Слушай, Василий, — снимая тёплый шерстяной платок, обратилась женщина к хозяину дома, — что-то душа у меня не на месте, как бы беда со Степаном не приключилась. Он обещал сегодни к утру вернуться. Уже и день прошёл, а его всё нет и нет. А этой ночью сон я дурной видала.

— Что за сон-то? — встрепенулся Макар.

Лицо соседки стало ещё более печальным.

— Стоит передо мной Степан и прощенья просит. Вдруг волки завыли. Степан голову к лесу повернул и тоже завыл по-волчьи. А затем говорит мне: «Не ищи меня, Варвара, не найдёшь». Сказал и в лес пошёл. Смотрю, не они идёт, а медведь замест него в тайгу направляется.

Женщина вытерла краем платка потёкшие по щекам слёзы.

— У меня аж сердце сжалось. Сходила к Матрёне, говорит, сон тот вещий.

— Нашла кому верить, — недовольно крякнул Василий. — Вот что я тебе скажу, Варвара. Мужик твой сейчас на заимке сидит и вернуться боится. В тайге медведи проснулись от зимней спячки, вот и шастают теперь по лесу.

В отличие от своего приятеля Макар к словам женщины отнесся вполне серьёзно.

— Знаешь что, Василий, придется, нам с тобой на выручку к Степану идти. Бери своего Мухтара, завтрева и пойдем. В четыре ствола нам там никакие волки не страшны.

— С двумя-то двустволками? Хех, так и шатуна вмиг завалим, — охотно согласился Василий. — Значит так, Варвара, туда двести километров, да и назад столько же, значит, жди нас деньков эдак через восемь.

Женщина молча кивнула, утирая вновь накатившие слёзы. То, что сосед так быстро поменял решение, её не удивило. В суровых условиях тайги взаимовыручка