Лихая звезда - Далия Трускиновская

– Да, если это мурки, – то сюрпризец. А если нямы?

– И с нямами сговоримся.

– Мы с таксером не сговоримся!

Антон, если бы его попыталась затормозить на маршруте такая странная компания, пронесся бы мимо со свистом. Но он еще не знал всего своего счастья. Когда перебрались на причал и пошли в сторону Ушаковской, оказалось, что сзади, постукивая и скрипя, тащится сампир.

Антон обернулся – и чуть не поседел. Плохо обглоданный скелет (сухожилия оказались бедолаге не по зубам) венчала почти человеческая голова – Миха, похоже, был прав, похваставшись особо прочным вампирским черепом, да еще этот череп малость раздался вширь. Но у покойного Михи просто образовалась физиономия, о каких говорят «в сковородке не поместится), а у сампира череп был обтянут выцветшей и уже полупрозрачной кожей, волосы же с голодухи вылезли напрочь.

Обернулся и Гервасий Архипович.

– Батюшки-светы, а ты как сюда попал? – удивился он.

– Как-как… Вот, проклясть обещали…

– Антошенька, в своем ли ты, голубчик, уме?! Хотя – откуда ж тебе знать их повадки? Он же теперь от тебя не отвяжется! – горестно воскликнул бромпир. – Так и будет за тобой бродить – «прокляни да прокляни»! Вот только его нам недоставало…

– А что, это совсем невозможно? – в ужасе спросил Антон.

– Говорят, бывали случаи, но это когда сампир к бабе привязывался, желательно такой, что его раньше знала. Старая злобная баба – та проклясть может, а в тебе столько злобы не накоплено… Как же быть-то? Он нам сейчас вовсе не нужен…

– Погоди, Гервась. А если позвать драмнюка? Они же из людей как раз злобу сосут. Может, сытый драмнюк его проклясть сумеет? – предположил Антон.

Бриони тихо рассмеялся.

– У нас с драмнюками сейчас из-за Сильды разборка будет, – хмуро ответил Гервасий Архипович. – Хоть она и напроказила, они ее защищать станут – своя же. Если их попросить о помощи – они захотят Сильдочку свою выторговать. А эта торговля сейчас совершенно лишняя, и без нее забот по горло…

Бромпир ладонью показал, как именно – по горло, и, придерживая левой рукой на плече спеленутого трампира, правой достал мобильник.

– Штаб? Анкудина Прокопьевича мне. Анкудинушка, тут у нас такая беда… Мы на встречу опаздываем, а такси взять не можем, никто не остановится, – с нами сампир, будь он неладен… Да ты его знаешь – это полковник Кадуэт… Ну да, кто ж знал, что он сюда перебрался?! Ага, ждем. Только мы уже, считай, опоздали…

– Я поеду один, а ты этого шкелета бесова удержи! – додумался Антон. – Потом нагонишь!

– Когда нагоню, ты им уже отдашь нашу флешечку за свою Ларочку, соколик! – был ответ. – Коли хочешь – давай сюда флешку и езжай хоть в Африку.

Но флешка сейчас была оружием, и пускать ее раньше времени в ход Антон не хотел.

Минуты убегали с умопомрачительной скоростью. Казалось бы, каждой положено шестьдесят секунд, чтобы иссякнуть и сгинуть в небытие, но Антону казалось, что они уже укладываются в сорок и даже тридцать секунд. Ровно в тот миг, когда назначенный срок пробил, возле Гервасия Архиповича остановился джип. Дверца распахнулась, Антон увидел, что за рулем – румяная баба в пестром кокошнике. На лоб свисала поднизь из мелкого жемчуга – очень может быть, что настоящего.

– Это чучело закидывай в багажник! – принялась командовать баба. – Подсаживай мурку! Ты, мужчина, ко мне, ты, Гервасенька, назад, к мурке! Полковник! А ну, кыш отсюда!

– Меня проклясть обещали!

– Знать ничего не знаю! Вот только сунься в машину! Вот только сунься! Это с мужиками ты храбрый! А я тебе живо укорот сделаю!

Антон невольно улыбнулся: вот это женщина! Не будь она бромпирихой – можно бы и правильный мужской интерес проявить, потому что на личико вроде ничего, да и под сарафаном ишь какая грудь – хоть обед на ней сервируй.

Гервасий Архипович отпихнул лезущего в джип полковника Кадуэта, захлопнул дверь, машина рванула вперед. Но не так прост оказался сампир – квартала не пролетели, как сзади услышали звуки открывающегося багажника, дружно обернулись и увидели карабкающегося полковника.

– Вот бес! – возмутился Гервасий Архипович. – Анфиска, стой! Я его сейчас за ноги вытащу и через забор перекину!

– Гервась, время, время!.. – прямо застонал Антон. – А нам еще пилить и пилить!

– Он прав, – сказала Анфиска. – Потом разберемся!

Сампир, скрипя и постукивая костяком, разместился на трампире.

Антону было крепко не по себе: Лара в смертельной опасности, а сам он – в компании нечисти четырех разных видов, один другого краше. И эта живность уже не первый год оккупирует его родной город…

Есть старое доброе правило: прямо – короче, а в обход – быстрее. Анфиска, явно не первый год сидевшая за рулем, решила спрямить путь. Она знала способ проехать дворами и переулками; самое занятное, что и Антон эту дорогу знал, когда ездил сто сорок вторым маршрутом и попадал в пробки – с согласия пассажиров нырял в подворотню и через три минуты жуткой тряски выныривал на Московский проспект.

Но в проходном дворе днем чинили лопнувший водопровод и расковыряли асфальтовую дорожку. Образовалась яма с неровным дном, куда джип исправно въехал, да еще сел на брюхо.

– Ну, Анфиска! – взревел Гервасий Архипович.

– А что я, что – я?!

До Антонова дома оставалось десять минут езды.

– Гервась, бежим, поймаем такси! – сказал Антон, уже в том состоянии жуткого спокойствия, когда в башке – гулкая и звонкая пустота. – Трампира оставим, а если этот шкелет за нами сунется – я его сам на запчасти разберу.

– Бежим, – согласился бромпир. – Анфиска, вызывай из штаба подмогу. Бриони, вылезай!

Естественно, полковник Кадуэт поскакал следом. А чего ж не скакать, когда ни грамма лишнего веса?

Выскочили на Московский проспект. Чтобы не тратить ни секунды, побежали, поочередно озираясь – не замаячит ли вдали такси. Нет, не маячило, и даже личный транспорт весь куда-то подевался.

Время от времени Гервасий Архипович разворачивался и мощным ударом валил сампира на тротуар. Этого средства хватало минуты на полторы.

Кончилось тем, что до Антонова дома добежали, запыхавшись, и никого не обнаружили ни на улице, ни во дворе. А чего еще ждать, когда опоздали больше чем на полчаса?

Антон от бессилия матерился так, что Гервасий Архипович только башкой мотал. Бриони морщился – обороты были совершенно не гламурные. Полковник Кадуэт же умолял не тратить зря такую качественную злобу, а употребить ее на сильное проклятие.

Конец ознакомительного фрагмента.